Убей или умри! 2 (СИ)

— Извините, — буркнул я.
— Бывает, — так же невыразительно ответил Котов.
— Никогда не видела, как ты дерешься, Дима, — единственная в комнате дама, из рассказов Марины, я понял что это Скуратова, смотрела на нас с живым любопытством, — Наверняка, ты хорош.
— Она тебе действительно нужна? — спросил Котов, и звучало это так, словно он просто хочет перевести тему.
— Мне с ней комфортно, — ответил я, — привык.
— Как она вообще? — Котов обвел глазами собравшихся, не до конца сформулировав свою мысль.
— Ну вообще она дура, но старательная, — неожиданно заступился за Марину Веня.
— Молодая просто, — добавила Скуратова, словно это все объясняет.
Котов выудил из кармана смартфон, брезгливо покопался в нем и приложил к уху:
— Слушай, на место Марины… белобрысой этой… мы пока никого не назначили?.. Отлично, восстанавливай её… ты что, дурак?.. не знаешь, как это делается?.. просто потеряй приказ и все… да мне похер, где вы провели, выведите обратно… был приказ, и нет приказа… напиши ей сегодня отгул… — Котов поднял глаза к потолку задумавшись, — за свой счет, по состоянию здоровья… не в себе она сегодня была…болезная… угу…
— Даже мебель из кабинета уже вынесли, — хмыкнул он, давая отбой. — Хорошо что батюшку не позвали, святой водой побрызгать. Любят твою Марину в коллективе.
Я пожал плечами. Все любят убогих, а тех, что гнет по жизни свою линию преимущественно ненавидят. Так что эта информация для Марины была даже в плюс.
— А может Андрей сам и сообщит ей? — Мастер положил мне руку на плечо, — ты ведь знаешь, где она живет, правда? — и он мне подмигнул.
Шесть пар с любопытством уставились на меня.
— Знаю, — подтвердил я.
Я эти детские подначки знаю… уже пятый день, как знаю. Жизнь настолько резко разделилась на "до" и "после", что мне кажется, словно я на проекте уже давно. Настолько много событий произошло, настолько плотно они спрессовались за это короткое время. Денег уж точно больше, чем за все остальные прожитые годы. Да и девушек… если не по количеству, то по качеству точно. И уж стесняться тут точно нечего.
— Только ты переоденься, а то черезчур… романтично получится. — встряла Скуратова.
Я только сейчас сообразил, что стою в халате и тапочках. Сбежавший из психушки. Запал прошел, а веселить окружающих я не собирался, поэтому молча развернулся, и пошел к выходу. Самое смешное, что переодеваться мне было не во что. Мои шмотки остались в больнице.
— Возьми машину на стоянке, — окликнул меня Мастер, — Камри, белая.
Я не оборачиваясь кивнул в ответ. Энергии во мне оставалось все меньше словно в дохнущей батарейке, а я хотел продержаться как можно дольше
* * *
— Коллеги, напомните мне пожалуйста, почему мы возимся с этим детским садом? — терпеливо произнес Котов. — Какого хрена мы тратим на это время?
— Подростки адаптивны… — произнесла Скуратова.
— Ну и что? Что такого в этой, блядь, адаптивности? — сорвался Котов, — у нас есть аналитики, ай-тишники, ар-эн-дишники, боевики в конце концов! У нас ресурсов хватит, чтобы устроить переворот в средних размеров стране, так, что жители этого даже не поймут!
— Потому, Дима, — Мастер присел за стол, — что если тебя закинуть одного, голого и босого в крайне недружелюбные условия, то ты там стопроцентно сдохнешь. И все твои айтишники и аналитики тоже. И даже, скорее всего, боевики. Даже я. А дети, выживут. ВЫЖИВУТ! И сами не сдохнут, и других сожрут. Не все, конечно, но мы таких и ищем. Человек — самое страшное животное на Земле, не забывай. Потому что умеет приспосабливаться. Только детей для наших целей использовать… как бы это сказать… незаконно. А вот подростков, пожалуйста. Тело взрослого, ум ребенка. Чуть встряхнешь, и вот он зверь наружу лезет.
— Ты все упрощаешь, — поморщилась Скуратова, — существуют психологические инструменты и методики…
— Я практик, — развел руками Мастер, — я работаю на результат, а не ради диссертаций.
