Новый мир. Книга 1: Начало. Часть первая (СИ)

Я вежливо слушал мамины воспоминания, хотя отлично знал эту историю. Папино паломничество продлилось почти неделю и далеко не всегда было «дипломатическим» — стычек на долю добровольцев тоже хватило. И все же, вопреки прогнозам скептиков, предприятие ждал крупный успех именно на дипломатической почве.
Современная гидроэлектростанция «Доробанцу», построенная на притоке Дуная, куда папа первым делам направил свой отряд добровольцев, оказалась совершенно цела. Вот только она была занята вооруженным табором цыган, чей барон называл себя «владельцем энергетической компании» и был настроен на продажу энергоресурсов по очень высокой цене, несмотря на то, что станция не функционировала. Наглых цыган было не слишком, много кто из украинских ополченцев был полон решимости отбить станцию силой, но по настоянию отца этот сценарий оставили лишь на самый крайний случай. Папа надеялся, что сможет убедить цыган в необходимости сотрудничать, так как те, очевидно, не способны были ввести электростанцию в эксплуатацию, тогда как в числе украинских беженцев были люди с техническим образованием, а возможно в ВЛБ № 213 оказался и кто-то из бывших работников ГЭС.
По удивительному стечению обстоятельств, почти в один момент с неполной сотней украинских ополченцев, явившихся к востоку, с запада к ГЕС подошел другой отряд, превосходящий наших по силе. По сведениям очевидцам, там было не менее двухсот человек в натовской бронированной экипировке с современным вооружением в сопровождении дюжины, а то и двух десятков бронемашин. На рукавах солдат и на корпусах машин виднелись эмблемы с красно-синим гербом, изображающим три скрещенных колоска и якорь — должно быть, знак принадлежности к какой-то румынской воинской части. Как позже оказалось, в строю у них находились даже поисковые роботы, которые разведали обстановку и обнаружили украинцев задолго до появления солдат. Отряд этот мог безо всякого труда рассеять и украинцев, и цыган. Но, к счастью, командовал им дальновидный и уравновешенный человек по имени Троян Думитреску, бывший капитан натовской армии, который, как и мой отец, предпочел дипломатию грубой силе.
Переговоры, в которых участвовал мой папа с двумя единомышленниками, Думитреску с его офицерами и цыганский барон вместе с парой членов семейства, стали настоящим триумфом дипломатии, казавшимся немыслимым на постапокалиптических руинах.
Думитреску рассказал, что он представляет «правительство Румынии, точнее то, что от него осталось». Как он объяснил, в течение нескольких месяцев после ядерного удара по румынской территории, включая и столицу страны, официальные власти утратили контроль над большей частью страны. Одним из немногих островков стабильности стал город Олтеница на Дунае, в который отступила одна из воинских частей, избежавших попадания в зону поражения ракет, упавших в Кэлэраши. В город и его окрестности стеклось огромное количество беженцев из жудеца (области) Кэлэраши и соседних жудецов. Со временем там была образована «временная администрация региона Валахия», основу которой составили уцелевшие местные чиновники, армейские офицеры и гражданские активисты.
Как поведал папе Троян, числившийся тогда полковником «Сил гражданской обороны Валахии» только в одной Олтенице на тот момент находилось не менее пятидесяти тысяч человек, а по всей Валахии, по их данным, может быть, еще до миллиона выживших людей. Только вот это число с каждым днем убывало из-за голода, морозов, «мексиканки» и долговременных последствий ядерного удара. Власти в Олтенице не претендовали на реальное управление всем регионом, но поддерживали хоть какое-то подобие порядка на контролируемой ими территории и не теряли связи с другими островками цивилизации. По словам Трояна, нечто подобное Олтенице существовало и в Ловече, по болгарскую сторону Дуная, и еще во многих точках Европы.
К рассказу отца об украинской общине в бывшем ВЛБ № 213, или, как ее тогда называли, Новой Украинке, Думитреску отнесся с величайшей внимательностью и всячески приветствовал усилия украинцев, сумевших сохранить цивилизованность и организацию. Несмотря на то, что он все еще считал себя представителем легитимной власти Румынии, полковник сразу согласился с папой, что речь сейчас идет о выживании человечества как вида, что побуждает к объединению всех людей независимо от расы и национальности.
