Живи и помни (СИ)

— Ты идёшь или еще потреплетесь? Не все же кости перемыли мне.
Идти в квартиру совсем не хотелось, потому как не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что последовало бы через пару минут. Но не пойти тоже было нельзя. Пришлось нехотя слезть с подоконника и виновато взглянуть на Артура. Тот лишь махнул рукой — мол, иди. Молча Лиза переступила порог Витиной квартиры и тут же предательски покачнулась. Последние полстакана были лишними.
— Ну, а что ты бесишься-то? Подумаешь, выпила немного с твоим же, между прочим, соседом. Тебя же и ждала, ты сам неизвестно, где задержался.
— Значит, бухать непонятно, с кем, в подъезде — это уже нормально?!
— Ну, он не «непонятно, кто», — проговорила девушка, пройдя на кухню и стянув с плеч куртку, — а вполне себе нормальный парень. И потом, я же просто выпила. Вы-пи-ла, ничего больше.
Пчёлкин в пару шагов сократил расстояние между собой и Лизаветой до минимума и зло посмотрел в серые глаза. И опять ей показалось на миг, что рука его судорожно дрогнула, и что с трудом он подавлял в себе желание замахнуться на неё.
— Если ты только подумаешь о большем… я же тебя собственными руками придушу.
— Как Отелло Дездемону? — Черкасова прищурилась, так некстати вспомнив классику Шекспира.
Он не ответил. Не произнес больше ни слова, если не считать ругательства, вырвавшегося сквозь сжатые зубы. Резко развернувшись и отойдя от девушки, Пчёлкин со всей силы приложился кулаком о дверной косяк и вышел из кухни. Буквально через минуту хлопнула входная дверь и раздался звук поворачиваемого в скважине ключа. Прекрасно. Мало того, что сам ушёл, так еще и её запер. Внезапно стало смешно, и Лиза усмехнулась собственным мыслям. Очевидная ревность Пчёлкина почему-то не вызывала страха или какой-то опаски. Нет, наоборот, появлялась только какая-то приятная лёгкость и уверенность в том, что он её любит. Ну, подумаешь, поревнует немного, ему это только на пользу пойдёт. Было бы куда хуже, если бы он ограничился сухим безразличием.
========== 18. Дура ты, Черкасова ==========
— Ты чего такая загруженная? Опять с Пчёлой поцапались?
Лизавета потерла замёрзшие ладони и откинулась на спинку переднего пассажирского сидения. О собственном автомобиле мечтали многие советские граждане, поэтому Юркина «пятёрка» всё чаще становилась объектом зависти. Причём не всегда белой.
— Да ну его. Всё бесится из-за Артура.
Это было правдой. Отношения между Лизаветой и Пчёлкиным заметно ухудшились — парень по-прежнему злился на подругу за её посиделки в подъезде с Лапшиным, несмотря на то, что прошло уже больше недели.
— Зря ты парня доводишь, — Соболев потыкал пальцем в новенькую магнитолу, с трудом выкупленную у какого-то неизвестного Лизавете барыги на рынке. Приблуда работала с такими перебоями, что постоянно вызывала у парня потоки непечатных эпитетов в свой адрес, — он тебя любит, а ты…
— Ты-то хоть мне мозг не выноси. Говорите так, словно я с Артуром не в подъезде посидела, а переспала.
— Говорите? — Юра изогнул бровь.
— Угу. И ты, и Космос, и даже Фил. Тоже мне, мужское товарищество.
— Ну, я от их тройки всё равно довольно далёк, так что решайте сами. У меня к тебе просьба, вообще-то.
— А, то есть, просто так ты уже ко мне и не приезжаешь, да? — Лиза выдавила слабую улыбку и потянулась, постепенно согреваясь после уличного мороза.
— У меня появились знакомства в Подмосковье. Ну, — Юрка качнул головой, — точка, грубо говоря. Хотел тебя попросить со мной съездить.
— Зачем ещё?
Соболев замялся.
— Просто нужен свежий взгляд. Там точка неплохая, но товар самый разный, надо, чтобы ты посмотрела — у тебя же на подделки нюх.
Лизавета хмыкнула и похрустела пальцами. Предложение было весьма заманчивым, но страх перебарывал.
— Ты знаешь, что с тобой Витя сделает, если я вдруг соглашусь? Он же только-только успокоился на тему моего рвения в ваши дела. Он нас обоих прибьёт.
— А кто ему скажет? Один разочек съезди со мной, и всё, я от тебя отстану.
