Профессионально беременна (СИ)

— В деревне?
— Ну, в поселке. Дачном.
Данила пригляделся ко мне и захохотал:
— Признавайся, ты подумала, что моя мама носит растянутые треники и ватник и разводит свиней?
Я деликатно промолчала. Не говорить же, что именно это я и подумала. А Данила небрежно добавил:
— Кстати, я ей звонил, она приедет пожить здесь.
О-о! О-о-о! Кажется, в моей голове не осталось никаких мыслей, кроме междометий. Я уже познакомилась с папой, который умер на второй день после знакомства, теперь познакомлюсь с мамой, которая приедет на поминки папы… Все это в мои планы не входило ни изначально, ни после того, как я решила просто провести время с Данилой! Да и вообще, меня, похоже, представили всей семье, включая любимую лошадь, а сейчас сделают предложение… От которого мне придется отказаться.
Или согласиться?
В голове был бардак. Но нельзя показывать его Беркуту. Я улыбнулась и сказала:
— Хорошо.
— Хорошо? И все?
— А что еще?
— Ева, я хотел сделать тебе предложение.
— Мое утро становится все интереснее и интереснее! Ты меня заинтриговал.
— Сейчас объясню. Дело в том, что мне нужна жена и ребенок. Так вот, я предлагаю тебе выйти за меня замуж и родить ребенка.
Все, на что я была способна в этот момент — это хлопать длинными ресницами и смотреть на него в недоумении. Данила хмыкнул и обнял меня:
— Золотце, разумеется, брак фиктивный! Ребенка я буду содержать, конечно же. Ни о чем не беспокойся, ты всегда будешь в шоколаде со мной.
А я не нашла ничего умнее, чем ответить ему:
— У меня есть время подумать?
Но времени на подумать мне не дали. Уж не знаю, кто: семейство Беркутовых или какие-то высшие силы, но факт. Через открытое окно мы услышали шум и возню у парадного входа, настойчивый звонок, еще один. Взволнованный голос горничной:
— Вы кто? Кто вы? Я вас не пущу, вы не предупреждали!
— Предупреждала, милая моя!
— У меня на ваш счет очень строгие указания!
— Пшла вон, Лешка помер, чьи указания, милочка?
Данила ловко вскочил, хватая трусы с настольной лампы, быстро оделся и обернулся:
— А вот и мамуся приехала!
На лице его была улыбка. А мне стало совсем не по себе. Представилась мадама гренадерского роста и сложения, напором могущая снести не только хрупкую горничную, а все стены этого дома. И голос у нее был мощный, густой, глубокий, как у оперной дивы… И манера общения, как у моих родных с рабочей окраины… Не то, чтобы я испугалась, но приятного в таких встречах мало. Я всегда стремилась поменять круг знакомств, и тут вернулась к тому, от чего бежала.
— Ну, чего ты зависла, Ева? — Данила, уже полностью одетый, сдернул с меня одеяло и потащил за ногу с кровати: — Пошли, пошли, будешь знакомиться с будущей свекровью!
— А если я не хочу?! — возмущенно завопила я, отчаянно сопротивляясь. Но, поскольку была голой в отличие от Беркута, то потерпела полное поражение. Он бросил мне мое платье и велел:
— Давай, детка, не капризничай! Мы скоро поженимся, поэтому надо сначала поставить маму в известность.
— Я еще не давала согласия, — из чистого упрямства пробурчала, натягивая платье. — И вообще…
— Ева, не дуйся, детка! — он притянул меня к себе и поцеловал в губы: — Все будет отлично!
Оторвавшись от него, я только вздохнула. Уж конечно, отлично. Сейчас мне предстоит знакомство с мадам гренадершей…
Когда мы спустились на первый этаж, все уже было спокойно. Командный голос моей будущей свекрови раздавался с кухни, поэтому Данила, приняв степенный вид, подцепил мою руку за свой локоть и повел меня туда. Прибыли мы на кухню вовремя.
Большое помещение, обставленное по последнему слову техники и поделенное на зоны красивыми шкафчиками из светлого дерева, практически дымилось от ненависти. Тома стояла, уперев руки в боки, напротив худенькой миниатюрной женщины со светлой стрижкой «перышками» и буравила ее взглядом, в котором мешались возмущение, злость и высокомерие. А мнимая гренадерша выговаривала ей:
— Вы, милочка, здесь прислуга. И я, если надо будет, вас просто уволю, а на ваше место возьму другую повариху. Или не возьму. Лешки больше нет, а тут конкретно вы, милочка, никому больше не интересны.
 
