Смотри на меня (СИ)

Иду, не спеша, вытирая влажными пальцами подтёкшую тушь, и перед самым поворотом у стены впечатываюсь в чью-то широкую грудь.
Мне хватает доли секунды, чтобы по запаху в темноте коридора определить, кто встал на моём пути.
— Пропусти, Егор, — пытаюсь обойти его, но это мне не удаётся.
Вертинский делает пару шагов, оттесняя меня к стене, становится близко, почти прижимая.
— Кончай этот цирк, Конфета, — слышу угрозу в его голосе. — Пока это не сделал я. Мне надоело наблюдать, как этот придурок обсасывает тебя.
Я решительно толкаю его в грудь в попытке освободить себе путь в гостиную, но в ответ слышу резкий выдох, и на моём запястье смыкаются стальные тиски. Охаю от неожиданности, когда Егор притаскивает мои руки к стене.
— Я заждался, Юля, — чувствую на коже его дыхание, — ты прямо сейчас уйдёшь отсюда со мной.
— Ты сошёл с ума, Егор? — шиплю ему в ответ. — Я выхожу замуж!
— Нет, не выходишь. Ты моя, Юля. Никто не имеет права смотреть на тебя, прикасаться. Только я.
Грудную клетку затягивает льдом, дыхание становится болезненным. Ноги подкашиваются, а руки начинают неметь от его хватки.
— Кто дал тебе на это право? — рывком пытаюсь высвободить запястья из крепкого захвата, но это не приносит результата.
— Оно всегда у меня было, Конфета. Ты всегда принадлежала только мне. Ты и сама это знаешь. Я ведь вижу, как ты смотришь.
— Чушь!
— Правда? Скажи, а твои глаза вспыхивают так же, как когда он делает так?
Крепко удерживая мои руки, Егор наклоняется и медленно ведёт языком по моей шее. Присасывается как раз там, где сходит с ума пульс.
— Перестань, — шепчу отчаянно, — прошу тебя.
— Тебя же воротит от него, только слепой не увидит.
— Неправда!
— Правда. Ты и сама знаешь. Ты не хочешь.
— Ты не знаешь, чего я хочу.
— Знаю. Этого…
Музыка, гул голосов буквально в паре метрах, жених, его друзья. В я задыхаюсь, прижатая в тёмном коридоре. Пытаюсь сопротивляться, когда одна ладонь Егора ложится мне на колено и ползёт вверх под платье.
— Не смей, — голос дрожит, но сил на борьбу больше не остаётся.
Егор не отвечает. Он подхватывает моё левое колено и прижимает к своему бедру. Вжимается в меня и завладевает ртом. Отпускает запястья, но тут же сдавливает скулы, не позволяя отвернуться. Трахает мой рот языком, прижимая пальцы между ног.
Я всхлипываю, понимая, что сил на сопротивление не остается. Я горю. Сгораю, когда он начинает двигать пальцами. Тонкая ткань трусиков и капрон колгот — всё что нас разделяет.
— Перестань, — голос подводит, — Егор, прошу…
Я перестану существовать, если он продолжит. Умру, если перестанет. Мне в любом случае конец.
— На меня смотри, Юля, — требует, продолжая одной рукой сжимать скулы, а второй… — я хочу видеть твои глаза, они не солгут. Хочу видеть, как ты осознаёшь, что кончаешь со мной.
Глаза привыкли к темноте, и мы действительно видим друг друга. Его бёдра вжимаются сильнее, его пальцы гладят интенсивнее. Взгляд пригвождает, не позволяя ни на миг закрыть глаза.
«Теперь всё будет по-взрослому, Юля»
Кончаю я так ярко, что меня едва не подбрасывает. Сдержать стон не получается, и я до крови прикусываю губу.
— Ненавижу тебя, — выдыхаю, упираясь лбом Вертинскому в плечо.
— Я помню, — гладит меня по волосам, пока я пытаюсь восстановить дыхание. — Ты мне это уже писала.
  
19
 
Уже два часа я ворочаюсь на постели. Сердце стучит гулко, качает кровь слишком быстро, чтобы я могла расслабиться и уснуть.
Что-то свербит в мозгу, картинка не складывается.
«Ты мне это уже писала»
Да, писала. Кричала в голосовых, в тишину и в подушку. Не один раз, и не два. Но сообщения не были доставлены, номер не обслуживался — так мне сообщал компьютер-оператор, когда я раз за разом набирала его.
Сегодня я его просто оттолкнула, когда услышала голоса Сергея и Розы рядом, и заскочила в ванную напротив. Сердце неслось как бешеное, качало адреналиновую кровь, заставляя тело мелко дрожать.
 
