Ведьма, околдовавшая его

А Махлат тем временем забеременела. Страсть Лареля к женщине не утихала, но она не сдавалась и продолжала сопротивляться. И тогда король решил жениться на ней, надеясь сломить её, подкупить. Однако Махлат не оценила этого жеста. Она пыталась и бежать, и покончить с собой, и убить ребёнка. В итоге под конец беременности непокорную новую королеву, как дикое животное, заперли в башне и посадили на цепь.
Народ её проклинал, ненавидел, ведь из-за её дьявольской красоты всеобщая любимица Зана была сослана. Когда же бывшая королева умерла, как преступница, в заточении, люди стали требовать смерти Махлат. Её с ещё большей уверенностью называли Ведьмой, порождением зла…
— В общем, как Ламию, — понятливо кивнул Никандр. Девушка согласно улыбнулась.
— Ламия родилась в полнолуние, в полночь. Махлат мучилась в одиночестве, никого рядом с ней не было. Когда же родила, она попробовала выбросить дочь из окна, просунув через прутья решетки. Чудо, что слуги успели и забрали ребёнка. Или наоборот…
Ламия никому не была нужна: ни матери, ни отцу. За ней даже няньки не всегда приглядывали. При живых родителях в богатом замке она была сиротой. Пыталась тянуться к отцу с матерью, но Ларель только отмахивался от неё, Махлат же ненавидела. Люто. Сколько бы девочка к ней ни подходила, она её унижала точно так же, как и её король. Проклинала.
Когда Ламии исполнилось пять, старший принц поднял бунт против отца, с которым и раньше никогда не ладил, а после смерти королевы Заны окончательно возненавидел его. Ларель подавил восстание, а сыну отрубил голову. И не только ему, но и его брату, который мог также однажды поднять восстание против него. И всё это на глазах маленькой Ламии.
Узнав о смерти братьев, дочь Заны покончила с собой, сбросившись с башни, где была заключена вместе с матерью. Таким образом, Ламия осталась единственным ребёнком короля.
Тому понадобился наследник мужского пола. А так как женой у него числилась дикая Махлат, то и рожать его должна была она. Он продолжил её насиловать, она беременела несколько раз, но родить живого ребёнка больше не смогла. Два мальчика, которых она доносила практически до срока, родились мёртвыми. Под конец жизни Махлат совсем лишилась рассудка. Умерла в родовой горячке. И перед смертью прокляла дочь, — сказала девушка и замолчала, выдерживая драматическую паузу. Никандр нахмурился, не зная, как расценивать её рассказ: как правду или как сказку на ночь. — «Будь ты проклята в своей женской доле! Точно так же, как прокляла меня! Дочь дьявола! Ты плод насилия, жестокости и похоти! В тебе нет ничего святого и доброго! Чтоб ты умирала в муках как я!».
— Что, прямо так и сказала? — переспросил Никандр, недоверчиво хмыкнув. — Ты свечку держала? Или твоя мать протоколировала смерть этой Махлат?
Девушка широко улыбнулась и дернула плечиком, как бы говоря: «Как знать…»
    
ГЛАВА 10. Куриный бульон
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ…
— Никандр! Никандр! — короля разбудил голос Фавия, раздававшийся из-за закрытой двери.
Не понимая, что случилось среди ночи, Никандр поднялся с кровати и открыл дверь, зажмурившись от света, льющегося из общей гостиной.
— В чём дело? — спросил он сонно.
— Риту стало хуже. Лекарша послала за управляющей и разбудила меня, — обеспокоенно отчитался воин, оглядываясь назад, где из комнаты советника вышла Олин, взяла что-то из своего саквояжа и снова скрылась за дверью. — Жар сбить не получается. И он сильно кашляет…
Словно в подтверждение его слов, из комнаты старика донесся каркающий кашель. Никандр тоже нахмурился.
— Я сейчас, — кивнул он Фавию и снова скрылся за дверью, чтобы надеть сапоги и рубаху.
Когда же король вошёл в комнату Рита, там уже собрался настоящий совет. Олин обтирала тело старика влажной тряпкой, ей помогала одна из служанок, а другая придерживала таз с зеленоватой водой. Рамилия стояла рядом и качала головой, Фавий занял место в углу и хмурился, глядя на манипуляции женщин.
— Как он? — спросил Никандр, проходя в комнату и обводя всех строгим взглядом.
Рит выглядел ещё хуже, чем вечером во время ужина с королевой. Он спал или был в беспамятстве. Казалось, он стал ещё бледнее, губы посерели. Дышал неровно, рвано и то и дело начинал кашлять.
— Жар сбить не могут, — пояснила вместо лекарши Рамилия. — И задыхаться начал.
Никандр приблизился к полураздетому старику, и на миг ему показалось, что он уже мёртв, но Рит снова закашлял, приподнимаясь на локтях. Посмотрев на лицо лекарши, король забеспокоился ещё сильнее. Олин выглядела напуганной и отчаявшейся.
— Что ты делаешь? — спросил король, кивнув на тряпку в её руках, а затем на столик около кровати, заставленный склянками и бутылочками. — Это поможет ему?
Девушка жалобно на него посмотрела и покачала головой.
— Я сделала все, что могла. Но ему не становится лучше, — ответила она, и Никандр услышал в её голосе еле сдерживаемые слезы. — Боюсь, он не доживёт до утра, — в конце фразы она всё-таки не удержалась и шмыгнула носом.
— Что значит «не доживёт»? — угрожающе проскрежетал зубами Никандр, нависая над девушкой. — Делай что хочешь, но сбей жар! Шевелись!
— Не кричите, — заступилась Рамилия за Олин. — Не у себя дома.
— Это пока, — рявкнул Никандр на управляющую, а затем повернулся к Олин: — Лечи! Если он не доживёт до утра, я тебя убью!
Девушка разрыдалась и повернулась к управляющей в поисках поддержки и защиты. Та только головой осуждающе покачала.
— Держите себя в руках. Вас предупреждали, вы никого не слушали. Надо было сразу уезжать, как только ваши люди заболели, а не строить из себя героя.
— Вот только не надо снова заводить песню о проклятье! — возмутился король, перенаправляя свою злость на управляющую. — В его болезни виноваты ваши стражницы, которые держали нас на морозе, под дождём. У него обычная простуда, а ваша неумеха-лекарша, у которой молоко на губах не обсохло, справиться не может. Что у вас за замок такой?
— Уединенный. — В отличие от лекарши Рамилия ничуть не устыдилась и даже бровью не повела на гнев короля. — Не принимающий гостей.
— Это я заметил!
— Пожалуйста! — сквозь слезы взмолилась Олин. — Давайте позовем Госпожу. Она точно его вылечит.
Никандр удивлённо застыл, а затем перевел вопросительный взгляд на Рамилию.
— Думай, что говоришь, — шикнула та на Олин. — Что я ей скажу? Ваше Величество, сбейте жар старику? Не придумывай и лечи его.
— У неё есть травы, зелья. Она его точно спасет! — Олин перевела взгляд на Никандра и принялась убеждать его, раз с управляющей не получилось. — Госпожа очень сильный лекарь.
— Олин, — рыкнула Рамилия на девушку предупреждающе.
— А что в этом плохого? — шмыгнула та носом, стирая слезы со щек. — Госпожа всем помогает. Она нас лечит. Почему не может помочь и ему? Она своими руками лечит каждую служанку, а это человек короля…