Плохие сны (СИ)

И пока он просматривал ее, шея у него покрылась мурашками. Он ходил по блядски тонкому льду. Его спасало только то, что бучу с сервами раздувать никто не хотел, ведь вскрыться могло немного больше, чем хозяева, зажимающие своих слуг. Да и дьявол с ними — важно, что это могла увидеть Фазма. То, что она еще не увидела, лишь чистая удача.
Кайло открыл удаленный доступ к ноутбуку, который, к счастью, был сейчас включен — заставить Киру выключать за собой свет и приборы было едва ли не сложнее, чем обучиться китайскому с нуля и без репетиторов. Удалив письма, Кайло почистил историю и вышел. Пускай мисс Ниима остаётся залогиненной. Знать о том, что серв без спроса может залезть в твой комп, будет полезно для всех.
А Кайло предстояло придумать ей наказание.
Мысли об этом успокоили его звенящие от напряжения нервы. Кайло вполне мог дотерпеть до момента, когда они останутся дома вдвоем.
Если он переживет гнев Фазмы, конечно.
***
Фазма вернулась раньше, несмотря на все старания Кайло успеть приехать домой до нее. Она ожидала Рена в гостиной, сидя на диване, скрестив руки на груди и перекинув ногу на ногу. На столике перед ней стояла початая бутылка виски и пустой стакан, на дне которого сиротливо поблескивали стаявшие кубики льда.
— Итак, — сказала Фазма, — я жду твоих объяснений. А Армитаж — извинений.
— Для начала, — Кайло поднял руки в примирительном жесте, — я понятия не имею, о чем ты. У нас с Дэмероном был разговор, но я не приказывал ему рыть на Хакса. Мы вообще говорили о другом, он сказал, что этот клуб с сервами — собственность Джаббы Хатта. Ты знаешь, кто это.
Фазма кивнула, не сводя с него выжидающего взгляда.
— Это все. Я лишь подумал вслух, откуда Хакс мог узнать о клубе — и знает ли о том, кто его хозяин, — продолжил Кайло. — Если Дэмерон решил выслужиться перед своими, посчитав, что может использовать мои слова, как наводку, я здесь ни при чем.
— Еще как при чем, — сказала Фазма. — Твой детектив — заносчивый говнюк. Ты давно мог подружиться с начальником полицейского управления, его старшая дочь ходит в ту же школу, что и Кира, а жена — в попечительском совете. Но нет, тебе милее какой-то оборванец, который только и ищет повод побренчать яйцами и продемонстрировать свою отвагу. Сам с ним разбирайся, как хочешь.
— Хакс — параноик, — сказал Кайло мягко. — Чего такого мог нарыть Дэмерон?
— Понятия не имею, это не входило в тему нашего разговора. Хочешь — спроси сам. У Дэмерона.
Кайло тяжело вздохнул. Мало того, что эта история никак не желала укладываться в голове, так и Фазма теперь недовольна. А ее гнев — это не его привычка разносить все здесь и сейчас. Фазма из тех людей, что отлично знают, какой температуры должна быть месть при сервировке, и она не преминет ткнуть Кайло носом в его же ошибки, при случае.
Или обмолвится Хаксу.
При мысли об этом, у Кайло похолодела спина.
А если Хакс прав? Если Дэмерон действительно… Да нет же! Такого не может быть! С другой стороны, разве жизнь не приучила Кайло к тому, что если дерьмо может случиться, то оно случится? Дэмерон не его друг — кто знает, может в другом месте «на поправку здоровья» давали больше?
Кайло зажмурился и потер пальцами глаза — под веки будто песка насыпали. Господи, ему жизненно необходимо было сбросить напряжение!
***
Сегодня о мирном почивании в супружеской спальне можно было забыть. Фазма была как наэлектризованная — дотронься и получишь разряд. То, что Кайло решил переночевать в другой комнате, воспринялось как само собой разумеющееся — Фазма ни вопросов не задавала, ни в постель не позвала.
И это было как нельзя кстати.
Балерины на месте не было — точнее, наоборот, она была на своем месте в гостиной, а не в комнатушке, в которую раньше отправлялась на ночь. Отчего же перестала? Или она полагала, что Кайло смутят камеры?
Глупенькая.
Спустившись в гостиную, Кайло подошел к балерине и негромко сказал:
— Через пятнадцать минут отправишься в свою комнату, — и поправил чокер на шее серва. — И не опаздывай.
