Во все Имперские (СИ)

— Кхе — кхе. Косули, господа, — негромко произнёс Псобчаков.
Косули действительно появились. Они вылетели огромной стаей из — за леса на противоположном берегу озера, возле которого и расположились трое магократов. Косули летели, взмахивая огромными кожистыми крыльями, стаю вёл вожак — самец, увенчанный крупными рогами.
Императорский заповедник населяло множество удивительных волшебных существ, и летающие косули были лишь одним из его чудес.
Медведянский и Псобчаков схватились за ружья, Лёдов неспеша ухнул рюмку водки и теперь закусывал соленой тыквой.
— Тихо, сволочи, — процедил Борис Николаевич, утирая губы, — Не спешите. Пусть ближе подлетят.
Косули были уже над серединой озера, когда Медведянский заселфил себя на их фоне, а Псобчаков выстрелил.
Потом стрелять стал и Медведянский, но так ни в кого и не попал. Зато Псобчаков сбил одну косулю, и та камнем полетела вниз, в черные воды лесного озера.
Теперь косули были уже прямо над магократами. Псобчаков и Медведянский палили, Лёдов так и не взялся за свое ружье.
— Любители, школота, — презрительно сказал Лёдов своим товарищам, а потом воздел вверх руку.
В лесу вдруг на миг стало холоднее, а прямо над охотниками засверкало северное сияние, растворившееся через пару секунд.
От руки Лёдова ввысь пронеслась волна синего света, раздался оглушительный скрежет, как будто столкнулись два айсберга.
Еще через несколько мгновений сверху упала замороженная и покрытая инеем туша крылатого вожака — оленя.
Гордый вожак стаи был вморожен до состояния ледышки. Рухнув прямо на берег озера, он сломал ногу борзой Псобчакова, а крепостного холопа, как раз подававшего Медведянскому переносной зарядник для смартфона, зашиб насмерть.
Травмированная борзая заскулила и заметалась, мертвый и погребенный под тушей оленя холоп молчал.
— Ну блин… — выругался Медведянский, Псобчаков внушительно кашлянул.
Крепостные бросились вытаскивать труп раздавленного в лепешку товарища из — под мороженой туши.
— Простите, — мрачно пробасил Лёдов, которому неудачное приземление оленя испортило весь триумф, — Как только окажемся за пределами заповедника, и будет интернет — переведу тебе двадцать рублей за крепостного, Димон. А тебе, Володя, три рубля за сломанную борзую.
— Не стоит беспокоиться, кхе — кхе, — ответил как всегда дипломатичный Псобчаков, а потом приказал уцелевшим собакам:
— Сьерже, достань косулю. Ту, которую я подстрелил. Из озера. Золя, а ты помоги ей.
Борзые, психически связанные с хозяином магией, кивнули и бросились в черную уже не по — летнему ледяную воду.
— А зарядник для смартфона? — возмутился Дмитрий Медведянский, — Зарядник тоже раздавлен. Еще двадцать рублей.
Медведь Димона зарычал, почуяв тоску хозяина по сломанному заряднику.
— Он у тебя что ли бриллиантовый был? — насупился Лёдов, принимая у крепостного рюмку водки, — Когда это зарядники стали стоить дороже холопов?
— Там была батарея с зарядом на три года, алё… — начал было объяснять Димон.
Но Лёдов лишь махнул рукой, показывая тем самым, что согласен выплатить компенсацию, а потом поднес к губам рюмку.
В этот момент из леса на берег вырвался взмыленный конь, на котором восседала девочка в коричневой униформе. В носу у коня было кольцо — древний имплант Уральской Империи, дававший мощные баффы к скорости.
На шевроне у девочки был нарисован коронованный почтовый рожок — знак конной фельдегерской службы Его Величества. В эту службу брали только девочек из сословия «боярских детей», потому что девочки легче, а для конного фельдъегеря главное — скорость передвижения.
— Император мёртв! — воскликнула девочка — фельдъегерь, — Полтора часа назад. Апоплексический удар.
Обессиленная девочка упала с коня, задыхаясь. Пара крепостных холопов бросились помогать ей.
— Водки ей дайте, — дал сомнительный совет Лёдов, еще не до конца сознавая, что именно он только что услышал.
Повисло молчание, но долго оно не продлилось.
