Плохие сны (СИ)

— Нет, — резко ответила Фазма, но тут же сменила тон:
— Это для меня… полная неожиданность. Я приглядывала за ней, за сервом. Мне она не нравилась, — призналась Фазма. Она покачала головой. — Я, в отличие от тебя, не могу увидеть в сервах ничего восхитительного.
Хакс вздохнул, раздумывая, стоит ли говорить это, но все-таки заметил:
— Возможно, ты просто смотрела не в ту сторону.
Фазма не ответила. Линия ее рта истончилась, на переносице между бровей образовалась складка.
— Она сможет сказать тебе, когда это случалось? — спросила Фазма.
— Мне? — удивился Хакс.
— Я не хочу с ней говорить, — ответила Фазма. — Честно, мне сейчас даже думать об этом не хочется. Ни о чем этом.
Она огляделась, а потом с отвращением посмотрела на кружку в своей руке.
— Спасибо, Арми, за то, что испортил мне очарование подступающей зимы.
***
На несколько дней жизнь словно вернулась в норму, словно Рей только-только прибыла в этот дом. Она послушно стояла в гостиной, выполняла приказы девочки, а хозяева почти не обращали на нее внимания. Рей была рада этому — но и напугана тоже. Ничто не гарантировало, что Рен не захочет обратить на нее внимание позже.
А как-то днем хозяйка приехала раньше, но не одна, а с гостем. Тем самым, рыжим. Холодный взгляд миссис Рен ничего не выражал, а вот лицо рыжего светилось любопытством.
— Это Армитаж, — сухо сказала хозяйка. — Ты ответишь ему правдиво на все вопросы, какие он задаст. Не вздумай лгать.
Рей почувствовала, как внутри все сжалось.
«Не вздумай, иначе тебя накажут».
— Да, — тихо сказала она.
Хозяйка кивнула рыжему и вышла. Рей непонимающе проследила за ней, а потом перевела взгляд на рыжего.
— Рей, — мягко обратился к ней Армитаж. — Твой хозяин Кайло Рен причинял тебе вред?
— Да, — ответила Рей.
— Уточни.
— Он ударял меня несколько раз. Избил. Изнасиловал, — ей тяжело было говорить это, даже несмотря на имплант.
Рей очень боялась, что ей не поверят.
— Ты помнишь, в какие дни это случалось? Когда он насиловал тебя? Даты?
— Да, — числа восстанавливались в памяти охотно. Помогало и то, что Рей теперь вела им счёт.
Армитаж покивал, выслушав ее, и сказал:
— Хорошо. Спасибо.
Он повернулся чтобы уйти.
— Вы… — вырвалось у Рей, и рыжий остановился.
— Вы поможете мне? — спросила она.
— Я не знаю, — ответил Армитаж.
***
— Раз узнала я — могла узнать и она, — с тяжёлым вздохом Фазма прикрыла лицо рукой. — Мне сообщил об этом Хакс, Кайло. Мой лучший друг подошёл ко мне и сказал, что, кажется, мой муж трахает нашего серва. Восхитительно! Лучшая новость в моей жизни!
Хакс. Снова чертов Хакс лезет не в свое дело, рыжий ублюдок.
Кайло вздохнул, чувствуя подступающее раздражение.
— Она же просто серв! — сказал он в сердцах. — Это как… ревновать к резиновой кукле.
— Это не ревность, — сказала Фазма. — И если бы я выяснила, что мой муж втихую потрахивает резиновую куклу, я бы тоже чувствовала себя неуютно. Но это… это что-то за гранью. Это как мастурбировать мягкой игрушкой твоей дочери.
— Что? — рявкнул Кайло, пораженный.
— Ты слышал. — Фазма холодно взглянула на него. — Мы дадим тебе шанс разобраться с этим в наше отсутствие.
— Где Кира?
— Собирается наверху.
— Куда вы поедете? В отель?
— Вот только по отелям я ещё не жила, — Фазма фыркнула. — К счастью, у меня есть друг, который предложил немного пожить у него.
— Друг… — у Кайло потемнело в глазах от нахлынувшей ненависти. Друг.
Хакс.
Мало того, что он лезет не в свое дело, так он ещё и любезно согласился предоставить его жене крышу над головой — будто она не в состоянии найти ее сама.
— В отдельной квартире, — холодно сказала Фазма, уловив перемену в его настроении. — Прямо напротив Такоданы. Кире там понравится. Нам всем нужно немного проветрить голову.