Я хотела поговорить с Сергеем, но не собиралась вести себя по-свински. И уж точно не хотела, чтобы он застал меня обжимающейся с Егором в квартире его сестры на вечеринке, устроенной в честь нашей помолвки. Это было бы просто ужасно. Жестоко и некрасиво.
Когда я вышла из ванной, то попросила Драгунцева отвезти меня домой, сославшись на резкое ухудшение самочувствия.
— Ты возвращайся к друзьям, — предложила ему, когда такси довезло нас до моего подъезда. — Веселье в самом разгаре, это я просто скисла. Тебе не обязательно тоже ехать домой.
— Малыш, это не проблема. Хочешь, я поднимусь к тебе? Фильм посмотрим или поболтаем.
— Нет, я правда плохо себя чувствую. Лягу спать сразу. А ты правда возвращайся к ребятам. Роза так старалась организовать всё.
Сергей сказал, что вернётся совсем ненадолго, чтобы Роза не обиделась.
И вот я продолжаю сверлить взглядом потолок с ощущением какого-то неясного жара в груди. Предчувствия.
Когда сон меня, наконец, одолевает, то кажется, что всё моё тело горит. И виной этому взгляд чёрных глаз.
Утро облегчения не приносит. Меня так же мотает внутри, как и с вечера. Кожа в душе под струями оказывается настолько чувствительной, что покрывается мурашками даже от горячей воды.
Я усаживаюсь на дно ванной, вставив насадку гибкого душа в фиксатор, обнимаю коленки и просто сижу, позволяя воде литься сверху. Прикрываю глаза, не могу отказать себе в воспоминании. Словно сама от себя прячусь, позволяя им возникнуть в голове и в теле.
Его запах, голос, взгляд. Просто ощущение присутствия. Он как магнит, а в моей крови микрочастицы, что стремятся к нему. Притягиваются, запуская химическую и Бог знает какую ещё реакции по моему телу.
Его шёпот, дыхание на моей коже. Прикосновения губ, рук. Там… Это всё сводит с ума.
Я даже не касаюсь себя, лишь не выдерживаю и сжимаю бёдра, и меня тут же прошивает, будто ударом тока, вспышка удовольствия.
Кажется, будто я сейчас задохнусь.
Выключаю воду и скорее выбираюсь из ванной, ловя прохладный воздух комнаты. Так и стою, не вытеревшись, глядя, как на полу, стекая с моих волос и тела, вода образует маленькие лужицы.
Я опустошена и переполнена эмоциями одновременно. Взвинчена. Растрепана в чувствах.
Нам надо поговорить, прекратить эту пытку. Но я боюсь, ведь знаю, что боли будет намного больше. Стена из двух лет. Мощная, непреодолимая. Мне мало его теперешнего «хочу». Я не могу простить ему своего одиночества.
Что мешало вернуться ко мне? Я бы на всё наплевала, если бы знала, где он. Но Егор знал, где я. Однако предпочёл жить своей жизнью. Нашёл друзей, развлекался с девушками, в то время как я собирала по осколкам свою разбитую душу и тело.
Так что я не готова говорить. Нет.
Но я должна объясниться с Сергеем, он ведь ни в чём не виноват. Нельзя использовать его, это мой багаж проблем.
С большим трудом собираю себя в кучу, привожу в порядок лицо и волосы, натягиваю джинсы и свитер. Особо желания выбирать одежду нет, сойдёт первая попавшаяся.
Сергей присылает сообщение, что сегодня пропустит универ, отцу нужна помощь с чем-то там. Я с одной стороны и вздыхаю с облегчением, но с другой понимаю, что долго откладывать разговор нельзя.
Пары тянутся нестерпимо долго. Я уже даже подумываю уйти с последней, но угроза скорой сессии заставляет меня тащиться и на неё.
Встречаю Лилю и Наташу, даже выдавливаю из себя подобие разговора. Но долго общаться не хочется, особенно под внимательным Наташиным взглядом.
С девчонками мы уже давно не близки. Они пытались поддерживать меня первое время, но я была закрыта в себе, в депрессии. Мне нужен был только Егор, но его рядом не было. А для девочек я была слишком сломанной и токсичной, отдалилась, хоть они и пытались наладить контакт. Тогда мне так было проще. А потом… потом уже как-то так и осталось.