Смотри на меня

Что-то свербит в мозгу, картинка не складывается.
«Ты мне это уже писала»
Да, писала. Кричала в голосовых, в тишину и в подушку. Не один раз, и не два. Но сообщения не были доставлены, номер не обслуживался — так мне сообщал компьютер-оператор, когда я раз за разом набирала его.
Сегодня я его просто оттолкнула, когда услышала голоса Сергея и Розы рядом, и заскочила в ванную напротив. Сердце неслось как бешеное, качало адреналиновую кровь, заставляя тело мелко дрожать.
Я хотела поговорить с Сергеем, но не собиралась вести себя по-свински. И уж точно не хотела, чтобы он застал меня обжимающейся с Егором в квартире его сестры на вечеринке, устроенной в честь нашей помолвки. Это было бы просто ужасно. Жестоко и некрасиво.
Когда я вышла из ванной, то попросила Драгунцева отвезти меня домой, сославшись на резкое ухудшение самочувствия.
— Ты возвращайся к друзьям, — предложила ему, когда такси довезло нас до моего подъезда. — Веселье в самом разгаре, это я просто скисла. Тебе не обязательно тоже ехать домой.
— Малыш, это не проблема. Хочешь, я поднимусь к тебе? Фильм посмотрим или поболтаем.
— Нет, я правда плохо себя чувствую. Лягу спать сразу. А ты правда возвращайся к ребятам. Роза так старалась организовать всё.
Сергей сказал, что вернётся совсем ненадолго, чтобы Роза не обиделась.
И вот я продолжаю сверлить взглядом потолок с ощущением какого-то неясного жара в груди. Предчувствия.
Когда сон меня, наконец, одолевает, то кажется, что всё моё тело горит. И виной этому взгляд чёрных глаз.
Утро облегчения не приносит. Меня так же мотает внутри, как и с вечера. Кожа в душе под струями оказывается настолько чувствительной, что покрывается мурашками даже от горячей воды.
Я усаживаюсь на дно ванной, вставив насадку гибкого душа в фиксатор, обнимаю коленки и просто сижу, позволяя воде литься сверху. Прикрываю глаза, не могу отказать себе в воспоминании. Словно сама от себя прячусь, позволяя им возникнуть в голове и в теле.
Его запах, голос, взгляд. Просто ощущение присутствия. Он как магнит, а в моей крови микрочастицы, что стремятся к нему. Притягиваются, запуская химическую и Бог знает какую ещё реакции по моему телу.
Его шёпот, дыхание на моей коже. Прикосновения губ, рук. Там… Это всё сводит с ума.
Я даже не касаюсь себя, лишь не выдерживаю и сжимаю бёдра, и меня тут же прошивает, будто ударом тока, вспышка удовольствия.
Кажется, будто я сейчас задохнусь.
Выключаю воду и скорее выбираюсь из ванной, ловя прохладный воздух комнаты. Так и стою, не вытеревшись, глядя, как на полу, стекая с моих волос и тела, вода образует маленькие лужицы.
Я опустошена и переполнена эмоциями одновременно. Взвинчена. Растрепана в чувствах.
Нам надо поговорить, прекратить эту пытку. Но я боюсь, ведь знаю, что боли будет намного больше. Стена из двух лет. Мощная, непреодолимая. Мне мало его теперешнего «хочу». Я не могу простить ему своего одиночества.
Что мешало вернуться ко мне? Я бы на всё наплевала, если бы знала, где он. Но Егор знал, где я. Однако предпочёл жить своей жизнью. Нашёл друзей, развлекался с девушками, в то время как я собирала по осколкам свою разбитую душу и тело.
Так что я не готова говорить. Нет.
Но я должна объясниться с Сергеем, он ведь ни в чём не виноват. Нельзя использовать его, это мой багаж проблем.
С большим трудом собираю себя в кучу, привожу в порядок лицо и волосы, натягиваю джинсы и свитер. Особо желания выбирать одежду нет, сойдёт первая попавшаяся.
Сергей присылает сообщение, что сегодня пропустит универ, отцу нужна помощь с чем-то там. Я с одной стороны и вздыхаю с облегчением, но с другой понимаю, что долго откладывать разговор нельзя.
Пары тянутся нестерпимо долго. Я уже даже подумываю уйти с последней, но угроза скорой сессии заставляет меня тащиться и на неё.
Встречаю Лилю и Наташу, даже выдавливаю из себя подобие разговора. Но долго общаться не хочется, особенно под внимательным Наташиным взглядом.
С девчонками мы уже давно не близки. Они пытались поддерживать меня первое время, но я была закрыта в себе, в депрессии. Мне нужен был только Егор, но его рядом не было. А для девочек я была слишком сломанной и токсичной, отдалилась, хоть они и пытались наладить контакт. Тогда мне так было проще. А потом… потом уже как-то так и осталось.
Наконец занятия заканчиваются и я выхожу на улицу. Раздражаюсь на холодный ветер и плотнее кутаюсь в джинсовку. Дождь накрапывает.
Зря я решила идти пешком сегодня в универ.
Спустившись со ступеней, иду через университетский двор, через парковку. Так ближе. Но тут замечаю, что одна из машин моргает мне фарами. Это точно мне, тут сейчас больше никого. Да и машину я узнаю.
Вертинский снимается с тормоза и подкатывает ближе.
— Садись, — опускает стекло с пассажирской стороны.
— Не хочу, Егор, — обнимаю себя за плечи, морщась от участившихся капель с неба, и продолжаю идти по тротуару.
— Поговорим, — едет медленно рядом.
Я останавливаюсь и тяжело вздыхаю, смотрю на него, выдерживая взгляд.
— Хорошо.
Открываю дверцу и сажусь на переднее пассажирское. Странное дело, что меня от страха не бросает в пот, хотя именно с ним я и попала в аварию. Необъяснимая реакция.
В машине тепло, но меня пробирает дрожь. Он слишком близко. Снова атакует своим присутствием все мои органы чувств.
— Конфета, кончай уже с этой свадьбой и чмошником. Он тебе не нужен.
— Это не тебе решать.
— Я знаю, что ты упёртая. Поэтому хочу, чтобы сама увидела. Ты бесишься на меня, а его считаешь святым. Вот и увидишь сейчас.
— О чём ты говоришь? — смотрю с удивлением. — Не знаю зачем ты пытаешься очернить Сергея, но он совсем не такой. Он…
— Хороший и любит тебя, да, — передразнивает недовольно.
Вертинский выезжает через двор к студенческому городку, проезжает через него, а потом ведёт машину к педагогическому университету.
— Твой безгрешный трахает не только тебя, — на этих словах сжимает челюсти, а я сначала набираю воздух в лёгкие, чтобы возразить, но решаю промолчать.
Вертинский заруливает под арку между двумя домами, с которой видно парковку и парадный вход педунивера. Как бы там ни было, Егор мне никогда не врал. Не то чтобы я была безумно влюблена в Сергея, но если он обманывал меня, то это очень неприятно. Зачем тогда было звать замуж так настойчиво?
— Твой Драгугцев уже несколько лет как трахает свою поехавшую кукухой двоюродную сестричку, которую воспитали его же родители после того, как её мать, сестра Драгунцева-старшего, укатила в дальние дали, бросив девчонку лет в двенадцать.