Две полоски от босса

- Все отлично, не переживай. Лучше расскажи, как ты?! 
- Ем, сплю, – смеется мама. - Скоро с ума сойду от скуки. 
Улыбаюсь, понимая маму. Она у меня всегда был живчиком - активная, полная жизненных сил. 
- Как у вас с Димочкой? - этот вопрос застиг меня врасплох. Лицо тут же застывает, как маска, заставляя улыбку растаять, как первый снег. 
- Так переживаю за ваши отношения, – продолжает мама, не замечая возникшего напряжения. – Господи, дай дожить до вашей свадьбы, да на внуков глянуть хоть одним глазком. Хотя тебе не до этого, ты у нас будущая прима. 
Я слышу, как голос мамы начинает дрожать, перешагиваю через себя и шепчу онемевшими губами: 
- Что ты такое говоришь, мамочка? Не надо так. Все у нас с Димкой хорошо.
 
Глава 11
Ангелина 
- Всем спасибо, девочки. Все свободны, кроме Лины. 
Смахнув пот со лба, Татьяна дождалась, пока девочки скроются с глаз, и повернулась ко мне. Выглядела тренер, мягко говоря, уставшей. 
- Лина. 
Я послушно направилась навстречу балетмейстеру. 
- Сегодня отличные результаты, – глаза Татьяны одобрительно прошлись по моей фигуре. - Очень прошу, держи эту же форму и тогда главная партия в городском театре будет твоя. 
Не в силах сдержаться, приглушённо визжу. Я уже и не рассчитывала, что Татьяна скажет мне эти заветные слова! Месяцы упорных тренировок прошли не зря. Даже хваленые связи отца Наумовой не помогли зазнайке получить роль. Что мне нравилось в Татьяне - так это ее справедливость и неподкупность
. Я готова была кинуться ей на шею, но понимала, что могу поставить этим ее в неловкое положение. Потом все будут шушукаться, что роль досталась мне незаслуженно. Не надо забывать, что даже у стен есть уши. 
- Лин, давай, эту новость пока оставим между нами, – предостерегает Татьяна. Ее васильковые глаза становятся беспокойными. – Сама понимаешь, Наумова... Попозже объявлю. 
- Да, - тут же соглашаюсь с тренером. 
Это будет наилучшим решением. Я подношу пальцы ко рту и делаю вид, что запираю его на замок. Меня так распирает радость, что хочется скорее поделиться ею с отцом. 
— Вот и славно, - кивает головой Татьяна. Она явно довольна. – Только не забудь купить новые пуанты. 
На мгновение мой восторг гаснет, словно пламя свечи на ветру. Наш бюджет и так трещит по швам. Это не входило это в планы. 
- Да-да, конечно, – спохватившись, делаю хорошую мину при плохой игре. 
Татьяна ничего не замечает. 
Такое ощущение, что мысленно она уже очень далеко. Тренер бросает взгляд на небольшие наручные часики и удивленно сокрушается. 
- Надо же, как время быстро идет! Беги в гримерку, почти все уже ушли, - Татьяна вынимает из небольшой сумочки сотовый и наизусть набирает номер. 
- Миша, я освободилась. Через полчасика выйду. 
Понимая, что разговор окончен, более не смею отвлекать тетю Таню. С каждым шагом внутри все больше разрастается восторг. Я буду танцевать главную партию! 
Вижу, как девчонки уже толкутся у выхода, громко смеясь и бурно обсуждая, как проведут выходные. 
- Лин, пока! – машет мне рукой Настя Шипицина.
К ней присоединяется еще пара девочек. Я не могу назвать их подругами, но хорошими приятельницами – точно, ведь ни для кого не секрет, что в балете нет друзей. Попрощавшись с коллегами, спешу в гримерку. 
Из раздевалки мне навстречу выскочила раскрасневшаяся Наумова.
Выражение ярости на лице девушки на секунду заставило задуматься, а не слышала ли она наш с Татьяной разговор? 
Нет, это просто невозможно. 
В тот момент, когда тренер сообщила о своем решении, зал был абсолютно пуст. Проходя мимо, Катька намеренно задела меня плечом так, что я пошатнулась. Хорошо, что успела опереться рукой о стену, иначе падения бы не миновать. 
- Ты что, ненормальная?! – зашипела ей вслед, как рассерженная кошка. 
Наумова так спешила покинуть академию, что даже не взглянула на меня. 
- Придурошная, – проворчала я вслед менее удачливой сопернице. 
Переступив порог гримерной, шокировано замерла, когда увидела развернувшуюся перед глазами картину.
Весь пол был усыпан лепестками белых роз. Цветы были не просто испорчены. Кто-то с варварским ожесточением уничтожил все, до последней розы! Некогда зелёные напитанные стебли сейчас были сломанные пополам и валялись в хаотичном беспорядке.
Ощущая, как меня начинает трясти от обиды и злости, я прикусила губу. Какая же она гадина! Завистливая дрянь! 
Как только руки поднялись на цветы, в чем они виноваты?! Чтобы хоть как-то успокоится, я принялась развязывать ленты на пуантах. Хотелось кинуться за этой лахудрой и повыдирать ей всю ту паклю, что она зовет волосами, но успокоиться сейчас просто необходимо! 
То, что я в скором времени буду играть главную партию, станет для нее самым заслуженным наказанием ЗА ВСЕ. 
За бесконечные издевки, подколы и за это тоже. Глаза увлажнились, стоило мне посмотреть на нежные лепестки под ногами. 
- Боже! – это восклицание заставило меня вскинуть покрасневшие глаза. - Что здесь произошло?! – всплеснув руками, Татьяна указала на творившийся вокруг беспорядок. 
Схватив свой рюкзак, я опустилась на колени и принялась сгребать ладонями остатки роз. 
- Ничего. 
В балете есть негласное правило: никогда не жаловаться. Никогда и ни на что. Боль, конкуренты, вот такие мерзкие подлые пакостники, как Катька… Нытье и жалобы лишь покажут мою слабость. Свои проблемы я должна решать сама. 
- Все в порядке, теть Тань. Сейчас все уберу, - и поднимаю глаза, чтобы убедиться в том, что тренер слышит мой сиплый, слово после простуды шепот. 
Татьяна тяжело вздыхает, должно быть, догадываясь, кто виновница произошедшего. 
- Сказала все-таки? 
Я непонимающе вскидываю глаза, но тут же негромко охаю, когда в палец впивается шип. 
- Что? Нет! – возмущаюсь, когда доходит смысл вопроса. 
Взгляд Татьяны смягчается, синие глаза смотрят с искренним сочувствием. 
- Ладно, ладно, – успокаивает меня женщина, после чего вновь ставит в тупик вопросом: - Букет от Садулаева? 
Садулаев? Кто это вообще? 
Уже хочу сказать, что букет от Макса, но Татьяна, перефразирует вопрос. 
- От Максима? 
Врать не хочется, поэтому утвердительно киваю. Все-таки это моя личная жизнь и отчитываться ни перед кем я не обязана. 
Садулаев Максим Мансурович – вот значит как.