 
Неизвестно, что думали обо всем этом цыгане, но каким-то образом их тоже удалось склонить к сотрудничеству. Папа как-то при мне обмолвился, что решительный настрой цыган переменился при виде прекрасно вооруженных олтеницевских ополченцев и поэтому они начали прощупывать почву на предмет возможных торгов. Но мама, помню, намекнула, что причина их сговорчивости была в другом.
Не знаю, как там было на самом деле, но точно знаю, что цыганский барон, Горан, до самой своей смерти находился с моим папой в хороших отношениях, а его родной племяш, Миро, даже называл себя папиным «крестным сыном». Миро служил в силах самообороны Олтеницы — этот подтянутый молодой мужчина с веселыми чертами смуглого лица на моей памяти несколько раз гостил у нас дома и никогда не забывал угостить меня какими-то сладостями.
— Кстати, мам, а как тогда папа смог договориться с цыганами? — вспомнив об этом, спросил я.
С интересом глянув на меня, мама неожиданно засмеялась.
— Очень здорово, что ты спросил это именно сегодня, Дима, после рассказанной папой истории про свое давнее знакомство с Григорием Семеновичем. Сейчас ты услышишь реальный пример того, как добро возвращается к людям сторицей. Знаешь ли ты, что цыгане были склонны до последнего защищать свое «право» на владение электростанцией и ни за что не уступили бы без кровавого боя, если бы племянник барона не признал в Володе «доброго дядьку», который в свое время спас его от расправы, когда тот искал чем поживиться в одной заброшенной деревеньке.
— Подожди… Это тот самый мальчик, который?.. — не поверил я, и тут меня осенила невероятная догадка. — Это был Миро?!
— Именно! — удовлетворенно хлопнула в ладоши мама. — Так и знай, Дима: добро всегда порождает добро. Хоть иногда для этого приходится запастись терпением и подождать.
— Ну и ну, — я восхищенно покачал головой и пообещал себе при первой же возможности расспросить словоохотливого Миро о том случае поподробнее.
Как известно всем жителям Генераторного, уже на следующий день в Доробанцу был подписан трехсторонний Пакт о дружбе и сотрудничестве, который действует до сих пор. Представитель временной администрация региона Валахия и делегация украинской общины из ВЛБ № 213 договорились объединить усилия по обеспечению энергоснабжения уцелевших населенных пунктов региона, для чего обе стороны взяли на себя обязанность направить на ГЕС технических специалистов, а также выделить ремонтные бригады для восстановления линий электропередачи.
«Администрация ГЕС» (так назывались в договоре цыгане) взяла на себя обслуживание и охрану территории в обмен на сохранение за ними права на постоянное на ней проживание, а также поставки ограниченного количества боеприпасов и снаряжения. Более всего цыган интересовала еда, но никто из присутствующих на тот момент не мог похвалиться тем, что изобрел способ выращивать что-либо в изменившейся экологии.
На станции были оставлены для охраны отделение олтеницевских солдат с бронемашиной и десяток украинских ополченцев. Думитреску пообещал как можно скорее парафировать пакт у своего руководства, папа — у своего, после чего стороны, пожав руку, разошлись.
Многие члены группы, воодушевленные достигнутой договоренностью, но так и не нашедшие самого на тот момент для них важного — еды, вконец ослабев, повернули назад в лагерь. Но отец вместе с немногочисленной группой энтузиастов, которые уже едва переставляли ноги от голода и усталости, отправился вниз по региональной дороге № 31, где, в пятнадцати километрах, по слухам, должны были находиться еще какие-то поселения.
Выяснилось, что на востоке от Новой Украинки действительно образовались две небольшие соседствующие друг с другом цивилизованные общины. Это были фермерский поселок Александру Одобеску, где около сотни изможденных селян силились вырастить урожай в возведенных ими теплицах, и текстильная фабрика в поселке Индепентеца, на трассе № 307а, в подвалах которой нашли прибежище несколько сотен бывших работников и случайных прохожих, которые со временем волей-неволей объединились в сплоченное сообщество.