Рогатый папа

А Нагицкий словно чувствовал это и не задавал вопросов, не давил. Лишь когда мы проехали тот злополучный шлагбаум, огораживающий улицу с частными домами, тишину нарушил телефонный звонок.
– Слушаю, – лицо мужчины разом стало серьезнее, он нахмурился. – Руслан, есть результаты? Хм… Уверен, что мое присутствие необходимо?..
Герман свернул на участок и припарковался.
– …Хорошо, скоро буду, – тон его был не слишком радостным. Он отключил телефон и повернулся ко мне: – Мне придется уехать, пожалуйста, побудь в доме. Если захочешь куда-то поехать, позвони и предупреди. Договорились?
– Могу ехать куда захочу? – я удивленно приподняла брови.
А мне казалось, что меня в золотую клетку посадили под видом защиты.
– Я, по-моему, сразу дал понять, что силой удерживать тебя не собираюсь, – в его голосе проскользнули обиженные нотки. – Но я еще не разобрался до конца с историей твоего отравления или не отравления, так что, согласись, неразумно списывать со счетов опасность. Я беспокоюсь за тебя.
– Хорошо, – спорить сейчас не хотелось. Не после того, как я танцевала перед статуей Терпсихоры, или кем там была эта древесная женщина. На душе было так спокойно и умиротворенно, что даже мысль о возможном конфликте вызывала отторжение. – Я никуда не собираюсь. Но если соберусь, то позвоню тебе.
– Вот и отлично, – во вздохе было облегчение. – Я постараюсь приехать к ужину. Но если не успею, то и не жди.
Герман подождал, пока я переступлю порог дома, и лишь после этого завел мотор и уехал.
Как все-таки странно. Еще с утра я надеялась никогда больше не возвращаться в этот дом. Днем, после подставы от коллег, я мечтала никогда не встречаться и с самим Германом, а сейчас при мысли о кривляньях Ксюши или бессильной зависти Галки мне становилось просто смешно.
Какие это мелочи по сравнению с волшебством! Настоящим волшебством, свидетелем которого я стала. И не просто свидетелем, а неотъемлемой частью. Волшебством, которое было не только в странных деревьях или потустороннем свете, а главное, в новой жизни, которая сейчас зарождалась внутри меня.
И сейчас я была почти уверена в том, что мальчик, которого я видела, – это Герман, только в детстве. Может ли быть, что его отец был извергом, пытавшимся сделать из сына вундеркинда? Запрещал игры, прогулки… Если все так, тогда и то, что медицинский Герман закончил уже очень давно, не выглядело странным. Посвящая все время учебе, он мог поступить туда, например, в пятнадцать или даже раньше.
Вот только зачем отцу Германа все это надо было? Он не выглядел как родитель, помешанный на успехе своего ребенка.
Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, о чем шла речь. Сейчас, хоть прошло еще совсем не много времени, точные фразы почти стерлись из памяти. Но вот то, что кричал разгоряченный мальчик, я помнила:
«…плевать хотел на свой талант! Он нужен только тебе, чтоб жрать!».
Что бы значило это «жрать»? Или фавны как вампиры из фильмов и книг? У них тоже особая диета?
И как понять то, что ответил мальчику отец?
«…да что б ты понимал в голоде…Тебе мало того, что ты уже сделал со своей матерью?»
– А Герман Игнатьевич не с вами? – удивленным голосом прервал размышления Антон, вышедший мне навстречу.
– О, он… – я не сразу сообразила, о чем вообще меня спрашивают. – Да, он уехал. Какой-то срочный звонок.
– Ох, черт… – парень смешно поморщил нос. – А я как раз хотел попросить его помочь выбрать текст для поступления… Он ведь знает всех этих театралов, что им нравится, и вообще…
– Если хочешь, то я могу помочь, – ободряюще улыбнулась я. В конце концов, планов на вечер у меня пока не было. – Только сначала переоденусь.
– Супер! Я тогда в кухне буду ждать, сделаю пока кофе! – обрадовавшись, он тут же скрылся из виду.
А я пошла на третий этаж в спальню.
«Интересно, этот Антон кроме кофе что-нибудь делать умеет?» – подумала со смешком.
Но едва я дошла до спальни, как в сумочке раздалась мелодия звонка.
Усевшись на кровать, я вытащила мобильник:
– Привет, ну ты как? Дома? – раздался бойкий голос Светки.
Я обвела глазами комнату, в которой находилась.
– Привет, да. Дома.
Повисла неловкая пауза. Телефон пиликнул, показывая, что зарядки надолго не хватит.
– Слушай, Ир. Ты ведь на меня не сердишься, правда? – жалобно спросила подруга. – Я пыталась девчонкам говорить сегодня, что ты вовсе не зазналась, но им разве объяснишь? Повод для сплетен дали – все равно что кость собакам бросили. Я сама так разозлилась на них, чуть не проболталась, что это все из-за беременности… что тебе самой этот индюк даром не нужен!
Кажется, она даже всхлипнула от переизбытка эмоций.
– Нет! Ты что! – от перспективы, что кто-нибудь в труппе мог узнать мой секрет, меня передернуло. – Не вздумай никому рассказывать! Меня же сразу со всех ролей снимут!
– Я могила! – торжественно поклялась Светка. – Ну как? Не сердишься?
На мгновение мне даже стало жаль подругу. Оказалась между молотом и наковальней.
– Не бери в голову, – отмахнулась я. – Лучше расскажи, что там Ксюша про меня сегодня говорила.
– О… это было представление в лицах. Если б не знала, что она тебя изображает, то решила бы, что речь как минимум о какой-нибудь английской принцессе. А полчаса назад Маринка звонила, рассказала, что Ксюша видела, как ты с Нагицким прямо в душевой занималась се… Хм… А это правда? Этот петух тебя что… заставил?
От того, как она оскорбляла Германа, становилось неприятно.
– Нет. Ничего не было, – сухо отрезала я.
Еще один писк телефона. Вот черт! Скоро отключится. Нужно бы подзарядить.
– Так и думала, что она врет! – Светка говорила с явным облегчением. – А ведь такие небылицы всем нарассказывала…
Подруга пустилась в витиеватые описания того, о чем сейчас гудел весь театр. А я слушала, ужасаясь, насколько извращенной может быть реальность в пересказе из одних уст в другие. И ведь с этим мне как-то надо будет дальше жить. Смогу ли я повернуть ситуацию в свою пользу?
В какой-то момент мне показалось, что я чувствую запах дыма.
– Свет, подожди, я тебе перезвоню… – я не успела договорить, как мобильник окончательно разрядился.
Отложив его в сторону, я вышла в коридор. Снизу валил густой белый дым, от которого першило в горле и щипало глаза.
– Антон? Антон! – закричала, но никто не отозвался.
Сглотнула, пытаясь отогнать тревожное предчувствие. Что могло случиться?
Закрыв лицо локтем, я сбежала на пролет ниже. Там дыма было еще больше. Нужно срочно уходить из дома, вот только, преодолев еще несколько ступенек, я поняла, что все очень серьезно: языки пламени лизали стены коридора первого этажа, и в сторону входной двери было просто не подступиться.