 
Сам же он пошел на кухню. Зеленый чай — это то, что ему сейчас нужно. Выпьет чашку, взбодрится и сделает все, как надо.
Верхний свет Кайло зажигать не стал, включил лампу над мойкой и сидел в полутьме, наблюдая, как вскипает чайник, а потом неспешно заваривал чай в маленьком керамическом чайничке, который когда-то привез с Ач-То. Эти механические действия тоже успокаивали, хотя когда-то Рен ненавидел Ач-Тойские церемонии, не из-за их затянутости, но потому, что дядя практиковал их регулярно, ища какой-то ему одному понятный смысл в простых действиях.
Почти час прошел, когда Кайло поднялся наверх. В спальне уже не горел свет, в комнате Киры тоже было тихо — в целом доме бодрствовали только они вдвоем с балериной.
Плотно закрыв дверь, Кайло прибавил света в ночнике и критически осмотрел балерину.
— Ты была ужасным сервом, — сказал Кайло. — Я тоже виноват: я не накладывал запрет на общение через компьютер. Но отвратительно лазить в чужие вещи, в детские вещи. Ты не думала об этом?
Балерина не отвечала. Кайло подошел ближе, наклонился к ней и сказал с выражением:
— Это очевидно, что я должен наказать тебя. Мне не хочется этого, но ты сама вынуждаешь меня.
Всмотревшись в ее глаза, Кайло снова уловил там еле заметный отблеск страха. Это его порадовало. Он сунул руку в карман, достал туго свернутый ремень и принялся медленно его раскручивать.
— Повернись спиной, — приказал Рен. — Сними одежду.
Балерина развернулась и принялась расстегивать корсет спереди. Кайло огляделся: в комнате было тесновато. Следовало действовать осторожно, чтобы не своротить что-нибудь в запале. Плюс руки и верх спины у балерины должны остаться нетронутыми. Сложив ремень пополам, Кайло сделал несколько пробных замахов, чтобы примериться, делая каждый следующий шире и сильнее. Ремень со свистом рассекал воздух, и кожа у балерины покрылась мурашками. Серв аккуратно стащила с себя корсет и кружевные нарукавники, сняла верхнюю юбку, а потом одним движением стащила нижние юбки вместе с колготками и обувью, и осталась в тонких белых трусиках и чокере.
— Белье тоже.
Балерина подчинилась. Кайло погладил ее по спине, наблюдая, как покрывается мурашками кожа, а потом сказал:
— Ты не должна издавать ни звука во время наказания, понятно?
Балерина кивнула. Достав из кармана телефон, Кайло выбрал один из любимых плейлистов и сказал:
— Каната говорила, что тебе нравится музыка. Надеюсь, с ней тебе будет полегче.
Кайло нажал на «play», убавил громкость, чтобы не привлекать внимания, и повернулся к балерине, наматывая часть ремня на руку, чтобы оставить короткую петлю для ударов. Он с тайным восхищением рассматривал ее прямую спину, покрытую россыпями веснушек, волосяной пушок, золотящийся в свете ночника. Настоящее украшение.
Размахнувшись, он ударил.
Балерина дернулась от неожиданности. Но уже на втором ударе возобладала ее сила воли — или Мантис-Б, позволявший ей замирать, как богомолу. Балерина стояла, пока Кайло наносил короткие, размеренные удары, стараясь не подниматься выше лопаток и не задевать руки.
— Ты. Больше. Никогда. Не. Полезешь. В компьютер. Без. Спроса, — отпечатывал Кайло между ударами, наблюдая, как краснеет кожа под прикосновениями ремня и набухают рубцы. Не до крови, конечно, но такое наказание балерина не забудет. — Ты. Поняла?
Он опустил ремень и повторил:
— Ты поняла меня? Отвечай, если поняла.
— Да, сэр, — донесся до него слабый голос.
— Хорошо, — тихо выдохнул Кайло. Уронив ремень, он шагнул к балерине, сжал ее за плечи и начал покрывать спину поцелуями там, где кожа была нетронута. — Если ты будешь слушаться, то все будет в порядке.
Он опустил руку на грудь балерины — такую крохотную, по-девичьи упругую, наслаждаясь этим ощущение так же, как наслаждаются вкусом дорогого вина или сном на качественном текстиле. Ее соски сжались, и Кайло с тихим стоном зарылся в волосы серва носом. Он прижался к ней бедрами, и балерина ощутимо вздрогнула от боли.