— Нужно найти наследника. Немедленно, — сказал Псобчаков, даже забыв кхекнуть, — Он вроде охотился на восточном берегу, со стражницей из Лейб — Гвардии и егерем…
 
— Или не нужно, — наконец пришел в себя Лёдов, — Ну, за упокой души Павла Петровича! Другого такого государя у нас уже никогда не будет.
Подтверждая слова делом, Лёдов опрокинул рюмку, налитую еще до прибытия гонца со страшным известием.
— Вы о чём? — переполошился тем временем Медведянский, — Наследник должен знать. Владимир дело говорит. Поехали, найдем наследника!
— Обожди, не кипишуй, — ответил Лёдов, закусывая, — Ты же понимаешь, что означает смерть Государя? Она означает, что сейчас начнется грызня за власть. Долгая и кровавая, ибо наш Император правил несколько столетий, а за это время Императорский род успел расплодится, как тараканы.
И эти тараканы сейчас начнут друг друга жрать в борьбе за корону. И я бы предпочёл, чтобы наш любитель аниме Павел Павлович приступил к пожиранию позже остальных. Ибо кто раньше начнет жрать остальных претендентов на трон — тот вероятно и победит.
А я видеть хиккана на троне не желаю, уж извините, господа. Так что не вижу смысла извещать Павловича о кончине его пра — пра — пра — деда, или кто он там покойному Императору. Я лично немедленно отправляюсь в Павловск.
— Кхе — кхе… А зачем вы туда отправляетесь, Борис Николаевич? — поинтересовался Псобчаков, — Уж не замыслил ли род Лёдовых отжать престол и воссесть Императорами?
— Нет, — нахмурился Лёдов, — Ничего подобного. Императорский трон жестковат для моей задницы, если честно. Да и корона для головы маловата. Да и вообще, эта игра только для Багатур — Булановых, для членов Императорского клана. А еще победить в ней теоретически смогут лишь четверо реальных претендентов.
— Мда, кхе — кхе… — мягко произнес Псобчаков, и тут же раскрыл свою мысль, — Четверо. Из которых первый изгнанник, бежавший во Францию, второй — чудовище, а третий — идиот. Знаете, Борис Николаевич, на фоне первых трех Павел Павлович выглядит не такой уж и плохой кандидатурой. Мы должны известить его о смерти Императора. Немедленно.
Псобчаков развернул своего коня в сторону леса, Лёдов поднял руку, собаки Псобчакова зарычали, им вторил медведь Медведянского.
Крепостные рефлекторно повалились на землю и закрыли головы руками, как и положено делать холопам, когда рядом начинается битва магократов.
— Ну я‑то должна известить наследника, господа, — сказала уже отдышавшаяся девочка — посыльный, — Это мой долг.
Магократы, все как один, уставились на девочку.
— Ты же из Потаповых, так? — спросил Медведянский.
— Я из Подснеговых, Ваша Светлость.
Лёдов хохотнул:
— Дочка Сашки? Я тебя вроде видал раньше пару раз. Подснеговы служат в моем ЧВК. А твой дед — глава службы безопасности моей холодильной корпорации. Так что ни к какому наследнику ты не поедешь, девочка. Вместо этого ты сейчас вернешься в Павловск и доложишь, что наследника не нашла. Понятно?
— Предельно понятно, Ваше Высочество.
— Вот и умничка, — Лёдов покопался в кармане, вынул оттуда золотой гербовый рубль и швырнул девочке.
Подобрав рубль, гонец вскочила на коня и исчезла в лесу.
Псобчаков было потянулся к ружью, но потом раздумал и направил коня к лесу, а потом еще раз раздумал и, остановив лошадь, только вопросительно смотрел на Лёдова. Собаки Псобчакова, копировавшие все движения хозяина, тоже уставились на Бориса Николаевича.
— Извещать наследника НЕ БУДЕМ. Твёрдо и чётко, — мрачно произнес Лёдов, буравя Псобчакова взглядом.
Псобчаков сделал какое — то непонятное движение головой, то ли кивнул, то ли нет.
Две мокрые борзые вылезали из озера с тушей подстреленной Псобчаковым косули в зубах.
В этот момент на берег из леса ворвался очередной всадник.
На этот раз это была не девочка, а тощий мужик в желтом плаще и надетой не по сезону шапке — ушанке. Магократы узнали егеря Михалыча, лесника Императорского заповедника.