Изгоняющий дьявола

– Какие врачи?
– В больнице Бэрринджер.
– Вы католичка?
– Нет.
– А ваша дочь?
– Нет.
– А какой религии вы придерживаетесь?
– Никакой, но я...
– Зачем же вы тогда пришли ко мне? Кто вам посоветовал? – Я пришла, потому что мне некуда больше идти! крикнула Крис взволнованно. – Никто мне не советовал!
– Вы говорили, что вам посоветовали обратиться ко мне психиатры.
– Я уже не знаю, что говорила. Я почти потеряла рассудок! – Послушайте, для меня важно только одно: помочь вашей дочери. Но я должен предупредить вас: если вы рассчитываете на ритуал изгнания, как на какое-нибудь лечение потрясением или внушением, то церковь не даст своего разрешения, и вы упустите драгоценное время, мисс Макнейл.
Каррас вцепился в вешалку, чтобы успокоить дрожь в руках. В чем дело? Что случилось?
– Между прочим, я миссис Макнейл, – сухо отрезала Крис. Каррас опустил голову и попытался говорить мягче.
– Видите ли, для меня не важно, что это – бес или психическое расстройство. Я сделаю все, чтобы помочь девочке. Но мне нужно знать правду. Пока что я только пробираюсь в темноте. Почему бы нам не спуститься вниз, где мы смогли бы поговорить? – Он повернулся к Крис и ободряюще улыбнулся ей. – Я бы выпил чашку кофе.
– А я бы выпила что-нибудь покрепче.
Они устроились в кабинете. Каррас сел в кресло у камина, а Крис – на диван. Она рассказала священнику историю болезни Реганы, аккуратно опуская все, что касалось Дэннингса.
Каррас слушал, лишь изредка перебивая ее, чтобы задать вопрос. Он кивал головой и время от времени хмурился.
Крис призналась, что вначале действительно считала, будто изгнание может подействовать как потрясение.
– А теперь я и сама не знаю, – засомневалась она. Ее веснушчатые руки нервно вцепились в колени. – Я просто не знаю. – Крис взглянула на задумавшегося священника. – А что вы думаете, святой отец?
– Вынужденное поведение, вызванное чувством какой-то вины и, возможно, основанное на раздвоении личности.
– Святой отец, мне уже говорили о подобной чепухе! Как же вы можете предполагать это после виденного?!
– Если бы вы наблюдали столько пациентов в психиатрических больницах, сколько я, вы утверждали бы это так же легко, – убедительно возразил Каррас. – Пойдем дальше. Одержимость бесами – ладно. Давайте представим, что это возможно и иногда случается. Но ведь ваша дочь не говорит, что она бес, а уверяет, что она сам дьявол, а это равносильно тому, как если бы она утверждала, что она Наполеон! Понимаете?
– Тогда объясните стук и все прочее.
– Но я не слышал стука.
– Его слышали в больнице, святой отец, это было не только здесь, в доме.
– Возможно, но, чтобы объяснить его, вовсе не обязательно привлекать сюда чертей.
– А что же? – потребовала Крис.
– Психокинез.
– Что?
– Вы слышали о том, что происходит на сеансах спиритизма, не правда ли?
– Когда призраки и души швыряются вещами и двигают блюдечко?
Каррас кивнул.
– Это встречается не так уж редко и обычно получается у эмоционально неуравновешенных подростков. Очевидно, невероятное внутреннее напряжение будит невидимую энергию, которая и передвигает предметы на расстоянии. В этом нет ничего сверхъестественного. То же можно сказать и о чрезвычайной силе Реганы. Назовите это «разум, преобладающий над материей», если хотите.
– Лучше я назову это кошмаром.
– Ну, в любом случае подобное встречается за пределами одержимости.
– Черт возьми, это прекрасно, – тихо пробормотала Крис. – Вот мы сидим здесь: я атеистка, а вы священник и...
– Лучшее объяснение любому явлению, – перебил ее Каррас, – всегда то, что проще других и включает в себя все – Конечно. То есть я считал, что вы сами это знаете.
– Может быть, я глупа, – парировала Крис, – но объяснение, будто «что-то непонятное в чьей-то голове подбрасывает блюдце к потолку», мне тоже ничего не дает! Так что же это? Можете вы объяснить, ради всех святых?
