Протяни руку (СИ)

Затем в зале к немалому удивлению Линнара появился священник церкви Единого Бога. Похоже, Нъёдис решила, что стоит уважать религиозные чувства зятя.
«Или это такой хитрый способ не дать мне сбежать? Брак, заключенный по законам Единого Бога я уже не смогу расторгнуть», — мрачно подумал Линнар, но его радовало, что хотя бы не требуют менять веру и молиться Ису.
Нельзя было не признать, что в плане веротерпимости язычники-дартгацы превосходят хоралитов, ведь если бы наследный принц взял в жены иноверку, ее бы заставили перейти в единобожие не мытьем, так катаньем.
Пока священник совершал гораздо более сложный хоралитский брачный обряд, у Бардис было такое лицо, будто она лимон раскусила.
Когда церемония закончилась, Нъёдис зычно провозгласила Бардис и Линнара супругами, толпа ответила ей дружным ревом, в воздух взметнулись клинки.
— Да здравствует наследница! — орали десятки глоток и едва заметно, всего на полтона тише и неувереннее. — Да здравствует принц!
Линнар вздрогнул и почувствовал, как на плечи лег невидимый груз. Пути назад уже не было.
Он украдкой взглянул на точеный профиль Бардис, но ее лицо превратилось в застывшую маску.
Жених и невеста заняли место во главе праздничного стола, к ним потянулись главы кланов и их родственники, желающие преподнести свадебные дары. Для Линнара все еще было непривычным, что дартагскими кланами управляют женщины и именно их, а не сопровождающих их грузных бородатых мужчин, следовало в первую очередь благодарить.
Вереница знати казалась бесконечной, перед Линнаром мелькало множество лиц: седовласые матроны, зрелые женщины, совсем еще молодые девушки, младше его самого, ну уже командующие ордой кровожадных мужиков. Хмурые воины, молодые безусые парни, даже дети. Он старался запомнить имена, но через час в голове образовалась каша.
Однако своих ближайших родственников со стороны жены Линнар не мог не запомнить. Кузина Бардис — Кадис, здоровенная бабища, которой он бы едва достал до груди, даже если бы встал на цыпочки, стиснула Линнара в объятиях больше похожих на тиски.
— Ух, какой ты славный, зятек! — проревела она.
Начавшего задыхаться Линнара спасла супруга.
— Сестра, отпусти моего мужа, иначе я стану первой в Дартаге женщиной, овдовевшей в день свадьбы, — потребовала Бардис.
Кадис вернула Линнара на кресло, и тот еще с минуту жадно глотал воздух под веселый смех жены.
После вручения подарков начался пир. Он совсем не напоминал чинные застолья при хоралитском дворе, где тщательно соблюдался этикет, а развлечения были изысканными и тонко продуманными. Мало походил он и на оргии Роада и его свиты, на которые брат иногда силком затаскивал Линнара.
Дартагский пир больше всего напоминал праздник в какой-нибудь сельской таверне. Дартагцы пили, ели, горланили песни, совершенно не думая об этикете. Небольшой оркестр, состоящий из флейтиста, барабанщика и лютниста играл простую веселую мелодию.
Брага лилась рекой. То и дело кто-нибудь поднимался из-за стола, вскидывал кубок или рог и произносил тост за новобрачных. Им желали здоровья, удачи в походах, богатства и кучу детей. Чем дальше, тем больше в пожеланиях появлялось скабрезных шуточек и намеков.
«Только не красней, только не красней, — как молитву повторял Линнар. — Для них такое нормально, это тебе не тонкие намеки и завуалированные предложения, как при дворе».
— Почему ты не пьешь? — спросила Бардис, после очередного тоста.
Линнар не мог скрыть досаду: он надеялся, что жена не заметит. Он только подносил кубок к губам, делая вид, что пьет.
— Боюсь, что брага для меня слишком крепкая, — объяснил Линнар и добавил с кривой усмешкой. — Не хочу провести весь завтрашний день в уборной.
— Пей давай. Или ты совсем не мужик?
Бардис накрыла его затылок ладонью и пригнула голову Линнара с такой силой, что он окунулся носом в кубок.
Под пристальным взглядом уже слегка захмелевшей жены, Линнару все же пришлось попробовать напиток. Золотистая жидкость обожгла горло, лавой протекла вниз и вспыхнула в животе костром. Линнар закашлялся и поспешно запихнул в рот кусок хлеба.
