Стреломант 3
И дальше дальше.
Я с каким-то абсолютным и критическим спокойствим смотрел на то, как прыгающий где-то далеко впереди кругляшок света спасительной поверхности потихоньку затягивается шевелящимся покровом скопий, уменьшается, пропадает…
Не дождетесь.
Мне нужна была остановка. На секунду, на мгновение, но — остановка. На ходу стрелять нельзя, вернее, можно, но это почти безрезультативно.
Поэтому вместо того, чтобы просто шагнуть в беге на правую ногу, я крутнулся на ней, одновременно посылая импульс праны в левую руку. Оборот вокруг своей оси, которым я погасил горизонтальную скорость, левая нога впечатывается в каменный пол, руки вскидывают натянутый лук, стела бьет ослепительным световым лучом в затягивающуюся мембрану из красно-черных тел…
Выстрел!
Прана набита в стрелу по-новому — исключительно в хвостовик, так что когда тетива с чудовищной силой толкается в него, отправляя стрелу в полет — хвостовик, не выдержав такого напора, разлетается на куски, на дробь, картечь, на прановую шрапнель, которая летит вперед!
А тетива, не останавливаясь, продолжает проходить сквозь почти не сдвинувшуюся в места стрелу, кроша ее в прановые ошметки, улетающие вперед по световому лучу — туда, куда шлет их моя воля!
Прямо в центр почти сомкнушегося барьера из скопий…
Десятки, сотни фрагментов испровизированной шрапнели ударили в красно-черное месиво, проверяя его на прочность, и — победили! С влажным хрустом полетели прочь оторванные лапки, головы, части хитиновых тел, цепляющиеся друг за друга скопии развалились, потеряв целостность, и в середине их сборища снова пробился спасительный свет!
Но прогал был еще слишком маленький. Даже если прыгнуть вперед, рыбкой, вытянув руки, и приняв в кувырок приземление — все равно нет гарантии, что пара-тройка тварей не вцепится в спину или грудь.
А времени на еще один выстрел нет — я буквально чувствую, как ближайшие скопии уже раскрывают свои челюсти, чтобы попробовать на вкус подошвы моих ботинок.
Помогла Амина. Увидев, что заслон впереди прорван, пусть я и сам не до конца понял, как именно это сделал, она ударила тоже. Ударила как умела, как могла — просто волной чистой праны. Такой же волной, какой чуть было не смела меня при нашем первом знакомстве.
Не успевших снова стянуться и закрыть разрыв скопий разметало по стенам коридора, швырнуло далеко вперед по пути нашего следования — как будто мощным порывом ветра! Отдельные особи остались живы, и даже отсюда было видно, как они принялись брыкаться и биться на камнях, пытаясь перевернуться со спин на ноги и снова броситься в нашу сторону… Но когда то еще будет!
Главное — путь снова был свободен!
Мы снова бежали. Бежали прямо по хрустящим черно-красным телам, если те не успевали убраться у нас из-под ног, скользили на желтых внутренностях многоножек, спотыкались о камни, старались не махать руками, чтобы в них не вцепились скопии на стенах, но — бежали. Если какая-то из многоножек прыгала, — они еще и прыгать умеют! — ее встречала прямо в воздухе либо моя стрела, либо тонкий, как спица, прановый импульс Амины, который она выпускала из пальца. Насаживая на него скопию как на шампур, Ратко с какой-то злорадной улыбкой сбрасывала ее под ноги и обязательно проходилась подошвой.
Один раз это ее чуть не погубило — нога скользнула по внутренностям, Амина потеряла равновесие и начала заваливаться назад, неловко вскидывая руки.
Я увидел это лишь краем глаза и тут же развернулся прямо на бегу, прыгнул спиной вперед, натягивая в падении лук и выпуская стрелу в камни под Аминой.
Я не знаю, что заставило меня это сделать, и в любой другой ситуации я бы, наверное, это не повторил…
Но в стрелу за мгновение до выстрела, помимо пранового заряда, я вложил еще и желание, чтобы эта прана сформировалась во что-то опреденное. Говоря конкретнее — я захотел, чтобы она приняла форму наклонной плоскости, стоящей к полу ровно под таким углом, под каким будет Амина в тот момент, когда стрела коснется камней. Ничего лучше я придумать не смог.
Но этого было достаточно.
Когда стрела коснулась камней, она то ли разбилась об них, то ли была поглощена ими — не знаю точно, я видел лишь как она прямо на глазах истаяла, от наконечника до хвостовика, будто ударилась не в камень а в раскаленную магму.
Но из того места, в котором пропала моя стрела, в тот же момент вырвалась яркая фиолетовая узкая плоскость! Шириной ровно в камень, из которого начиналась, плоскость просуществовала одну коротую секунду — ровно столько, сколько было нужно, чтобы поддержать Амину и не дать ей упасть!
А потом на камни упал я — так же, как и летел, спиной вперед. Едва ли я успел запомнить расположение камней туда, куда упал, но, к счастью, обошелся без серьезных ушибов, и даже смог кое-как превратить падение в перекат и довольно быстро оказаться снова на ногах.
Амина тоже смогла устоять. Сотворенной мною плоскости уже не было, зато Ратко снова бежала мне навстречу, хоть и неловко наклонившись вперед, будто с трудом ловя равновесие.
А волна скопий висела у нее практически на пятках.
Я отшагнул правой ногой назад, вставая левым боком к надвигающейся угрозе, и снова поднял сияющий лук, стрела на котором рассекала тьму ярким световым лучом.
А еще две стрелы — просто лежали, ожидая своего часа.
С реальным луком я бы никогда не смог такого провернуть, только если бы у него были три полки. Двумя стрелами еще можно выстрелить, расположив вторую на указательном пальце лучной руки, и то это будет жутко неудобно, и, скорее всего, жутко неточно.
Тремя же выстрелить возможно только если разворачивать лук горизонтально.
Физический лук.
Но сейчас в моих руках порождение моей же праны, и я могу располагать его в пространстве как хочу. Хоть пристроить стрелы вместо тетивы, а стрелять голыми хвостовиками.
Поэтому и три стрелы могу зарядить. И выстрелить могу. И попасть, куда только ни захочу, даже если это три разные точки — например, потолок коридора, пол коридора и самый центр коридора! Пустота, в которой стрела засядет, остановится в той точке, в которой я захочу, чтобы она остановилась — не проблема! И заложить в стрелы все, что захочу — тоже смогу! Вообще похеру!
Я — стреломант!
И, когда Амина пробежала мимо меня, когда вал стрекочущих и шуршащих многоножек на стенах, навис надо мной, я выстрелил.
Стрела ушла вертикально вверх.
Стрела ушла вертикально вниз.
Стрела повисла в воздухе, едва оторвавшись от лука.
И исчезла.
А потом все пространство коридора перекрыло сплошной прановой стеной — точно такой же, какой Персефона прикрывала Амину от моих стрел на тренировке!
Прана вырвалась снизу, прана вырвалась сверху, и в самой слабой точке, где ее могло не хватить — в центре, я тоже подстраховался, подвесив там еще одну заряженную стрелу!