НеИдеальная

Когда Маркус говорит мне, что пора признаться самой себе и сказать: "Я хочу этого парня". Про себя я именно так и делаю. Чтоб его! А вслух говорю совершенно другое. Конечно, на самом деле я не испытываю к Маркусу подобной ненависти. И стрелять бы в него не стала. Мне не за что его ненавидеть. Но, согласитесь, моя тирада прозвучала эффектно.
Я вижу, что он злится, очень сильно. И уже готовлюсь к тому, что он может ударить меня, но происходит совершенно неожиданное. Маркус хватает меня за горло и затягивает в свою спальню. Закрывается дверь, и уже через мгновение я прижата к ней спиной.
Он поднимает меня в воздух за шею так, что наши глаза теперь на одном уровне.
– Я не позволю тебе так разговаривать со мной! – со злостью в голосе говорит он.
Его оказалось так легко вывести из себя. Он сжимает руку все сильнее, и мне начинает не хватать воздуха. Я цепляюсь за его предплечье, впиваясь в него ногтями, но он даже бровью не ведет. Висеть в воздухе, когда кто-то сжимает твое горло, не очень-то приятно, скажу я вам. Я пытаюсь вырваться, но силы слишком неравны.
В глазах его загорается нетерпеливый огонек. Он придвигается ко мне вплотную. Я не знаю, чего еще от него можно ожидать. Но уж точно не такого.
– Сейчас и проверим. – сквозь зубы говорит он.
Хватает меня за бедро и закидывает мою ногу на свою талию. Кажется, что это невозможно, но он придвигается еще ближе и набрасывается на мои губы. Поцелуй жадный и грубый, здесь нет ни капли нежности, но такая ласка заставляет мою кровь кипеть от желания.
Не знаю, когда это произошло, но я вдруг понимаю, что обнимаю его за талию уже двумя ногами, прижимая его напряженное тело к себе. А мои руки пустились в путешествие по его волосам, перебирая короткие пряди. Зачем я это делаю? О боже, мне что, это нравится? Определенно утвердительный ответ.
Совершенно внезапно он прерывает поцелуй и тяжело дыша говорит:
– Нравится строить из себя невинность и дерзить на каждом слове? Что же ты тогда делаешь сейчас?
Он слегка ослабляет хватку на моей шее и начинает поглаживать ее большим пальцем. Продолжает неотрывно смотреть в мои глаза. Это намек, что следующий шаг за мной? Если он думает, что я отступлю, то глубоко заблуждается. Не надо было бросать мне вызов.
Я как можно сильнее тяну за волосы его голову к себе и впиваюсь зубами в нижнюю губу с такой силой, что чувствую привкус крови. Нежность? От меня он ее не дождется. Из него рвется рычание, то ли от злости, то ли от возбуждения, мне все равно. Этот звук разливается по всему моему телу горячей волной, которая собирается где-то внизу живота.
Поцелуй все длится и длится. Меня накрывает жадное, яростное, необузданное возбуждение. К черту все, в данный момент мозг не работает, я хочу этого парня. Мне нужно больше, чем простой поцелуй. Маркус чувствует то же самое, об этом свидетельствует то, что он прижимается ко мне все сильнее, и я чувствую его желание каждой клеточкой своего тела, к которой он прикасается. Из меня рвется стон, который он ловит своими губами.
Запускаю руки ему под одежду, мышцы его живота сокращаются под моими прикосновениями. И как только я начинаю тянуть его футболку наверх, желая избавиться от досадной преграды к его телу, в сантиметре от моей головы раздается грохот. Я еле сдерживаю себя от крика. Кто-то стучит в дверь еще раз, мы замираем без движения и слышим голос Ханны.
– Маркус! Урок по стрельбе через десять минут! Жду тебя на улице.
Она стучит еще два раза и уходит. Я прихожу в себя, убираю руки Маркуса со своей задницы, и встаю на пол. Подбираю куртку, которую мне дал Рид и которая теперь валяется на полу возле двери, ни разу не взглянув на Маркуса, я выхожу в коридор и спешу в лабораторию.
Что это вообще сейчас было? Ни с того ни с сего Маркус набросился на меня с поцелуями, а я что-то не особо сопротивлялась.
Закрываю за собой дверь и спешу к шкафчику, в который Эйден складывает все разработанные для меня препараты. Хотя чувствую я себя прекрасно, даже головная боль практически не беспокоит, но сейчас время приема таблеток, и я не буду его пропускать, постоянно терять сознание мне уже надоело. Я останавливаюсь на полпути к цели, потому что замечаю краем глаза такую неожиданную картину, что сначала даже уверена, что у меня начались галлюцинации. Аманда и Кай. Они целуются. Глаза мои расширяются. Нет, я ни капли не удивлена, на самом деле это же было ясно, как день, что между ними что-то есть. Не знаю, как остальные этого не замечают? Меня удивило другое. Парочка потеряла осторожность. Их ведь могут заметить в любой момент. Что, собственно, сейчас и происходит. Хорошо, что это всего лишь я, а не кто-то из Братства.
Я не знаю, что мне делать. Как уйти так, чтобы они меня не заметили? Я с сожалением смотрю на таблетки, до которых осталось всего десять шагов. Все таки придется отложить прием. Разворачиваюсь и пытаюсь бесшумно вернуться к выходу. Но тут Аманда вскидывает голову, и мы встречаемся глазами. Кай поворачивает голову в мою сторону, на лице его написана растерянность. Ускользнула по-тихому, называется, мать вашу! Я останавливаюсь, нет смысла теперь уходить.
Кай делает пару шагов в мою сторону и на выдохе произносит:
– Клэр, это…
– Я никому ничего не скажу. – перебиваю я его.
На их лицах читается такое облегчение, что мне становится немного их жаль.
Я все таки иду к таблеткам, принимаю нужную дозу и запиваю водой. Кладу куртку Рида на кушетку. Только потом разворачиваюсь к ним.
– Давно это у вас?
Они переглядываются.
– Пару месяцев. – осторожно говорит Аманда.
Я хмурю брови и спрашиваю у Кая, плечи которого напрягаются от вопроса:
– Почему ты ничего не делаешь?
– В каком смысле?
– Почему позволяешь держать ее в клетке? Почему не вытащишь ее оттуда?
– Думаешь, я не пытался? Я говорил Джону и остальным, что нельзя держать ее взаперти! Но у них свое мнение по этому поводу.
– Да плевать на их мнение! Хватай ее и бегите отсюда! Если они не поймут, то тебе тем более не по пути с Братством дальше! Если эта девушка важна для тебя, ты должен приложить больше усилий, чтобы спасти ее!
– Клэр, не надо. – говорит Аманда. – Меня не спасти таким образом.
Я вопросительно смотрю на них.
– Она же умрет без препаратов Эйдена! – обреченно восклицает Кай. Ну да, об этом я как-то не подумала.
– А как же сыворотка, которая спасла Ханну? – доходит вдруг до меня.
– Мне никто ее не даст. С чего им принимать меня к себе, если никто, кроме Кая, мне не доверяет? – грустно говорит девушка.
– Но как же Ханна? Они спасли ее, хотя она не была одной из них…
– Вообще-то была. – перебивает Кай. – Она уже была с Эйденом, и мы не могли позволить ей умереть.