Собственность зверя (СИ)

— И что взамен? — не отставал отец.
— Мое время, знания… У них не хватает врачей, а моих достижений более чем достаточно, чтобы получить шанс на работу.
— Не надо губить свою жизнь из-за всего этого, — перебил отец. — Возвращайся к Полу, он себе места не находит.
— Посмотрим, — и я зашагала к машине.
Пусть мой мир рушился, все уже не казалось таким безнадежным. Руки еще дрожали на руле, когда я выворачивала на дорогу, но жалеть себя больше не хотелось. Думать о том, чтобы наказать отца за то, что сделал, было больно. Но не мне решать. Пусть решает Рэм. Я не готова принимать в этом участие. Наверное, отец был в этом уверен, раз показал мне все до самого нутра. И был прав — я ему не угроза.
***
А дома ждал сюрприз. Стоило сунуться в гостиную, меня окатило маминой надеждой, которая звенела в каждой букве ее возгласа:
— Лали, милая! Смотри, кто приехал! — поднялась она с дивана.
А я замерла, уставившись на Пола. Он медленно встал, глядя на меня с осуждением. Зря мама надеялась на перемирие.
— Миссис Спенсер, можно поговорить с вашей дочерью? — обратился он к матери, не спуская с меня недовольного взгляда.
— Конечно, — всплеснула она руками. — Поговорите, и жду вас к обеду.
Я направилась к лестнице, не дожидаясь Пола. Он догнал меня у входа в спальню.
— Ты не вернулась в нашу квартиру… — замер на входе. — Не отвечаешь на звонки. Что происходит?
Я прошла к кровати, опустила сумку на покрывало и обессилено уселась рядом. У него заняло месяц, чтобы понять, что что-то происходит, и прийти ко мне разговаривать.
— Я не могу со всем этим справиться одна.
— Я хочу помочь, — медленно направился он ко мне.
А я смотрела на него и испытывала только одно желание — чтобы ушел. И что я в нем нашла? Или как же меня надломило, что прежние привязанности потеряли всякий смысл?
— Отец сказал, что ненавидит оборотней… — проследила, как он опустился на корточки передо мной. — А у тебя какое оправдание?
— Почему я должен оправдываться? — сузил глаза на моем лице.
Он пришел не проситься назад. Он пришел добивать. Как обычно. Раньше мне казалось, что он меня мотивировал, а теперь я понимала, что он просто не способен поддержать, не способен видеть что-то большее, чем собственные желания и амбиции. Я просто подходила ему по статусу — породистая невеста с идеальной родословной. И он не позволял мне ее запятнать — изводил подготовкой к экзаменам, рисковал моим здоровьем, когда слегла с пиелонефритом, забрав из больницы раньше для сдави экзаменов, чем разрешили доктора. И все ради репутации и безупречности. Такому тирану, как он, естественно, было плевать на кого-то, кто даже к его расе не относится.
— Не должен, — выдохнула безжизненно.
— Вот и молодец, что понимаешь это. А теперь соберись, пожалуйста. У нас свадьба на следующей неделе. Я не трогал тебя, давал время успокоиться…
А я смотрела в его глаза и качала головой, не веря, что была идиоткой настолько.
— Свадьбы не будет, Пол. С нами — все.
Он предсказуемо озадачился, насколько мог вообще допустить такой ход. Была же послушная девочка, а тут вдруг «нет»?
— Что?
Не ожидала ничего другого.
— Я завтра уезжаю в Аджун. На собеседование на должность врача в клинике…
— Ты совсем рехнулась? — перебил он, вскакивая. — Зря я послушал Грегори! Надо было тебя лечить сразу после приезда!
— Только попробуй меня полечить, — глянула на него исподлобья.
— Ты не в себе, — надавил он, нависая надо мной.
— Это больше не тебе решать. Уходи.
Он стиснул зубы, угрожающе хмурясь:
— Я этого тебе не прощу. Слышишь? Будешь ползать на коленях…
Я только презрительно усмехнулась:
— Уходи.
Он поджал губы и вышел из комнаты. А я не двигалась в ожидании.
Прошло минут пять, и в комнату вошла мама.
— Лали… почему Пол ушел?
— Потому что мы расстались.
