Илартания. В объятиях сна (СИ)

  
Илартания. В объятиях сна
   
Глава 1
 
Ночную тишину комнаты разбил хриплый судорожный вздох. Пытаясь отдышаться, я рывком села и поднесла к глазам браслет, фокусируя взгляд на цифрах. Не страшно, всё не так страшно — показатели не скакнули вверх, и, облегченно опёршись о согнутые в коленях ноги, я тяжело вздохнула, ощущая себя мокрой и склизкой лягушкой.
Пока переодевалась, блуждающий взгляд, как и миллионы раз до этого, наткнулся на фотографию, слабо мерцающую на столе. Адри… В тот день меня приняли в один из лучших университетов страны и на зацикленной проекции он кружил меня в объятиях. Как сейчас помню, Адри узнал о том, что я прошла конкурс, первым и без лишних слов подхватил, смеясь и повторяя какая я умница.
— Клеверис, время.
Обновлённая совсем недавно, система управления домом высветила 3:03.
Прекрасно, просто прекрасно…
И вот я снова крадусь по подсвеченным ступеням лестницы, чувствуя как замедляется пульс и становится ровным дыхание. Потому что давно прошло то время, когда мне нужны были родители после очередного, вымораживающего все внутренности, кошмара. Вместо этого передо мной сейчас стояли задачи поважнее — не потревожить чуткий сон мамы, например.
И хотелось бы ещё немного поспать, но увы, стакан воды ничем мне не помог, так что перспектива провести ночь за учёбой становилась всё реальнее. Пусть даже это привычное для меня занятие, но от этого оно не становилось более приятным.
Додумать эту мысль я не успела — по глазам резанул яркий свет, заставляя зажмуриться на несколько долгих мгновений.
— Триш, это ты?
— Я, мама. — Эти обеспокоенные интонации я узнала бы в любом состоянии.
— У тебя снова началось это?! — Элиза Майерин и, по совместительству, моя мать трагически выделила «это» и встревоженно прижала руку к сердцу.
И я поняла, что сейчас буду врать, впрочем, как и много раз до этого. И меня совсем не радовало что, из-за постоянной практики, я становилась всё более убедительной.
Впервые столкнувшись с мамой ночью, такой же, как сегодня, у меня тряслись руки и водопадом струился по спине холодный пот. В голове же билась одна мысль: «Только бы не узнала! Только бы не узнала!». Тогда это выглядело именно так, сейчас мне хватило одного лишь мимолётного взгляда на зеркальную поверхность кухни. Просто чтобы убедиться — на лице не осталось признаков страха
— Всё в порядке, мам. — Наша кухня, вообще, чудо — глянцевые поверхности позволяли на раз контролировать мимику. — Стало душно и я спустилась попить.
— Всего лишь?
Мысленно взвыв, недобрым словом вспомнила брата, вечно пропадающего в командировках. Потому что в условиях отсутствия старшего ребёнка, вся родительская забота неподъёмным грузом легла на мои хрупкие плечи. Снова. Пусть бы лучше мама, как та же Нерия Глормар, предоставила дочь саму себе! Хотя там тоже палка о двух концах — Меди скоро сбежит из дома, в попытке скрыться от навязчивого желания любимой мамочки выдать замуж единственную дочь.
— Поверь мне, — улыбка вышла не настолько беззаботной, насколько планировалось, — жажда — весомый повод спуститься ночью за стаканом воды.
— Убедила! — с облегчением выдохнула мама, перестав в меня всматриваться, а взгляд небесно-голубых глаз перестал напоминать, придуманный ею же, медицинский сканер. — Прости, я всё ещё вздрагиваю от каждого шороха после истории с твоими кошмарами. Как хорошо, что всё давно закончилось!
И вот тут вздрогнула бы я, но маме захотелось меня обнять и пришлось сдержаться. Сцепив зубы, пережидая всплеск родительской нежности, мне удалось вполне себе искренне улыбнуться, когда она наконец решила вернуться в спальню. Пусть я люблю своих родителей, но в такие ночи с трудом переношу любые лишние прикосновения.
И я могла бы объяснить это маме, если бы забыла в кого превращалась эта милая, с виду, женщина со светлыми волосами и мягкими чертами лица, когда что-то угрожало её семье. Похвальное качество для любой женщины… если не быть при этом её дочерью. Причём дочерью с проблемами.
 
