Счастливая жизнь Веры Тапкиной

До поры. В пять лет мальчик тяжело заболевает. Да что там тяжело – болезнь страшная и необратимая, опухоль мозга. За что их так наказывает бог? Он сгорает за полгода. Могила на русском кладбище в Баку. Памятник из белого мрамора – малыш бросает в море гальку. В броске закинута пухлая ручка, откинута кудрявая голова.
Муж чернеет лицом, а она не встает три месяца. Он носит ее на руках в туалет. Видеть людей невыносимо. Она просит мужа уехать в Москву – ей кажется, что так будет легче. Ему идут навстречу – и отпускают их на несколько лет.
В Москве она постепенно начинает приходить в себя. Новая квартира на Тверской, новые связи, новые подруги. В ноябре она заказывает в ателье шубу, закрашивает седину и покупает сервиз на двенадцать персон. В доме опять появляются люди. Муж получает крупный пост в министерстве. Они ведут светский образ жизни – приемы, обеды, премьеры. Через три года – ей уже хорошо за тридцать – она наконец беременеет. Беременность протекает тяжело – все-таки возраст, но она, слава богу, рожает прекрасную девочку, очень крупную, четыре с половиной килограмма – на отца похожа как две капли воды. Муж, конечно, ее обожает – долгожданный и такой желанный ребенок. Девочка тиха и послушна. В четыре года берется за карандаш и рисует изумительные картинки. Чудо, а не ребенок! Снова няни, прислуга. Они опять начинают выходить в свет.
Когда девочке исполняется девять лет, ее насмерть сбивает машина – на Тверской по дороге из музыкальной школы. Теперь не встают оба – муж лежит в кабинете, она в спальне. Лечат их лучшие доктора. Она поднимается первая – и начинает ухаживать за мужем.
Через год муж объявляет ей, что уходит. У него новая женщина, разумеется, молодая. У него новая жизнь. Они ждут ребенка.
Она пытается отравиться, но ее спасают. Разменивают квартиру на Тверской – и она уезжает в Перово, в однокомнатную. Муж, правда, дает денег на содержание, но это весьма скромное содержание. Ей надо привыкать жить по-новому. Она идет в районную школу библиотекарем. Там, среди людей, понемногу приходит в себя.
И через пару лет даже выходит замуж. За неплохого человека, вдовца, военного в чине майора. У майора десятилетняя девочка, дочь. Девочка с ней груба и неприветлива, но она терпелива и упорна – и их отношения более или менее становятся похожими на нормальные. Они съезжаются, у нее снова – трехкомнатная квартира. Достают по записи ковер, цветной телевизор. Подходит очередь на машину. Начинают строить дачу. Жизнь непростая, но все-таки это жизнь. С мужем живут неплохо, а вот у дочки тяжелый характер, но девочка очень талантлива, ей прочат большое будущее в точных науках.
Далее, собственно, ничего особенного в жизни не происходит, хватит с нее событий. Живут они тихо, свой огород, цветы в палисаднике, варенье, в отпуск в Кижи или Питер. На море она больше не ездит.
После университета дочка уезжает в Америку – получает грант. Конечно же, там остается, она же нормальный человек. Выходит замуж, рожает сына. Сын растет успешным и положительным.
Муж умирает от инфаркта в почтенном возрасте. Дочка звонит два раза в неделю – это уж обязательно. Присылает посылки, деньги. Зовет ее к себе. Но, знаете, не хочется быть обузой. Да и потом, какая там новая жизнь?
– Буду доживать эту.
Старуха откидывается на скамейке и тихо, беззвучно смеется.
Вероника потрясена. Она долго не может прийти в себя, а потом провожает старуху до корпуса и долго гладит по руке.
Ночью, конечно, не до сна. Она дважды пьет снотворное и обезболивающее – под утро очень болят нога и спина. К завтраку она не спускается и долго лежит в кровати. Ей стыдно за то, что она так сильно переживает по мелочам – у мужа не клеится на работе, сын принес двойку, нет шубы и приличных сапог, в квартире давно пора делать ремонт – отваливается плитка и отходят обои. Ей стыдно, что она такая мелочная и неглубокая, что ее угнетают и расстраивают столь пустячные и незначительные вещи. И вообще, ей почему-то стыдно, что жизнь ее так благополучна. Она звонит домой (суббота, все дома) и долго говорит с мужем – говорит горячо и объясняется ему в любви, потом просит к телефону сына и почему-то плачет, услышав его голос.
Она безумно боится встречи со старухой. Хотя понятно: сочувствовать и сокрушаться просто нет сил.
Поднимается Вероника только к вечеру и перед ужином идет на массаж.
Массажистка, крупная, немолодая женщина с сильными руками и смешным именем Офелия Кузьминична, профессионально и мягко делает ей массаж. Вероника немного расслабляется и начинает приходить в себя.
Офелия Кузьминична спрашивает ее про новую подругу, и она, поняв, что речь идет о старухе, пытается рассказать ей что-то о своей невольной знакомой, но Офелия машет рукой. Знаю, все знаю, она сюда уже который год ездит по бесплатной собесовской путевке. Морочит всем голову, обожает лечиться. А сама, между прочим, тот еще конь. Кардиограмма как у молодой. Ну, конечно, суставы, артрит – это все понятно.
– Жизнь у нее, конечно, не сахар – продолжает Офелия. – Сын всю жизнь сидел. Как сел по малолетке в шестнадцать за вооруженный грабеж, что ли, так и пошло дело. Выйдет на полгода – и снова садится. Жить на воле не может. Она к нему столько лет ездила, а потом он вышел в очередной раз и вообще сгинул. Дочка родилась крепкая физически, красивая, но полный олигофрен. Дома с ней не справлялись. В десять лет отдала ее в интернат. Ездила к ней всю жизнь – но та ее даже не узнавала. Только в руки смотрела – что привезла. В общем, слюни по подбородку. Первый муж бросил, ушел к молодой. Она, уже в летах, второй раз вышла замуж, за военного, кажется. У того девочка была, дочь. Стерва редкостная, всю жизнь им испортила. А ведь она, старуха, столько в нее вложила, всю душу, все сердце. Дочка эта потом замуж вышла, на Север уехала. Даже отца хоронить не приезжала. Сука та еще. Старухе вообще не пишет, не звонит. Ни копейки за все годы.
Офелия звонко хлопнула Веронику по мягкому месту:
– Ну, все, вставай, красавица! На ужин опоздаешь.
Вероника молча поднялась, оделась, кивнула и вышла из кабинета.
На ужин она не пошла. На следующий день опять началась бесконечная беготня по кабинетам. В обед в столовой старухи не было, впрочем, как и в ужин тоже. Видимо, уехала. Слава богу! Иначе бы пришлось общаться – а это казалось Веронике невыносимым.
На вечерней прогулке после ужина Вероника совсем успокоилась. Старухи нигде не было, значит, точно уехала. Сыграла последний спектакль – и занавес, можно уезжать со спокойной душой. Чужую-то душу она разбередила до донышка, отыгралась. Артистка хренова. Впрочем, что ее осуждать; хотел человек чуть приукрасить свою жизнь, правда, таким странным и страшным образом. И не всегда понятно, что страшнее – правда или ложь.
Вероника присела на лавочку, прикрыла глаза и стала вдыхать запахи вечернего осеннего леса.
И жизнь не показалась ей такой страшной и ужасной. Несмотря ни на что.
    
Здравствуй, Париж!
Он позвонил ей по дороге из офиса. Как всегда: «Привет, как дела?»