Я буду сверху
Милка вздохнула.
– Ладно, если ты настаиваешь.
Она отодвинула тарелку и встала, направляясь к столику, за которым сидел Стас. Улыбнулась и махнула ему рукой. Стрелецкий, который, кстати, сидел за столом с грудастой брюнеткой стервозной внешности, любезно пригласил Милку к себе. Брюнетка встала и отошла к бару, а Стас с сестрицей пару минут пошушукались, затем Милка пошла обратно.
– Ну? – спросила я, едва она уселась на стул.
– Ничего интересного. Стас сказал, что ему эта флешка даром не нужна, и его все устраивает. Хотя о пропаже он уже слышал. Значит, и остальные в городе тоже в курсе. Еще он сказал, что кое-кому эта флешка была позарез необходима, настолько сильно, что в прошлом месяце этот человек устроил покушение на Тагалова.
– И как?
– Судя по тому, что Тагалов в Красноярске, покушение не удалось, – пожала плечами Милка.
– А фамилия у неудачного киллера имеется?
– Конечно. Рамов Максим Сергеевич. Крупный бизнесмен. Стрелял, естественно, не он, но ходят слухи, что оплатил заказ именно Максим Сергеевич. Они с Тагаловым конкуренты по бизнесу.
– Ага, – я побарабанила пальцами по столу, и задумалась: – Выходит, это Рамов тоже мог украсть флешку, чтобы Тагалов и Топорин уничтожили друг друга?
– Выходит. А может, и не он. Лар, что нам-то делать? В пропаже флешки обвиняют меня.
– Надо искать исполнителя, – решила я. – Когда узнаем, кто именно украл флешку из квартиры Тагалова, сможем выйти на заказчика. И все будет ясно.
С этими светлыми мыслями мы покинули гостиницу и на такси доехали до Милкиного дома. На всякий случай оглядевшись, я констатировала: двор пустой, опасности нет. Мы добежали до Милкиной машины и, усевшись внутрь, перевели дух.
– Страшно как, – сказала сестрица. Я была с ней солидарна. – Куда поедем?
– К Агапу. Он все там же живет?
Милка неодобрительно вскинула брови, но промолчала, отделавшись кивком. Агапа она терпеть не могла, считая плохим парнем, что, вообще-то, было правдой – он был старше нас на четыре года, и во времена, когда я заканчивала школу, торговал травкой и тусовался с уличной шпаной. Ко мне Агап по неизвестной причине благоволил, не позволял хулиганам меня обижать, но никогда не нарушал дружеские границы. Долгое время я недоумевала, почему он меня терпит, а потом забила на это, и просто наслаждалась дружбой.
Когда я уехала в Москву, точнее, убежала, роняя тапки, наше общение практически прервалось. Мы исправно поздравляли друг друга с праздниками, но прежних душевных разговоров не вели. И все же я надеялась на его помощь. Агап, насколько мне было известно, связи с уличной шпаной не потерял, напротив – стал у них одним из главных.
– Боже, какие люди, – заголосил Агап, встречая нас на пороге в махровом халате. Сграбастав меня в крепкие объятия, он расцеловал обе мои щеки и отметил: – В жизни ты еще красивее, чем на фото.
– Быть не может. Они тщательно отфотошоплены.
– Брось, – рассмеялся Агап и махнул рукой, приглашая нас зайти. Я направилась внутрь, следуя за хозяином квартиры. Милка, скривившись, потопала за мной.
В просторной гостиной царил беспорядок. На белых кожаных диванах валялись шмотки, на стеклянном столике возвышалась груда коробок из-под пиццы, пара пустых бутылок из-под вина. Возле телевизора горели оплавленные свечи.
– Романтика, – фыркнула Милка за моей спиной, а я уставилась на девушку, мирно спящую на диване. Мадам в красном шелковом халате вольготно раскинулась на подушках, светлые волосы в беспорядке обрамляли ее личико с алой помадой на губах, на одной ноге висела туфля с меховой отделкой.
– Шик, – сказала Милка. Я, признаться, даже почувствовала себя неловко при виде всего этого великолепия. Может, надо было боа какое-нибудь нацепить?
– Эй, Светка, вставай, – Агап бесцеремонно потряс блондинку за плечо. Та села, сонно моргая, заметила нас и запахнула халат.
– Иди, на кухне посиди. И кофе мне сваргань, – шлепнув девицу по попе, Агап выпроводил ее из гостиной, закрыл дверь и повернулся к нам. – Ну, чего стоите? Присаживайтесь.
– А это точно безопасно? – осведомилась Милка, брезгливо поглядывая на диваны. Агап хохотнул.
– Сестра у тебя, Лара, все такая же язва.
– Есть в кого, – туманно ответила я и села в дальнее кресло. Агап устроился напротив и склонил голову набок, давая понять, что внимательно слушает. Милка так и осталась стоять, переминаясь с ноги на ногу.
– Меня интересует один человек, – начала я. – Семенихин Петр Андреевич. Ты случайно о таком не слышал?
Агап почесал подбородок, подумал и ответил:
– Нет. А должен был?
– Агап, – проникновенно глядя ему в глаза, я вежливо попросила: – Этот человек меня очень заинтересовал. Ты не мог бы разузнать о нем побольше?
– Мог бы. Если скажешь, зачем.
– Скажу так: в последнее время он проявил яростный интерес к моей персоне. Мне это не понравилось, – я развела руками. – И хотелось бы знать о нем больше, чем просто имя.
– Ладно, – кивнул Агап. – Сделаю. Слыхал, у твоей сестры проблемы?
И он метнул быстрый и неприязненный взгляд на Милку. Та выпрямилась и ответила не менее грозным прищуром. Я покачала головой: годы идут, а эти двое не меняются. Как ненавидели друг друга со школы, так и продолжают.
– Это наши с ней общие проблемы.
– Не лезла бы ты в это, Лара, – посоветовал Агап.
– Я сама решу.
– Это конечно. Только вот ты в городе давно не была, и не знаешь, как тут все поменялось. Старые друзья могут оказаться врагами.
И Агап заговорщически мне подмигнул.
– А поподробнее? – заинтересовалась я.
– Я готов тебе душу вывернуть наизнанку, если поужинаешь со мной.
– Шантажист, – беззлобно отметила я, и согласилась: – Давай завтра. Созвонимся.
Агап вышел нас провожать, и долго махал вслед, пока Милка разворачивала машину в его тесном дворе. Как только мы выехали на дорогу, она заворчала:
– Между прочим, по нему тюрьма плачет. Он вор и преступник.
– Мила, – укоризненно вздохнула я. – Хватит.
– А что хватит? Каким был, таким и остался. Как можно рассчитывать на помощь бандита?
– В нашей ситуации любая помощь незаменима, – пробормотала я. Глаза слипались, день уже клонился к вечеру, и мое измученное тело требовало теплого душа и мягкую кровать. – Поехали в отель, а? Спать хочу. И есть.
– Закажем еду в номер, – кивнула Милка.
Так мы и сделали. Усевшись на кровати, включили фильм про любовь, и предались обжорству. Милка, подвергшаяся стрессу, любезно согласилась на вредную пиццу и калорийный десерт, сказав что-то вроде: «Помирать, так не на голодный желудок».