— Главное потом твоих зверенышей в узде удержать, — вставил Веня.
 
Как человек научно-технического склада, он такие разговоры терпеть не мог, а черезчур адаптивных подростков еще и побаивался.
— Для этого у нас тоже есть специалисты, — ответил Мастер, — правда, Ирина Владимировна?
Скуратова улыбнулась и кивнула.
* * *
Водить я умел, а вот прав у меня не было. По прежней жизни получать их было слишком дорого. Поэтому предложение Мастера скорее меня озадачило, чем обрадовало. Конечно можно было рискнуть, и прокатиться так, но к вождению без документов легко могли было приплести неведомые препараты, которые еще плескались в моей крови, а от такого запросто не откупишься.
Еще я малость переживал из за одежды, но в раздевалке обнаружились джинсы, водолазка, высокие ботинки на толстой подошве, и черная куртка на меху. Название брендов мне ни о чем не говорило, но одежда была удобной, а главное — точно по размеру. Не знаю даже, кому я должен сказать спасибо за такую заботу.
Оказалось, что к Камри прилагался водитель. Дорогу он знал, поэтому я просто закрыл глаза, и провалился в тягучий полусон, когда с одной стороны понимаешь все, что происходит, но при этом никак не можешь открыть глаза. Понятливый водитель приглушил музыку до минимума. Мой телефон вместе с наушниками сейчас радовал Кислого, а может уже валялся на барахольных развалах, но я знал эти песни наизусть, и они крутились у меня в голове.
И я, не умру сегодня, может и не завтра… Это ли судьба? Я этого не знаю.
Дорогая, здравствуй. Моя жизнь — не сказка… Не иди за мной, если хочется влюбляться.
"Влюбляться", это не про Марину. Она использует меня, а я её. Наверно это и есть гармоничные взрослые отношения.
Марина открыла мне не сразу. Пришлось долго звонить в дверь, а когда это не помогло, стучать, и даже ногами.
— Идите нахер! — послышался из за двери звонкий голос Марины.
— Марина, это я!
— Иди нахер, "я", — Марина была категорична, — я в полицию позвоню.
— Марина Владимировна, вы нас заливаете! — я заколотил ладонью в дверь.
Защелкали замки, и из за приоткрытой двери показалось лицо Марины.
Кого "нас"?! — она увидела меня и вяло удивилась, — а, это ты? Проходи. Чего же сразу не сказал?
Марина была слегка не трезва. Даже очень строгий человек не решился бы назвать её пьяной, но бывшую рекламщицу выдавали размашистые движения и чуть шальные глаза. Такое выражение глаз бывает у девушки, которая вот прямо сейчас сидит смирно, но в любой момент может учинить абсолютно любую неожиданную хуйню.
Из одежды на ней был только короткий шелковый халатик, запахнутый настолько небрежно, поэтому я легко мог наблюдать, что трусики на ней черные, кружевные и почти прозрачные, а вот лифчика нет совсем.
— Проходи, — повторила Марина, — чего встал, как неродной?
Вид Марининой кухни утвердил меня в моих подозрениях. На барной стойке располагалась открытая бутылка красного вина, еще одна, пустая, стояла на полу. Рядом с первой я обнаружил большой шоколадный торт, с воткнутой в него вилкой. Лишившись работы, Марина ринулась во все тяжкие по пути саморазрушения.
— Будешь? — Марина глазами показала мне на вино.
Я отрицательно покачал головой. Чувствовал я себя всё херовее, и неизвестно, как алкоголь подружится с коктейлем имени Юмми.
— Жалеть меня пришел? — Марина лихо наполнила свой бокал, и ополовинила его в пару глотков. — или решил утешить? У вас, мужиков, это ловко получается…
Я решил не дать ей наговорить мне гадостей. Незачем портить впечатление, от моей замечательной идеи.
— Марина Владимировна… — начал я, старательно копируя её интонации. — Я хочу извиниться перед Вами, от лица компании "Мостех"…
Я увидел, как расширяются у Марины глаза. Она уже стала догадываться, к чему я веду, но отказывалась в это верить.
— … Ваше увольнение было ошибкой, результатом технического сбоя, — продолжил я, — Я прошу Вас вернуться на своё прежнее место работы. Учтите, что я должен вернуть Вас любыми средствами, и поэтому… — я сделал паузу, — Вам придется у меня отсосать.