Переведя дух, Кайло собрал все свое самообладание в кулак и взмолился, надеясь переубедить жену:
— Прости меня, пожалуйста. Я клянусь, это было просто помрачение. Я в мыслях такого не имел…
— Я не умею читать мысли. Могу судить только по делам, — Фазма снова тяжело вздохнула.
 
— Я люблю тебя, — искренне сказал Кайло.
— Я знаю, — ответила Фазма. — Но мне нужно время. Мы с Кирой немного поживем отдельно, может быть, ещё погостим у твоей матери. И, я надеюсь, когда мы вернемся, балерины здесь уже не будет.
— Что? Нет, мам! — спускавшаяся по лестнице Кира услышала последнюю фразу и бурно запротестовала:
— Мне она нравится! Не нужно ее отдавать!
— Кира, это не обсуждается! — отрезала Фазма. — Прощайся с папой и иди в машину.
Кира надулась, демонстративно не глядя на мать, подошла к Кайло, и он присел, чтобы ей удобнее было обнять его.
— Пап, я тебя люблю, — прошептала Кира ему на ухо. — Ты только не отдавай мою балерину. Мы быстро вернёмся, обещаю!
— Я тоже тебя люблю, детка, — от слов Киры у Кайло болезненно сжалось сердце, а мрачный взгляд Фазмы сделал все ещё хуже. И когда за ними закрылась дверь, Кайло захотелось завыть. Вместо этого он развернулся и зашагал к гостиной.
Серв была на своем месте. Проклятая вещь.
— Это все из-за тебя! — Рен ударил ее наотмашь, и балерина качнулась, с трудом удержав равновесие. — Это ты виновата!
Новый удар, по другой щеке. Кайло с удовлетворением отметил, что между губ серва показалась кровь.
— Чертова ты безделушка!
Еще удар — серв отлетела к стене и медленно сползла вниз, глядя на него полными ужаса глазами.
— Как ты смела нарушить приказ! Как ты смела заговорить с Хаксом?!
«С Хаксом!»
От мысли об этом, у Кайло внутри все будто воспламенялось, глаза застлала пелена. Он начал наносить беспорядочные удары, швыряя балерину из стороны в сторону как куклу.
— Я…
Рен услышал ее смутное лепетание, рывком поставил на ноги и, удерживая за плечо, с рычанием приказал ей говорить громче.
— Я не нарушала приказа, — выдавила серв. — Кира разрешила мне говорить с кем я захочу и о чем я захочу. В тот день, когда вы с ней поссорились.
Кира.
Кайло разжал руку, и балерина рухнула на пол, мелко трясясь и глядя на него расширенными глазами. Она не пошевелилась, не предприняла попытки закрыться или принять более удобную позу.
Кира.
Кайло пнул серва в бедро, перешагнул через ее длинные ноги и направился к себе.
Ему необходимо было выпить.
***
Когда Рей просила помощи, она ожидала совсем другого. Что приедет человек, который допросит ее, который увезет ее обратно в «Фанточини». Что Рена — нет, конечно, не засудят, в это Рей не верила. Но хотя бы заставят возместить ущерб.
Это была маленькая, лелеемая ею фантазия, о которой она позволяла себе думать лишь иногда, чтобы не слишком надеяться.
Вместо этого, она оказалась запертой в доме вместе со своим мучителем. Жена оставила его, забрав дочь, и теперь он мог вымещать свою злость на Рей так, как ему захочется.
В первый день Рен был похож на зверя, бродящего по клетке. Он ходил по комнатам, обрушивая свою ярость на то, что попадалось ему под руку. Потом ушел в кабинет — Рей знала, что он станет там пить. И то, что он не трогал ее все это время, кроме того срыва сразу после ухода миссис Рен, пугало ее, заставляя чувствовать почти физическую боль от страха. Она боялась представить, что он может с ней сделать, не хотела представлять, но все ее мысли крутились вокруг того момента, когда Рен придет к ней. А то, что он сделает это, Рей не сомневалась.
Но ночь прошла тихо.
На следующее утро Рей чувствовала себя ужасно уставшей — через несколько часов должен был наступить перерыв, и она обрела бы свободу действий.
«Может сбежать?» — подумала Рей. Со сбежавшими сервами не церемонились: их объявляли в розыск, а, когда находили, серв должен был отрабатывать неустойку, размер которой определял суд. Существовали даже целые команды, посвятившие себя охоте на сервов.