Дни, когда я плакала

Причины, почему мне жаль, что мы не стали подругами раньше
1. Может, тогда я чувствовала бы себя более благодушно принимаемой в местах для темнокожих. Рядом с Оливией мне проще демонстрировать те стороны моей личности, что берут корни в моей черноте. Например, я впервые не пытаюсь вылезти из своей кожи. Словно проявилась целая полусфера Куинн Джексон, о существовании которой я даже не подозревала.
2. Может, тогда я не была бы такой предосудительной в отношении людей своей расы, в первую очередь к Картеру, потому что Оливии удается одновременно пользоваться стереотипами и попирать их. И ей по фигу, что это говорит о ней и что думают люди.
3. Может, тогда я никому не позволила бы называть меня Орео и произносить слово на «Н» в моем присутствии. Потому что Оливия белая и черная – вперемешку, но всё равно чувствует себя обязанной на лету сбивать спесь с белых парней-расистов.
4. Может, тогда я не солгала бы о Колумбийском университете, потому что у меня никогда не было друзей, верных себе, как Оливия. Кого-то настолько же бесстрашного.
5. Может, тогда я сама стала бы бесстрашной.
 
Глава 15 
 Пить текилу проще, когда ты уже пьяна
Несмотря на уличные фонари, на парковке всё равно слишком темно, чтобы чувствовать себя комфортно. По большей части из-за парня, стоящего у крыльца и наблюдающего за каждым твоим движением. Он облизывает губы, когда мы выходим на площадку.
– Ливви. Как зовут твою подружку?
Оливия продолжает идти вперед.
– Не обращай на него внимания, – шепчет она мне.
Но мне сложно не обернуться с учетом того, что он следует за нами по парковке. Я тяжело дышу, у меня на глазах выступают слезы.
– Всё в порядке! – Оливия берет меня за руку и сжимает пальцы. – Я тебя защищу.
Я смотрю на ее хрупкую фигурку, потом на мускулистого мужчину позади нас и почему-то верю ей. Я видела, как она дерется, много раз – с парнями. Эта девушка могла бы уложить на лопатки футбольную команду, если бы пришлось. Я расслабляюсь, сжимая ее руку в ответ.
Мы подходим к ее машине. Картер и Оден уже здесь, стоят, прислонившись к машине, но мои глаза прикованы к Картеру. На нем рубашка с цветочным рисунком с коротким рукавом, заправленная в черные широкие брюки на ремне, и белоснежные кроссовки. Я спотыкаюсь и слегка пошатываюсь на своих каблуках. Оливия хватает меня под руку, смеясь.
– Ты в порядке?
У меня горят щеки, я киваю ей, откидывая волосы с лица. Картер поворачивается к нам с приоткрытым ртом и приподнятыми бровями, в изумлении оглядывая меня с головы до ног. Тепло заливает уже не только мои щеки, но и шею.
Мы подходим к ним, в платьях и на каблуках.
– Всё нормально? – Он косится на Оливию, но тут же снова переводит взгляд на меня.
– Да мы просто немного навеселе, – смеется Оливия.
Из-за машины выходит Оден. На нем черные брюки, белая рубашка и черные ботинки. Его кудрявые волосы выбриты на висках. Он без очков, и его зеленые глаза неожиданно очаровательны. У него есть контактные линзы, а он их не носит?
При виде Оливии в коротком кожаном платье с открытыми плечами, на шпильках его зрачки резко расширяются.
Ее зрачки, похоже, тоже, потому что она, затаив дыхание, произносит:
– Оден, ух ты! Отлично выглядишь.
Он краснеет и смеется, наклоняя голову.
– Спасибо, как и ты.
– У нас обоих сегодня новые стрижки, – Картер проводит рукой по подстриженной бородке. Он смотрит на меня, словно в ожидании одобрения.
Я изучаю взглядом золотую цепь у него на шее, сверкающие гвоздики в ушах, посвежевший вид. Мне становится сложно дышать. Он уже так прекрасен, но это даже слишком. Я делаю шаг назад, снова спотыкаясь.
Его реакция молниеносна – он хватает меня под руку.
– Черт, Куинн! – смеется Оливия. – Ты слишком мало весишь!
Я улыбаюсь. Дело не в алкоголе – у меня просто дрожат коленки.
Картер садится за руль машины Оливии, а она занимает пассажирское кресло. Я устраиваюсь сзади вместе с Оденом, пытаясь взять себя в руки. Четырнадцатое декабря 1998 года. Подождите, а точно четырнадцатое? Или там было пятнадцатое?
– А что, если они узнают, что мои документы поддельные?
– Да на них даже никто не посмотрит, – Оливия поворачивается ко мне. – Ты секси. Тебя пропустят.
– Слушай Ливви. Она проделывала это миллион раз, – говорит Картер, глядя на меня в зеркало заднего вида.
Я делаю глубокий вдох.
– Но если они тебя поймают, – говорит она, я бросаю на нее лихорадочный взгляд, – просто прикинься дурочкой. Они тебя отпустят. Я такое проходила.
– Тебя ловили?
– Они спросили мой адрес, а я была так пьяна, что перепутала название улицы. Но я такая: «Ой, да какая разница? Я всё равно сегодня вечером домой не собираюсь». Потом похлопала ресницами, уставившись на вышибалу, и он меня отпустил, – она пожимает плечами.
– Я так не смогу! – Я не умею флиртовать, и сексапильность у меня на нуле. Среди всех девчонок я не та, кого обычно выбирают парни. Откуда мне знать, как управлять их вниманием. Я едва могу держать себя в руках, когда Картер смотрит на меня. Где мне взять смелость флиртовать с вышибалой?
Мы съезжаем с шоссе, и я смотрю на огни города. Центр Остина ночью выглядит совсем иначе. Проезжая мимо, я всегда обращала внимание на огни. Они так прекрасны и притягательны. Но когда ты направляешься именно туда, ощущения уже другие. Я трепещу от волнения, как и остальные трое, – нас пронизывает одинаковое пульсирующее предвкушение.
Картер паркуется в гараже на Пятой улице, и дальше мы идем пешком. Мы с Оливией держимся за руки, удерживая друг друга от падения с наших каблуков, но когда мы оказываемся на Шестой улице, Картер с Оливией выходят вперед, а мы с Оденом следуем за ними.
На тротуаре толпа из людей старше нас, и все идут в одном направлении. Каблуки стучат по бетону. Смех наполняет воздух. Девицы гордо ступают в платьях, открывающих взгляду намного больше, чем те, что на нас с Оливией, а парни идут в пропотевших майках и шортах. Здесь жарко и душно, как в аду. Я прямо чувствую, как скручиваются мои волосы.
Чем ближе я к толпе, тем больше облаков духов, сигаретного дыма и пивного дыхания меня окружает. Чем глубже мы погружаемся в хаос, тем громче становится музыка, тем быстрее бьется мое сердце. Это ужасно действует на нервы.
На тротуаре всё больше людей, словно мы для чего-то собираемся вместе. Мы доходим до блокады из машин полиции и полицейских в центре улицы. Мой сердечный ритм ускоряется, словно они непременно поймут, что я еще недостаточно взрослая, чтобы быть здесь. Картер с Оливией не парятся, указывая на бары, когда мы проходим мимо. Оден идет прямо за ними, я же отстаю, поражаясь всему, что вокруг нас, глядя на гирлянды фонарей, аркой светящиеся над нами.