Смотри на меня

Выходим на улицу под смех и болтовню. Молчим только я и Егор. Хотя когда ему говорить? Роза тарахтит бесконечно, в основном обращаясь к нему.
— Будет весело! — третий парень, Коля, кажется, с хлопком открывает бутылку шампанского прямо на парковке и делает несколько крупных глотков, а потом передаёт её Сергею.
Драгунцев делает то же, отдаёт девушке Коли, потому что я отрицательно машу головой, когда он предлагает мне. Хватит и того, что в зале выпила.
Коля с девушкой идут к машине чуть дальше, а мы остаёмся у чёрной иномарки. До меня как-то враз доходит, что мы сейчас поедем на ней, когда Вертинский достаёт из кармана ключ и пикает сигналкой.
— Я не поеду, — делаю шаг назад, прерывая весёлую болтовню.
— Малыш… — оборачивается Сергей.
— Я с ним никуда не поеду, — каменею, сжав кулаки.
— Юль, — он подходит и нежно обнимает меня за плечи, — Егор единственный из нас, кто не пил. Он вообще не пьёт. Водит хорошо.
А у меня дрожь по телу от макушки и до пят. Ещё немного и накроет паника.
— Не принимай на свой счёт, — теперь уже кивает Вертинскому. — Юля несколько лет назад попала в аварию и сильно пострадала. Посттравматический стресс.
Мне хочется отпихнуть Драгунцева от себя. Меня здесь нет, что ли? Или я просила отвечать за меня?
А ещё хочется рассмеяться. «Не принимай на свой счёт…»
— Держи, — Егор делает ко мне шаг и протягивает ключи от машины. — Ты поведёшь.
Застываю, гладя на его ладонь. А потом поднимаю взгляд и проваливаюсь в черноту. Тону, едва не теряя себя. В данный момент в этой темноте спокойствие и взвешенность. Странно, но это гасит мою панику.
— Егор, думаю, это не лучшая идея. Юля тоже пила шампанское, да и…
Снова решает за меня. Кто позволил? Я недееспособна? Или в отключке?
Коктейль эмоций взвинчивает кровь. Сама не пойму зачем, но принимаю вызов и беру ключи, коснувшись пальцами горячей ладони.
Сергей пытается меня тормознуть за локоть, но я выдёргиваю и решительно иду к водительской двери. И только когда сажусь в кресло и защёлкиваю ремень безопасности, понимаю, что руки дрожат. Заметно дрожат.
Вертинский садится в кресло рядом, Роза и Сергей молча сзади.
Втыкаю ключ в зажигание и проворачиваю. Мотор начинает урчать в ожидании.
— Механика… — констатирую, когда замечаю рычаг переключения передач.
— Справишься, — ровно говорит Егор. — Обхвати пальцами руль и расслабься.
Автошколу я закончила ещё со школьной группой в шестнадцать, права выдали в восемнадцать. Но ездить научилась намного раньше. Егор научил. Коробку-автомат не признавал, и меня заставил учиться управлять через передачи.
 
«Движок надо чувствовать, — повторял неоднократно, — не мозгами, так задницей»
— Юль, если не хочешь, не надо, — озабоченно встряёт Драгунцев. — Егор, не дави на неё.
— Нормально всё, — отзываюсь, а потом отпускаю сцепление и давлю на газ.
За рулём больше контроля, поэтому я стараюсь ездить на своей машине в основном, понимая, что без авто сейчас не вариант. Жизнь течёт слишком быстро, и на автобусах за ней не всегда успеешь. Но в данный момент ситуация другая — рядом Егор. Мне сложно не винить его в том, что со мной случилось, хотя в аварии он и не виноват. Но он не был осторожен. Рисковал. Мной! Это сложно забыть.
Наблюдает внимательно, пока я выезжаю с парковки и вывожу машину на трассу. Я кожей чувствую его взгляд. Сердце отбивает ритм где-то в горле, перекрывая кислород и заставляя дышать глубже.
А ещё голову начинает кружить контроль, что он сам дал мне в руки. Туманит и пьянит.
Нога будто сама постепенно опускает педаль газа, цифры на спидометре сменяются на трёхзначные. Пальцы на руле немеют от напряжения, я смотрю только вперёд, пока огни вечернего города по бокам сливаются в полосы.
— Юль… — слышу напряжённое сзади, там стихает болтовня Драгунцева с сестрой.
— Не лезь, — обрывает его Егор.
Да, не лезьте ко мне сейчас. Не стоит.
Снова ощущаю на себе его взгляд. Боковым зрением фиксирую, как Вертинский отстёгивает свой ремень безопасности.
Зачем он это делает? Вверяет теперь свою жизнь мне?
Чёртов провокатор!
Какого же хрена ты вернулся в мою жизнь? Я только привыкла, что тебя в ней больше нет! Только-только перестала ждать!
Сбоку свистят машины, проносящиеся по встречке. В салоне гробовая тишина, а у меня в глазах жгут слёзы.
Три жизни в моих руках, не считая собственной.
Но я не он. Я так не могу.
Резкий выдох и будто кто-то срезал ремни, что стягивали грудь. Плавно снижаю скорость и съезжаю на обочину, останавливаясь. Убираю руки с руля и закрываю лицо.
— Роза, сядь на переднее, я за руль, — отдаёт распоряжение Вертинский.
А Сергей молча помогает мне выйти и утаскивает к себе на заднее сиденье, обнимает и позволяет спрятаться у него на груди.
— Еху! — восклицает Роза, когда Вертинский садится за руль. — Вот это адреналин! Поехали уже ко мне.
    
16
Ужасный вечер, тяжёлый. Моё сердцебиение всё время ускорено, а дыхание частит. Расслабиться не получается ни на секунду, напряжение не отпускает. У меня, даже когда откидываюсь на спинку дивана, мышцы спины ломит от напряжения.
Если смотреть со стороны, четверо молодых людей празднуют и веселятся, но в реальности атмосфера тяжёлая. Для меня так точно.
Сергей тоже заметно напряжён. Наверное, мой финт за рулём так его впечатлил, может, и озаботил. А вдруг я сумасшедшая, на такой жениться страшновато. Мало ли…
Коля и девушка не приехал. Прислали сообщение, что решили уединиться. Вертинский делает вид, что спокоен и расслаблен, но я, чёрт возьми, знаю его с раннего детства. И прекрасно вижу, что бушует в тёмном взгляде за ширмой спокойствия и непринуждённости.
— Так вот, — заливается смехом Роза, — однажды мы с Сергеем укатили у деда его мотоцикл. Дед у нас старый рокер, даже в группе играл какой-то там и состоял в мотоклубе, и уехали на склон. А там…
— Роуз, — прерывает её Драгунцев, — хватит. Никому не интресны наши подростковые шалости.
— Мне интересно, — Егор поднимает одну бровь, повернувшись всем корпусом к девушке и закинув руку на спинку дивана сзади. — И что же за шалости?
Роза млеет от одного только взгляда Егора и его улыбки, а Сергей напрягается ещё больше. Я не знаю, насколько близко они знакомы с Егором, как давно общаются, но, кажется, Драгунцеву бы не сильно хотелось, чтобы его сестра попала под влияние и связывалась с таким как Вертинский.