Двойная взлётная 2

Я бы могла назвать Курапова просто крысой, но Маша вывернет слова по-своему, и я еще выйду завистливой сукой.
— Не знаю, что там норма, но я бы не стала крутить роман на борту. Другое дело — познакомиться и продолжить на земле.
— И что, начальство просто смотрит на это все?
— Так у нее тетка работает вместе с нашим начальством.
— Даже так? Не знала.
— Вы ведь подругами были?
— Не особо.
Так вот откуда пошел толчок и мое падение вниз по карьерной лестнице. Жанна ничего не рассказывала о тетке и всегда так натурально переживала за сдачу тестов. Ей всего лишь был нужен мой джет, Курапов и полеты класса «люкс».
Да пусть подавится.
Машка снова выглядывает за шторку, надо было мне идти в салон экономкласса, там хоть и беготни больше, но не было бы такого напряга.
— О, он снова идет к нам. Как я выгляжу?
Маша поправляет пиджак, кусает губы, чтобы они стали ярче.
— Отлично, не проворонь свое счастье, давай уж сразу отсоси ему, скажешь, что бонус от нашей авиакомпании.
— Кристина! — Машка округлила глаза, но тут же вытянула губы в улыбке.
Блин, ну кто меня тянет за язык?
Третий раз появление Громова уже не вызвало в моей душе апокалипсиса. Мозг остался на месте, мотылькам было сказано: «Замрите». Ровно стою на ногах, выдерживаю взгляд.
— Вам чем-то помочь?
— Да, иди погуляй, мне тут поговорить надо с твоей напарницей.
— Погулять? Я вас не поняла.
Громов в своем репертуаре, словно и не было между нами этих месяцев разлуки. Бесцеремонно тянет Машу за локоть, выталкивая ее в салон.
— Иди вот тому лысому пакет принеси. Видишь, тошнит его с перепоя.
Маша смотрит на меня, ничего не понимает, но идет, а Громов, задергивая шторку, снова оказывается слишком близко.
— Ты это специально, да? Тебе мало того компромата на меня, что уже был? Напомнить про полет на Сахалин и Прагу и само пребывание там?
Говорю тихо, но строго, потому что устала от этих игр.
— Крис, черт, не знаю как сказать.
— Ты вообще ничего не говори, поверь, так будет всем легче. Ты хочешь, чтоб слухи пошли, что я «обслуживаю» не только джеты, но и чартеры?
— Крис, ты чего несешь я не пойму? Кто кого обслуживал?
— Громов, ты большой, но такой глупый. Зачем ты снова появился? Ушли, так скатертью дорога, сделаем вид, что мы не знаем друг друга.
— Да послушай, черт, так вышло, мы не могли иначе.
— Не могли и не надо. Есть такое «не судьба». Так вот, Игорь, не судьба.
— Не говори ерунды. Я так соскучился.
А вот сейчас точно был запрещенный прием, тянет резко на себя, фиксируя пальцами подбородок, целует, царапая кожу отросшей щетиной. Горячие губы на моих, они обжигают, лишают воли, вспыхиваю ярким огнем в его руках, начиная жить и дышать, как раньше.
— Так скучал, сил нет, ты не представляешь, Кри-и-и-исти-и-ина-а-а, — нарочно тянет мое имя. Вновь засасывая губы, лаская их языком. Еще немного, и моя мнимая сила воли рухнет к ногам мужчины, что оставил и ушел.
— Ой! — громкий вскрик моей напарницы, а я понимаю, что это еще один долбаный пиздец в моей жизни. Вот прям реальный финиш карьере.
— Отпустите немедленно, — отталкиваю Громова, тот мало что понимает. А я, замахиваясь, влепляю ему пощечину. — Не смейте меня трогать, я стюардесса, а не проститутка, нельзя пихать в меня свой грязный язык и щипать за попу.
Громов потирает щеку, хмурит брови, смотрит на Машу, та реально в шоке, как и я. Долго смотрит на меня, тяжело дышит.
— Извините. Похожа оказалась на мою бывшую, сучка, такая была дерзкая, всю душу вынула, вот, не удержался.
Господи, дай закончиться этому рейсу без приключений.
    
Глава 5
— Иди ко мне.
— Игорь, прекрати, я устала и хочу есть.
— Я дам тебе много белка.
— Фу, Громов, какой ты пошлый, господи, не понимаю, как ты вообще раньше знакомился с женщинами.
— Зачем с ними знакомиться? Платишь и трахаешь. Или не платишь, а просто трахаешь.
— В тебе нет ничего святого, одна пошлятина, а я считала тебя романтиком.
Кристина стоит практически голая, потому что белая длинная футболка, надетая на ней, ничего не скрывает. Солнце просвечивает ткань, видны все изгибы, соски торчат, я знаю, что она без трусиков. Мой член медленно встает, наливаясь возбуждением.
Я точно животное, готовое не слезать с этой девочки часами. Трогать, лизать, целовать, засасывать соски, растирать влагу на половых губах пальцами.
— Иди ко мне, — тяну за руку, она вырывается, ест котлеты руками прямо из сковородки. — Горелые ведь.
— Ты виноват в этом, — говорит с набитым ртом, так сексуально облизывая пальчики, жир стекает с губ, подбирает его языком, а я сам сглатываю слюну, поправляя член в домашних брюках.
— Даже не думай, — Кристина показывает пальцем на мой пах. — Вы мне там все натерли. И прекрати так похотливо смотреть.
— Я залижу все твои складочек, что натер, обещаю, хочешь прямо сейчас?
— Игорь!
Торопливо прижимаю девушку к себе, убираю упавшие на лицо светлые волосы, целую в губы.
— Ничего вкуснее не пробовал — женщина со вкусом и запахом котлет.
— Не смеши, — но Кристина смеется, обнимает меня.
Легко подхватываю под бедра, несу на кухонный стол, аккуратно укладывая на него.
— Я так помру с голода.
— Буду лично кормить тебя котлетами каждый день.
— Только не подгоревшими.
— Тут уж как получится, опыта в их приготовлении у меня никакого, а вот жарить тебя я могу весь день.
— Громов… а-а-а-а-а-а… Игорь.
Раскладываю ее на столе, задирая футболку, целую грудь, прикусывая набухшие соски, долго вылизываю их, у нее идеальная грудь, спускаясь губами ниже.
Она даже пахнет солнцем, если оно может вообще иметь запах. Такая открытая и яркая, как майское небо. Сжимаю талию, провожу языком по бархатной коже живота, ниже, разводя колени шире.
— Громов, прекрати, я буду кричать.
— Конечно, будешь, так громко, как можешь.
Веду щекой по внутренней стороне бедра, намеренно царапая щетиной кожу, вдыхая аромат этой невероятной девушки, которая за неделю подсадила на свое тело, голубые глаза, дерзкий характер и острый язычок.
— Игорь?
Подвисаю на максимально раскрытой киске, розовые, совершенно гладкие половые губки, нежная плоть возбуждает и манит. Провожу между ними языком, слушая вскрики Кристины, чувствуя вибрацию ее тела. Она замирает, напрягается, а через несколько секунд отпускает себя, разводя бедра шире.