Порожденная грехом 1 (ЛП)

 — Думаю, да.
 Эрл ударил его по голове.
 — «Думаю, да» не пойдет, если ты не хочешь, чтобы Витиелло содрал тебе кожу с яиц.
 — Я могу это сделать, — тихо сказал Грей.
 — Ты хочешь выложить видео с обнаженной Марселлой в Интернете?
 Это было не так плохо, как я боялся, когда Эрл попросил ее раздеться, и это определенно вызвало бы сильную реакцию Витиелло.
 Эрл кивнул, но смотрел на Марселлу.
 — Раздевайся!
 Она покачала головой, высоко подняв голову.
 — Я точно не стану раздеваться ни перед кем из вас.
 — Ох, ты не станешь? Тогда нам придется сделать это за тебя, — сказал Эрл с мерзкой ухмылкой.
 У Коди уже потекли слюнки от перспективы заполучить Марселлу в свои руки.
 — Я могу это сделать, — сказал он таким тоном, будто никогда раньше не видел киски.
 — Нет, я хочу это сделать, — прорычал я, посылая Коди хмурый взгляд. Затем взглянул на Эрла и позволил своему выражению лица стать хитрым. — Хочу, чтобы Витиелло знал, что это я раздел его драгоценную принцессу.
 Марселла послала мне полный отвращения взгляд.
 Эрл одарил меня доброжелательной улыбкой.
 — Продолжай. — он кивнул Грею. — Приготовь телефон.
 Я отпер дверь и вошел в клетку, поправляя косуху, чтобы она хорошо смотрелась на записи.
 — Остальные из нас будут выть и бить по клетке на заднем плане, — проинструктировал Эрл, словно Коди нуждался в стимуле для этого.
 Грей устроился в углу конуры, чтобы снимать Марселлу, а также остальных, когда они столпились вокруг конуры.
 Собаки начали лаять и прыгать на решетку, разгоряченные накаленной атмосферой.
 Марселла сделала шаг назад, когда я подошел к ней, но затем взяла себя в руки, расправила плечи и подняла голову, посылая самый снисходительный взгляд, который я когда-либо видел, словно я был тараканом, недостойным быть раздавленным ее дорогой туфлей. Гнев пронесся по моим венам. В такие моменты, как этот, она слишком сильно напоминала мне своего отца. Почему я вообще пытался защитить ее?
 Я остановился прямо перед ней, разрываясь между яростью и беспокойством. Это быстро выходило из-под контроля.
 — Сними с нее эту одежду, — крикнул Эрл.
 — Я досчитаю до пяти, а потом начну записывать, — сказал Грей.
 Я потянулся к блузке Марселлы и заметил легкую дрожь в ее теле. Мой гнев быстро испарился, но я не мог урезонить Эрла и был чертовски уверен, что не позволю Коди прикоснуться к ней. Я начал расстегивать оставшиеся пуговицы ее блузки. Мои пальцы коснулись кожи Марселлы, и по всему ее телу пробежали мурашки, но все, о чем я мог думать, это о том, что я никогда не прикасался к коже мягче, чем у нее.
 Она отпрянула, когда я добрался до ее живота.
 — Я сделаю это сама.
 — Поторопись, черт возьми, ладно? — я зарычал, зная, что это дойдет до Витиелло.
 Я сделал шаг назад и наблюдал, как Марселла расстегнула последнюю пуговицу, а затем сбросила блузку с плеч. После этого она выскользнула из своих черных брюк. Ткань упала на грязный пол, оставив ее в черных кружевных трусиках и черном лифчике без бретелек. Я даже не пытался не смотреть на нее. Это физически невозможно. Привлечение было просто слишком сильным.
 — И остальное тоже, — прорычал Эрл.
 Пальцы Марселлы дрожали, когда она расстегивала лифчик, и она заметно сглотнула, когда он упал на пол. Ее розовые соски сморщились. Я оторвал взгляд от ее круглых грудей и встретился с ней взглядом, стараясь не вести себя, как гребаный извращенец, но это стоило мне каждой унции самообладания, о котором я и не подозревал.
