Только он

– По-твоему, я тоже с головой не дружу? И могу на кого-то там спорить.
Ксюша помедлила несколько мгновений, потом пожала плечами и задумчиво выдохнула:
– Не знаю.
– Что не знаешь? – Дима почувствовал лёгкую досаду. – Дружу я с головой или нет?
– Дим! – воскликнула Ксюша. – Ну я же не о том. И дело даже не в споре. Можно же и без него. Подкатывать. – Она опять сделала паузу. Похоже, собиралась с решимостью. Или чего-то там додумывала, подстёгивая и без того не в меру разыгравшуюся фантазию. – А эта Алёна, она и правда… ну, такая?
– Какая?
– Ну… чтобы тебе понравиться. Она ведь гораздо старше.
– Вы сговорились что ли? С Ростиком. Вам больше заняться нечем? Я же вроде объяснил. Мне показалось, что я её откуда-то знаю. Или знал когда-то. Обычное любопытство. Не надо во всём искать какие-то особые смыслы. Ксюш, всё гораздо проще. А усложняем обычно мы сами. – Он подумал и исправился: – Вы с Росом усложняете.
И с чего вдруг он ударился в философию и объяснения? Когда можно просто сказать: «Всё, хватит. Не о чем тут говорить». И что происходит с Ксюхой? Ведь не на самом же деле её взволновала этическая составляющая спора на чужие чувства (ну надо же, как загнул!), хотя она довольно щепетильна в подобных вопросах.
Неужели приревновала? И теперь у неё никак не получается успокоиться.
– Так она тебе – не нравится?
А разве она может не нравится? Светлые волосы, густые, пушистые, собранные в чуть небрежный пучок, большие выразительные глаза. И черты лица не менее выразительные, одновременно нежные и строгие. Поэтому она кажется то беззащитно хрупкой, то неприступно самоуверенной.
– Дим!
– А?
– Почему ты не отвечаешь?
«А почему ты, Ксюша, спрашиваешь?»
– Ну-у, она, конечно, очень даже. Но…
Ксюшу вполне удовлетворила многозначительная пауза, дальше она додумала сама – что ей самой хотелось услышать – сдержанно улыбнулась, почти незаметно, и предложила:
– Тогда, может… встретимся вечером?
«Зачем?» спрашивать глупо. Явно, не чтобы увидеться чисто по-приятельски.
И чего он раньше не додумался, проявить интерес к другой, раз это реально настолько действенно? Потому что уверен был, Ксюха на подобное не купится.
Болван. Очень даже работало. А ведь она уже год динамила его под предлогом, типа не уверена. Вдруг у них не получится, а не хочется рисковать уже сложившимися дружескими отношениями. А теперь сама предлагала свидание.
Ощутила, как опасно натянулся поводок, на котором она держала его всё это время, не соглашаясь, но и не отказывая окончательно? Испугалась, что он сорвётся с привязи, или просто не захотела делиться даже тем, что самой без особой надобности?
Хотя, почему это без надобности? Тогда бы она не смотрела на него с неприкрытой надеждой и ожиданием.
А Алёна Игоревна – ну, это так, в качестве бреда. Всё только из-за глупого ощущения, будто их что-то связывало.
– Хорошо, – Дима кивнул, но почти сразу спохватился. – Ой, нет. Только не сегодня. У папиного знакомого ноут глючит, надо срочно посмотреть и исправить. А я сказать не могу заранее, сколько это времени займёт. Давай лучше завтра.
Ксюше не удалось сдержать выражение разочарования, а ещё – вроде бы подозрительности. Подумала, он специально отложил на сутки? Чтобы в очередной раз поглядеть на Алёну и только тогда решить окончательно.
– Ксюш, ну правда. Я уже папе пообещал. Я же не знал, а то бы, конечно, на другой день договорился. Или, подожди, сейчас я ему позвоню и…
– Не надо, – перебила Ксюша, удовлетворённо улыбнувшись, дёрнула плечом. – Завтра так завтра. Я не против.
А вообще он, конечно, порядочная скотина. На то ведь и рассчитывал, создавая впечатление, что ради неё готов в любой момент изменить свои планы. Так и предполагал: Ксюша сразу проникнется, а не примется обижаться и настаивать.
И что с ним такое? Сам обиделся? Ведь пока не появилась соперница, пусть даже гипотетическая, он был ей не особо-то нужен. А теперь вдруг – надо же! Дима всё-таки не настолько идиот, чтобы в восторге от сбывшегося желания не замечать очевидного.
Или это всего лишь тупые фантазии, взбрыки уязвлённого мужского самолюбия?
    
9
Перед английским Ростик, взбудораженный и взбодрённый пробежкой по лёгкому морозцу на предшествующей физкультуре, опять разошёлся не на шутку.
– Димон, ну так чего ты решил?
Друг энтузиазма не выказал.
– Ничего, – выдал равнодушно.
Даже Ксюша промолчала.
С Димой они пересеклись ещё по дороге в универ, оказавшись в одном троллейбусе, а те, между прочим, проезжали раз в пять минут, потому случившееся всё-таки больше относилось к разряду маловероятного, и, похоже, Ксюша посчитала его за счастливый знак. И почти сразу спросила про вечер, а он, конечно, подтвердил, что всё в силе. А с чего бы планам меняться?
Вот она и взирала снисходительно на обычные Ростиковы выкрутасы, как взрослый на забавные детские шалости. Умиляться не умилялась, но строила уже не столь рьяно. Тот поначалу даже растерялся, а к третьей паре – ничего – привык и даже не пытался выяснять причину подобных странностей. Но предстоящий английский его слегка раззадорил.
– А как же Алёна Игоревна? – Ростик с негодованием уставился на Диму, но тот опять не проникся и не заинтересовался.
– Да ей и тебя будет достаточно.
Правда произнести эту фразу оказалось не слишком просто. Да в общем-то и не сложно, просто не получилось, насколько хотелось, беззаботно и безучастно. Но тут всё-таки Ксюша не выдержала, хмыкнула, смерила Ростика критичным взглядом.
– И не всех же… тянет… на старушек.
– Это ты, Ксюх, зря! – решительно возразил тот. – Алёна – не старушка. Ну, сколько ей? Лет двадцать семь или двадцать восемь?
– Ну, конечно, – Ксюша поморщилась неодобрительно. – Явно за тридцатник. Может, и все сорок.
– Да щас! – Ростик глянул на неё с пониманием, ухмыльнулся покровительственно, успокаивающе. – Ксюх, не завидуй. И не переживай. Ты тоже по-своему ничего. Просто я предпочитаю женщин постарше и поопытней. – Он опять ухмыльнулся, теперь уже чересчур многозначительно и пошловато. – Они ещё и чему-нибудь интересненькому научить могут. Да, Димон?
– Я-то при чём?
Они уже дошли до нужной аудитории, остановились возле дверей, не торопясь заходить внутрь. Точнее, Ростик всех затормозил, вцепился в Димин рукав, уставился в лицо и, продолжая сально лыбится, запричитал:
– Ой, только не говори мне, что ты ни разу не спал… ни с одной… чтобы старше. Гораздо.