 
— А, дерьмо, — протянула Бардис. — Смотри и учись.
Она одним махом опрокинула в себя кубок, звучно икнула и ухмыльнулась мужу почти добродушно.
— Видал?!
— Просто великолепно, — процедил Линнар, голова у него уже едва заметно кружилась.
— Я прикажу принести тебе вина, — вмешалась сидевшая рядом Нъёдис и бросила на дочь предупреждающий взгляд. — Наш напиток действительно слишком крепкий для тебя.
Линнар до того не представлял, что можно презрительно икать, но Бардис проделала именно это и отвернулась к тарелке.
Гости все больше хмелели, пиршество теряло даже те намеки на строгость, что были вначале. Одна пара супругов затеяла дикую пляску на столе под одобрительные хлопки соседей, к ним присоединилось еще несколько человек. А вскоре, к ужасу Линнара, завязалась первая драка. Он ожидал, что смутьянов тут же растащат и накажут, но присутствующие принялись подбадривать их и делать ставки. Гости собрались вокруг дерущихся в кружок, образовав что-то вроде ринга, зал наполнил гомон и свист.
— Левой его, левой!
— Давай, давай!
— У-у-у, поднимайся, чего разлегся!
Бардис присоединилась к толпе. За столом остался только Линнар, Нъёдис и несколько сладко посапывающих гостей, не таких устойчивых к браге, как остальные.
Линнар повернулся к теще и вымучено улыбнулся.
— У нас в деревнях говорят: если на свадьбе не было драки, она не удалась.
— У нас тоже считается, что драка на свадьбе приносит молодым удачу, — произнесла Нъёдис, скользнув равнодушным взглядом по толпе: судя по доносившимся оттуда крикам, в побоище наступил переломный момент.
— Все-таки кое-что общее у наших народов есть.
Завязалась светская беседа, Линнар и Нъёдис обсудили хоралитские и дартагские брачные обычаи. На фоне продолжалась потасовка, теперь уже все дрались со всеми. Линнар иногда бросал обеспокоенные взгляды на толпу, но в образовавшейся свалке тел сложно было что-то разглядеть. Один раз ему показалось, что он заметил Гарнса, тот со вкусом мутузил рыжебородого мужчину, вроде бы супруга главы клана Снежных лис. В другой раз промелькнула золотая коса Бардис.
— Как тебе Дартаг? — спросила Нъёдис, ее тон звучал буднично и равнодушно, но Линнар почувствовал, что в вопросе скрыто гораздо больше, чем королева хочет показать. — Уже немного освоился?
— Ко многому я все еще не могу привыкнуть, все же наши культуры слишком сильно различаются. Но это лишь вопрос времени. Уверен, что как только узнаю мою новую родину получше, то смогу полюбить ее все сердцем.
Линнар говорил искренне, он действительно хотел понять и принять Дартаг, поладить с женой и занять в новой стране достойное место. Он не собирался оставаться здесь вечным чужаком. Или того хуже — противопоставлять себя местным, провоцируя конфликт.
«Раз уж мне суждено жить здесь, стоит стать частью этой земли».
— Бардис была очень любезна, — продолжил Линнар с улыбкой. — Дала мне урок стрельбы из лука, разъяснила много непонятных моментов в ваших обычаях.
Нъёдис вскинула бровь.
— Вот как…
Похоже, она ожидала от него совсем других слов.
«Думала, я буду жаловаться и ныть? Нет, не дождетесь!»
Линнар твердо пообещал себе, что обратится за помощью к Нъёдис только, если станет совсем невмоготу.
— Рада, что тебе у нас нравится, — произнесла она.
Тут зал потряс победный рев. Линнар невольно оглянулся на дерущихся, и челюсть у него поползла вниз.
Бардис подняла над головой здорового воина в кольчуге и, с громким «Хэй-хо!», швырнула на ближайший стол. Мужчина с треском проломил дерево, зазвенела бьющаяся посуда. Бардис заметила взгляд Линнара, лихо подмигнула ему и нырнула в гущу драки.
Он еще с минуту сидел с разинутым ртом и распахнутыми глазами.
«О, Единый Бог…»
— Вся в бабку, — резюмировала Нъёдис. — Та тоже любила показать удаль.