 На заднем плане Эрл и остальные начали выть и биться о решетку. Вскоре собачий лай стал пронзительным и возбужденным. Марселла зацепила пальцами пояс своих трусиков, ее полные ненависти глаза уставились на меня, прежде чем она сняла тонкую ткань. На мгновение мой взгляд метнулся вниз, как рефлекс, который я не мог контролировать, но у меня не было достаточно времени, чтобы в полной мере насладиться ее красотой. Я только мельком увидел треугольник черных волос и стройных бедер, прежде чем спохватился. Я боролся с желанием встать перед ней, защищая ее от голодных взглядов остальных. Я не хотел ни с кем делиться этим зрелищем, хотя и не имел никакого права видеть сам. Блядь. Мне никогда не было дела до того, что кто-то из девушек, с которыми я спал, передавался моим братьям по клубу, так почему я заботился о Марселле?
 
 — Повернись, — приказал Эрл.
 Теперь гнев Марселлы обрушился на него. Она дрожала, и страх плавал в глубине ее голубых глаз, но по ее холодному выражению лица этого нельзя было сказать.
 С изяществом, с которым немногие люди справились бы в грязной конуре, окруженной злобными мужчинами и разъяренными собаками, Марселла медленно обернулась. Я понял, что перестал дышать, когда последний предмет ее одежды упал на пол, и быстро сделал глубокий вдох. Мне нужно взять себя в руки. Я сосредоточился на Коди, пытаясь оценить его реакцию. Он практически истекал слюной, страстно желая наброситься на нее.
 К счастью, выражение лица Эрла было в основном расчетливым, даже если он тоже смотрел на нее с каким-то голодом с отвисшей челюстью, как сделал бы любой мужчина, увидев тело Марселлы.
 В конце концов Эрл жестом велел Грею выключить запись. Марселла стояла неподвижно, ее руки свободно свисали по бокам. Судя по тому, как она выглядела, у нее не было причин стесняться своего тела, но не поэтому она казалась совершенно равнодушной к своей наготе. Она была слишком горда, чтобы показать какую-либо слабость. Мне стало интересно, что на самом деле происходит у нее в голове.
 — Будем надеяться, что твой отец получит сообщение, — сказал Эрл, прежде чем повернулся и направился обратно в клуб, вероятно, чтобы окунуть свой член в киску клубной девушки.
 Грей, проспект, и Гуннар вскоре последовали за ним. Остался только Коди, все еще, разглядывающий Марселлу.
 — Почему бы тебе не свалить? — я пробормотал.
 — Зачем? Чтобы ты мог погрузить свой член в эту девственную киску? Не слышал, чтобы ты звонил бабе.
 Я взглянул на Марселлу. Девственница? Она встречалась с этим итальянским придурком больше двух лет. Я знал, что итальянская мафия традиционна, но даже они, должно быть, уже вступили в двадцать первый век. Лицо Марселлы все еще выражало ненависть и жуткую гордость.
 — Никто не собирается звонить бабе, — прорычал я.
 — Посмотрим, — сказал Коди и, наконец, развернулся и ушел.
 Как только он ушел и оказался вне пределов слышимости, я повернулся к Марселле.
 — Ты можешь одеться.
 Она резко улыбнулась, но я не упустил блеска ее глаз.
 — Уверен, что хочешь это? Разве у тебя нет желания наложить лапы на мою девственную киску?
 Последние два слова она выплюнула с отвращением. Было очевидно, что она не привыкла говорить непристойности.
 Я чуть было не спросил, действительно ли она девственница. Потом решил, что будет лучше, если я не буду знать. Это не имело никакого отношения к нашему плану, и все же мои мысли кружили вокруг этого лакомого кусочка информации, так как Коди поднял его, как мухи вокруг дерьма.
 — Просто оденься, — резко произнёс я, злясь на себя.
 Марселла прикрыла грудь, наклонившись, чтобы поднять свою одежду, затем на цыпочках подошла к будке, где накинула ее, будто она не была разорвана и пыльна.
 — Я не знал, что это произойдет, — сказал я, хотя и не был уверен, зачем говорю ей это.
 Я не должен оправдываться перед ней ни за себя, ни за действия клуба.
 — Тебе понравилось, — пробормотала она, снова натягивая трусики.