Понимая, что до звонка будильника остается всё меньше времени, я бросила бесполезные мысли и отправилась наверх, надеясь, что поспать всё-таки удастся.
Надежды не оправдались, но удивительно, что с утра я не чувствовала себя разбитой, хотя зеркало и пыталось убедить меня в обратном. Собираясь в университет, я не торопилась, слыша как внизу родители шутливо переругиваются, деля одну чашку кофе на двоих и вспоминая кто из них вчера забрал ключи от машины. Как хорошо, что занятия начинаются позже, чем их рабочий день! Иначе пришлось бы прятать красные, из-за бессонной ночи, глаза, которые ни одно средство не исправит, как бы производители не уверяли в обратном. Я точно знаю — перепробовала их все.
Мягко хлопнула дверь и еле слышно заурчал мотор автомобиля — не услышать, если не прислушиваться — позволяя мне расслабиться. Путь свободен.
Отвратная ноябрьская погода идеально подходила моему настроению — грязь, серость, противный влажный холод. Бр. И я ускорила шаг, только чтобы поскорее увидеть громаду Военного университета, возвышающегося над окружающими его зданиями. Поворот, и вот оно — место, даже спустя три года отзывающееся в груди согревающим теплом.
Каскады всех двадцати пяти этажей, белый с прожилками камень облицовки, пробегающий синими искрами охранный контур — ничего не изменилось с того дня, когда я нервной абитуриенткой скакала по дому, в панике выбирая направление. Твёрдо зная только одно — Военный университет имени Берингара Велтена — единственное место, где я хочу учиться.
Знакомый маршрут закончился широкой высокой лестницей. До сих пор помню трепетное чувство, которое возникло при первом моём подъёме по этим ступеням, и ни сложная сдача сессий, ни требовательные преподаватели не заставили меня пожалеть о своём выборе.
— Триш! — Меди трудно не заметить даже в гудящей, словно охранный контур, аудитории. Особенно, если она хочет быть заметной, и оставалось порадоваться, что она пришла раньше и успела занять нам приличные места.
Редкая удача. Очень редкая.
— Доброе утро!
Средний ряд, средние места, средние студентки, ни разу не стремящиеся в ряды отличников. Улыбнувшись, я присела рядом, бросив сумку на подставку.
— Привет! — отозвалась Меди, кокетливо поправив идеально уложенные локоны и успевая стрельнуть глазами в симпатичного брюнета с параллельного потока.
Меди, она же Медея Глормар — мечта мужской половины нашего учебного заведения. О ней грезили все, начиная с наивных застенчивых первокурсников и заканчивая разновозрастными преподавателями военной кафедры, к слову, все — заслуженные офицеры. Высокая, фигуристая с волосами светло-русого цвета, она умела себя подать и окружающие относились к ней соответственно.
Честное слово, после знакомства с Меди я окончательно убедилась, что красота это не дар природы, а настоящий талант. Её отец, Дерил Глормар, заместитель министра иностранных дел, холит и лелеет единственного ребёнка и совершенно ни в чём не может ей отказать. У Нерии в этом плане всё получше — вот уж кто приводит дочь в чувство и, пожалуй, ей стоило сказать спасибо хотя бы за то, что, не знающая слова «нет», подруга во всём чувствует меру.
Ну, почти во всём.
— Опять не спала? — То, что так или иначе удавалось скрыть от мамы, не спасло от придирчивого взгляда Меди. Скривившись, я не собиралась обсуждать эту тему, но кого здесь можно обмануть! Если она хотела о чём-то поговорить, нежелание собеседника не волновало её вовсе.
— Триш, так нельзя! — авторитетно заявила Меди, не смущаясь ни случившейся перед её фразой тишины, ни появившегося преподавателя — сурового пожилого майора, смотрящего на нас с недобрым прищуром.
— Извините, профессор! — Моя просительная улыбка не смягчила мужчину, но без ущерба для самолюбия позволила ему начать лекцию.
Упёртость — отличительная черта семейства Глормар, поэтому я чуть резче, чем необходимо одёрнула подругу, пользуясь тем, что в этой аудитории мы сидели почти вплотную.