Мама замерла посреди комнаты. Наверное, положила ладонь на сердце, как и всегда. Но я не смотрела. Она что-то начала говорить, но я не слушала. Внутри все замерло в ожидании завтрашнего дня, когда начнется совсем другая жизнь…
 
— …не руби сгоряча, подумай. Лали… — Мама подошла ближе и села рядом на кровать. — Ты мне не говоришь, но что-то случилось там в поездке. Я просто помню, как ты мечтала туда поехать, как светилась в предвкушении, а вернулась раздавленная…
Она взяла меня за руку, пришлось повернуться к ней.
— Мам, я просто многое поняла… И сделала выбор. Завтра я уезжаю в Аджун…
Она замолчала надолго. Я даже успела сходить в ванную, умыться и вернуться, прежде чем она отмерла.
— Лали…
— Мам, не надо!.. — Нервы сдали. — Я так устала! Не начинай ты еще!
Она ушла неслышно, а я начала со злостью скидывать вещи в чемодан. Не для Аджуна. Я просто не могла здесь больше находиться. Тут мне вдруг стало нечем дышать — слишком большая концентрация обмана на квадратный метр!
Через два часа я закинула чемодан и сумку в багажник своего хэтчбека и прыгнула за руль, написав Вике, что забирать меня из дома завтра не нужно — я подъеду сама, куда скажут.
Когда въехала в номер гостиницы, позвонил отец, но я не взяла трубку.
Уже поздно вечером ответила Вика, что меня подвезет ее друг, который направляется завтра в Аджун. И жизнь окончательно свернула в неизведанную параллель.
***
Утро выдалось солнечное. Неделя дождей закончилась.
Хороший знак? Хотелось надеяться.
С вещами вышло необдуманно. Я понятия не имела, возьмут меня в Аджун сразу, устроят ли тестирование профессиональных навыков, какие понадобятся документы… Уход из дома вчера был спонтанным, и это до сих пор отзывалось в душе тупой болью, но оставаться там было безумием.
Поэтому я выкатила чемодан, перехватила сумку и спустилась вниз.
Холл гостиницы рано утром казался застывшим во времени. Будто стоит присмотреться — обнаружишь висящих в воздухе мух. Поэтому поспешившего от ресепшена высокого мужчину я заметила сразу.
— Лали, доброе утро, — уверенно поприветствовал он меня и без церемоний отобрал вещи. — Кто вам разрешил такие тяжести таскать?
— Не могла выбрать из толпы желающих поднести и сдалась, — усмехнулась я, разглядывая собеседника.
Одет просто — футболка, джинсы, никаких украшений, одни лишь часы на запястье. Непослушные каштановые кудри делали его лицо притягательным и более юношеским. Приятный тип, даже слишком, но в глазах с золотистыми искрами неприкрыто плескалась дерзкая хитрость.
— Джастис Карлайл, — легко протянул он свободную руку, несмотря на все мои вещи.
— Очень приятно, — ответила я на рукопожатие.
— Так вы и есть моя пациентка? — непринужденно заметил он, проходя в раздвижные двери.
— Ваша пациентка? — едва не запнулась я на ступеньках.
— Осторожно. Пойдемте.
— Вика мне еще не успела ничего рассказать…
— Понятно, — хмыкнул он, останавливаясь перед внедорожником. — Значит, разберемся по ходу…
Он уложил мои сумки в багажник и открыл пассажирские двери. Я залезла на сиденье, немного оглушенная новостью. Мой… врач?
— …Все нормально? — глянул он на меня, усевшись за руль.
— Не ожидала, что у меня будет врач… такой… то есть… — Я стушевалась окончательно. — Простите…
Он усмехнулся и выкрутил руль:
— Понимаю. Вам пришлось чертовски нелегко…
Тут до меня дошло, что он, как мой врач, уже в курсе обстоятельств:
— Вика вам рассказала…
— Да, — кивнул он. — Чай и горячие булочки на заднем сиденье.
Один бумажный стакан оказался моим. Как и булочка с корицей.
— Не знаю ваш вкус… — непринужденно сообщил… мой врач. Как же это непривычно! Он похож скорее на фотомодель, — поэтому пока без начинки.
— Спасибо. Я даже не подумала о завтраке. Не завтракаю обычно.
— Тут стоит скорректировать привычку. Чем больше срок, тем чаще придется есть. Но мы еще обсудим вашу диету.
Я тяжело сглотнула.
— А вы из Аджуна?