Тома побагровела, и на миг мне показалось, что она сейчас полыхнет, как злая лягушка из мема. Но женщина сдержалась, а тут и Данила вмешался:
— Мама! Ты так быстро приехала!
— Сыночек!
Моя будущая свекровь обернулась, и оказалось, что у нее нормальное морщинистое лицо пятидесятилетней деревенской женщины. А еще — голубые глаза, точно такие же, как у Данилы. Они загорелись такой всепоглощающей любовью, что мне стало страшно. Эта женщина, не задумываясь, положит всех вокруг для счастья своего маленького сынульки! В том числе и меня, беременную молодую жену… Так, все понятно, вот теперь мне надо бежать и, если удача повернется лицом, прямо в больницу — делать аборт. Потому что замуж за Данилу и его мамочку я не пойду ни при каком раскладе.
Мать и сын обнялись, и Беркут отстранил родительницу:
— Мама, ты отлично выглядишь! Проголодалась? Тома, что у нас на обед?
— Болоньезе! — отчеканила экономка почти по слогам и отвернулась к плите. Мамуля скорбно покачала головой:
— Макароны! Данечка, ты же знаешь, что от макарон с соусом портится фигура!
— Я готовлю макароны без глютена, потому что у Эли непереносимость! И соус всегда делаю сама, Елена Николаевна.
В голосе Томы прозвучало откровенное презрение. Но Елена Николаевна ничуть не смутилась. Она окинула взглядом меня — долго, подробно, не пропустив ни единой мелочи, с ног до головы. И совершенно точно нашла сразу пять причин меня невзлюбить. Знать бы еще — каких.
— Ты меня представишь, Данила Беркутов? — осведомилась женщина, усевшись на стул.
Уфти… Как официально! Чтобы я вдруг не забыла, с кем имею дело…
— Мама, это Ева, моя невеста, — спокойно ответил Данила. — Ева, а это, как ты уже поняла, моя мама.
— Очень приятно, — улыбнулась я. Улыбка вышла не из самых милых, но я не сдерживалась. Пусть дамочка знает с самого начала, с кем она имеет дело. Я не из стеснительных, да и цепляться за выгодного жениха не собираюсь. — Вы так похожи, что сразу ясно, кто есть кто.
— Между прочим, маму принимают за мою старшую сестру, — рассмеялся Данила, а я буркнула под нос:
— Со спины.
Все прекрасно все расслышали, и Елена Николаевна скривила губы, хоть ничего и не сказала. А я поняла, что она поставила на мне крест. Интересно, что она скажет Даниле? А мне, наверное, пора.
Так я и сказала Беркуту, а он округлил глаза:
— Как это? Куда? Нет, я не согласен! Ты моя невеста, ты останешься жить у меня. Я Косте скажу, он привезет твои вещи.
— Сыночка, а ведь девушка права, — холодно сказала свекровь. — До свадьбы молодым людям нужно жить раздельно. Да и не время сейчас затевать торжества! Твой отец умер, еще сорок дней не прошло! Нет-нет, свадьбу надо отложить до лучших времен!
Таким безапелляционным тоном это было сказано, что у меня все закипело внутри. Против воли! Я буду не я, а этой тетке не позволю вмешиваться.
— Свадьбу откладывать никак нельзя, — я снова улыбнулась, глядя Елене Николаевне прямо в глаза. — Потому что я беременна!
  
Глава 9. Полтора месяца
 
На лице будущей свекрови я заметила кое-какие признаки неудовольствия. Она широко раскрыла глаза и поджала губы, разглядывая мой живот. А Данила с воодушевлением подхватил:
— Вот видишь! Свадьба будет и точка.
Елена Николаевна оторвалась от изучения моей анатомии и ехидно сказала сыну:
— Нет, дорогой мой, не вижу!
— А что вы хотели, чтобы через полчаса уже видно было? — не удержалась и я от иронии. Поймала удивленный взгляд Беркута и добавила: — Шутка. Три недели.
— Три недели? — нахмурился он.
— Я тебе потом объясню, — пробормотала, сжимая его локоть. Я объясню. Это я умею. И практикую.