Каррас задумался и откинулся на спинку кресла. – У Реганы низкий голос? – поинтересовался он. – Нет, я бы даже сказала – очень высокий.
– У нее не раннее развитие?
– Нет. Среднее.
– А что она читает?
– В основном Нэнси Дру и комиксы.
– А сама манера разговаривать сильно отличается сейчас от ее обычной речи?
– Полностью. Она не употребляла и половины слов, которыми пользуется теперь.
– Нет, я имею в виду не содержание речи, а стиль.
– Стиль?
– Ну, как она соединяет слова в предложении.
– Я не уверена, что поняла вас правильно.
– У вас нет ее писем? Сочинений? А запись ее голоса была бы...
– Да, у меня есть пленка, которую она наговаривала для отца, – перебила Крис. – Она хотела отослать ее вместо письма, но так и не закончила. Возьмете ее?
– Да, и еще мне нужна история болезни, записанная в Бэрринджере.
– Послушайте, святой отец, я уже прошла через все это, и...
– Да-да, я понимаю, но мне их нужно просмотреть для себя. – Значит, вы все еще против изгнания?
– Я только против того, что принесет вашей дочери больше вреда, чем пользы.
– Но вы сейчас говорите как психиатр?
– Нет, я говорю и как священник. Если я пойду в церковь за разрешением на изгнание беса, то первым делом я должен буду дать существенные доказательства того, что у вашей дочери не обычное психическое расстройство. Потом мне нужны будут данные, исходя из которых церковь признает, что она одержима.
– Например?
– Еще не знаю, надо почитать книги.
– Вы шутите? Мне казалось, что вы в этом разбираетесь.
– Возможно, вы сейчас знаете об одержимости больше, чем большинство священников. А пока что скажите, когда вам смогут прислать записи из больницы?
– Если будет нужно, я найму самолет.
– А пленка?
Крис встала:
– Пойду поищу.
– И еще кое-что, – добавил Каррас. – Та книга, о которой вы говорили, с главой об одержимости, вы не вспомните, когда Регана ее читала: до начала болезни?
Крис сосредоточилась, постукивая по зубам ногтями.
– Мне помнится, она что-то читала, перед тем как это дерьмо... как эта ужасная штука началась, – быстро поправилась она. – Но я не могу сказать точно. Думаю, что она ее читала. То есть я в этом уверена. Абсолютно уверена.
– Я бы хотел просмотреть эту книгу. Вы мне ее дадите?
– Она ваша. Ее взяли в вашей библиотеке. Я сейчас принесу. А пленка, по-моему, внизу. Я скоро вернусь. – Крис вышла из кабинета.
Каррас отсутствующе кивнул, рассматривая узор на ковре. Прождав Крис несколько минут, он встал, прошел через кабинет и остановился в темном холле. Дэмьен словно застыл в другом измерении; засунув руки в карманы, он уставился в никуда и слушал доносившиеся сверху звуки; то хрюканье свиньи, то вой шакала, то шипение и икание.
– А, вы здесь! А я искала вас в кабинете.
Каррас обернулся и заметил, что Крис включает свет.
– Вы уходите? – Она подошла к нему, держа книгу и пленку.
– Боюсь, что да. Мне нужно подготовиться к завтрашней лекции.
– Вы читаете лекции? Где?
– В медицинской школе. – Дэмьен взял у нее книгу и пленку. – Я приду к вам завтра, днем или вечером. Но если случится что-нибудь непредвиденное, звоните мне в любое время. Я попрошу телефонистку на коммутаторе, чтобы вас со мной соединили.
Крис кивнула. Иезуит открыл дверь.
– Как у вас обстоит дело с медикаментами?
– Пока хорошо, – успокоила она священника. – Нам выписали рецепт на бланке, который каждый раз возвращают.
– Вы больше не будете вызывать врача?
Крис прикрыла глаза и чуть заметно покачала головой. – Вы же знаете, я не терапевт, – предупредил Каррас. – Я не могу, – прошептала она. – Не могу.
Священник чувствовал, как в ней поднимается тревога. – Вы понимаете, что рано или поздно мне придется рассказать обо всем высшему духовенству, особенно если я буду бывать здесь по ночам?
– Это так необходимо? – Крис нахмурилась.