Удивительная история секса. Взгляд сквозь века на одну из самых табуированных тем человечества
Исторически слово whore использовалось для нападок на тех, кто нарушал статус-кво и отстаивал собственные права, стараясь выйти из-под сексуального контроля и доминирования. Но, в отличие от слова «проститутка», слово «распутница» означало не профессию, а осуждаемое моральное поведение. Вот почему многих женщин, обладавших властью — Мэри Уоллстонкрафт, Фулан Дэви и даже Маргарет Тэтчер, — называли «шлюхами» вне связи с сексуальностью. Смысл заключался в том, чтобы опозорить, унизить и подчинить. Шлюхой могут назвать как обычную женщину на улице, так и мирового лидера — и в этом отношении женщине-лидеру еще тяжелее.
Сегодня «шлюха» — это грязное оскорбление. На заре же современности это слово считалось серьезным преступлением, распространением порочащих слухов, за что вполне можно было оказаться под судом.
Примеры «неженственной речи» из «Нового искусства тайны сплетен», 1770
В 1664 году Анна Благг заявила, что Анна Натсфорд назвала ее «злобной шлюхой». В 1667 году бедная Изабел Яксли пожаловалась на соседа: тот назвал ее «шлюхой», которую можно «трахать за кучку рыбы на один пенни». В 1695 году жительница Лондона Сьюзен Таун обвинила Джейн Адамс в том, что та кричала ей: «Выходи, грязная шлюха, и почеши свою паршивую задницу, как и я!» В 1699 году Изабел Стоун из Йорка вчинила иск Джону Ньюболду за то, что он называл ее «шлюхой, дрянной шлюхой и злобной шлюхой… стервой и паршивой стервой». А в 1663 году Роберт Хейворд предстал перед судом в Чешире за то, что обозвал Элизабет Янг «соленой шлюхой» и «грязной шлюхой». В суде он заявил, что может доказать: Элизабет — настоящая шлюха, и ей следует сидеть дома и «смывать пятна со своего платья».
Чтобы подтвердить факт клеветы, нужен был свидетель оскорбления, а для доказательства несправедливости обвинения требовался другой свидетель, который этот факт опроверг бы и показал, каким образом эта клевета испортила репутацию женщины. Наказания за клевету могли быть различными — от штрафа и публичного обвинения до отлучения от церкви (хотя такое случалось крайне редко). В 1691 году клеветник Уильям Холливелл был приговорен к публичному извинению перед Питером Ли в приходской церкви:
«Я, Уильям Холливелл, позабыв свой долг любви и милосердия перед моим соседом, произнес и напечатал несколько оскорбительных и клеветнических слов о Питере Ли и против него… Признаю, что слова эти были оскорбительными и несправедливыми… Я глубоко раскаиваюсь и признаю, что несправедливо его оскорбил».
Слово «шлюха» считалось особенно оскорбительным, поскольку пагубно влияло на ценность женщины на брачном рынке. Поэтому, когда в 1685 году Томас Эллертон назвал Джудит Глендеринг «шлюхой», которая шляется «от амбара к амбару» и «от лудильщиков к скрипачам», он не просто оскорбил эту женщину, но еще и помешал ей найти мужа. В 1652 году Сисели Педли заявила, что ее назвали «шлюхой», чтобы «помешать ее браку с добрым человеком». Оскорбление могло разрушить деловую репутацию. В 1687 году мировой судья постановил наказать человека, назвавшего жену хозяина постоялого двора «шлюхой», поскольку это оскорбление повлияло на торговлю.
В суд часто обращались мужья женщин, которых назвали шлюхами. Это было смертельное оскорбление — страдала не только женщина, но и ее муж. Муж автоматически становился рогоносцем, неспособным сексуально удовлетворить свою жену. Так, например, в 1685 году Абрахама Бивера обвинили в том, что он заявил Ричарду Виннеллу: «Шагай домой, рогоносец! Там Томас Фокс развлекается с твоей женой в твоей постели!»
Хотя мужчины реже обращались в суд с исками о клевете, но иски эти тоже часто носили сексуальный характер. В 1680 году Томас Ричардсон подал в суд на жительницу Лондона Элизабет Эборн: та сказала, что его пенис «изъеден оспой». Мужчин называли «рогоносцами», «ублюдками», «распутниками». Один из них оскорбился тем, что его назвали «ревнивым болваном и задницей». Мужчины, ославленные как воры, попрошайки или пьяницы, тоже нередко искали защиты у правосудия. Так, например, в 1699 году Томас Хьюитсон предстал перед судом Йорка за то, что назвал Томаса Дэниела «нищим попрошайкой»: «он был попрошайкой и ходил по графству от дома к дому, выпрашивая милостыню».
К концу XVII века количество дел о клевете в церковных судах значительно сократилось. Историки давно спорят о причинах такого явления. Возможно, с ростом городов и городского населения суды стали рассматривать больше дел о реальных преступлениях, а не о женских сплетнях и раздорах. Или произошел некий культурный сдвиг, и людям больше не приходило в голову идти к судье из-за бытовых оскорблений. К 1817 году английский закон гласил: «Если кто называет замужнюю или одинокую женщину шлюхой, это ненаказуемо, поскольку блуд и прелюбодеяние являются предметом духовного, а не мирского осуждения».
Как показано на графике, с XVII века пресловутое слово стало использоваться значительно реже. До конца XVII века оно оставалось юридическим термином — он встречается в 163 делах, рассмотренных в Олд Бейли с 1679 по 1800 год. Историк Риктор Нортон проанализировал, каким образом в юридической терминологии «шлюху» вытеснила «проститутка», то есть женщина, которая занимается сексом за деньги. Я подозреваю, что резкое сокращение использования слова «шлюха» в конце XVII века связано с лингвистическими изменениями — термин этот из юридического стал просто оскорбительным.
Google Nigram Viewer: Частота использования слова «whore» в английской литературе с 1500 по 2008 год
Сегодня слово «шлюха» встречается исключительно в грубой и оскорбительной речи. Однако, как и слово «распутница», оно переживает определенное возрождение и может быть использовано, чтобы бросить вызов обществу — оспорить позор, которым слово это покрывали сотни лет. Возможно, «шлюха» — слово оскорбительное, но корнями своими оно уходит в страх перед женской независимостью и сексуальной самостоятельностью. Если сначала распутницами называли женщин, у которых были свои сексуальные желания, то потом то же самое слово превратилось в оскорбление, покрывающее позором такие желания. Эти перемены отражают изменение культурного отношения к женской сексуальности. Я использую слово «шлюха» не в оскорбительном смысле. Я говорю о тех женщинах, которые осмелились пренебречь культурными условностями и стать «распутницами». Я хочу избавить это слово от ауры позора. Я употребляю его как напоминание о том, что наша речь постоянно развивается и формирует наше отношение друг к другу. В исторической перспективе, если у вас есть сексуальные желания, вы — распутница; если занимаетесь сексом вне брака, вы — шлюха; если вы самостоятельны и угрожаете «мужчине» — тоже. То есть, с какой стороны ни посмотри, все мы — настоящие шлюхи.