Пришлось крепко задуматься, отчего на лбу пролегла морщина. Отказываться от предложения сразу отчаянно не хотелось, но, в то же время, страх зарождался где-то в глубине души. В самом деле, что будет, если Пчёлкин узнает? А ведь он легко может узнать.
 
— Я не знаю, правда.
— Ты друга детства можешь хоть раз в жизни выручить?
— Хоть раз в жизни? — Черкасова прищурилась и пристально взглянула на парня. Его выпад вызвал у девушки искреннее возмущение. — А кто тебя постоянно из передряг вытаскивал? Сумку твою кто у себя прятал несколько дней? Кто статью на себя вешал ради тебя?
Эта гора вопросов заставила Соболева прикусить язык и побарабанить пальцами по рулю. В самом деле, как-то он переборщил…
— Прости. Просто мне ну очень твоя помощь нужна. Если я там всякого дерьма нахватаю, то потом на такие бабки попаду, что мама, не горюй. Ввек не расплачусь.
— Не надо было такую точку брать.
— А она выгодная. Если знать, что брать, то навар просто сказочным будет.
Лиза сложила руки на груди и вздохнула. Предательское стремление согласиться грызло изнутри, порождая серьезные сомнения и заставляя девушку мысленно метаться меж двух огней.
 — И когда ехать надо?
— Послезавтра, — во взгляде Соболева мелькнула столь явственная надежда, что Лизавета невольно поёжилась. Ну, вот как ему отказать? Ведь он всю жизнь был где-то рядом, ведь она его с детства знала. И пусть он умело вил из неё веревки, ему можно!
— А Вите мы что скажем?
Вопрос поставил Юрку в тупик, заставил нахмуриться и задуматься.
— Скажем, что в Горький поедем.
Девушка закусила губу и напряглась. Так откровенно обманывать Витю ей совершенно не хотелось, но, в то же время, какая-то странная тяга к тому, чтобы стать поближе к привычным делам и просто помочь Юрке, не отпускала.
— Ладно. Но только в первый и в последний раз, ясно?
— Ясно. Ты настоящий друг, — и Юрка поцеловал подругу в щеку, заметно расслабившись.
***
Новый год подбирался медленно и незаметно. Постепенно скупались ёлки, денежные запасы тратились на подарки родным и близким, а прилавки магазинов и универмагов, и без того практически полностью пустые, становились совершенно сиротливыми. Но, даже несмотря на отсутствие какого-либо выбора и излишеств, люди радовались. Радовались наступавшим праздникам, радовались предвкушению бессонной ночи, радовались запаху мандаринов и хвои. Просто советские люди умели радоваться малому, и в этом было их преимущество.
— Может, всё-таки здесь отпразднуем?
Пчёлкин отвлёкся от пересчёта купюр и взглянул на подругу.
— Почему ещё?
— Просто как представлю, что за пьянка там будет, и как я потом одна буду отдраивать двухэтажный дом, жутко становится.
Отмечать планировалось на даче Царевых, причём в огромной компании и несколько дней. Не надо было быть академиком, чтобы догадаться, в каком состоянии будет находиться дача после праздников.
— И что ты предлагаешь? Дома тухнуть? Сюда я всю эту толпу не хочу, разнесут же всё.
— Ну, можно отметить вдвоём, а потом приехать на дачу.
— Вдвоём? — Пчёлкин тут же расплылся в двусмысленной улыбке, и девушка подошла к нему и опустилась на его колено, тем самым словно подтвердив всю правильность его догадок.
— А ты против? — девушка позволила обнять себя за талию и лукаво улыбнулась. Пчёлкин передернул плечами и взглянул на подругу снизу вверх.
— Да, в принципе, нет. Если только наши представления о празднике совпадают.
Лизавета поцеловала парня в губы и вновь улыбнулась. И не заметила той едва различимой тени, что мелькнула во взгляде синих глаз.
— Как в Горьком дела?
Неожиданный вопрос поставил девушку в тупик. С момента поездки Лизы вместе с Соболевым на точку прошла неделя, и за все эти дни Пчёлкин как-то не заговаривал на эту тему, из-за чего Черкасова быстро успокоилась. Как видно, рановато.
— Нормально, — Лизавета закусила губу и пожала плечами. — Посидели, поговорили за жизнь, да уехали. Это же Юркины родственники, а не мои. К моим мы не поехали, иначе бы не на сутки застряли, а на всю неделю, если не больше.