Ученье – свет, а богов – тьма
– Ну ты ей попытайся разъяснить, что к чему, – предлагает он. – Раз ты её давно знаешь, может, по глазам увидишь, поняла или нет.
– Ладно, разъясню, – без энтузиазма соглашается Кир. Затем взгляд его падает на стол, всё ещё не убранный после завтрака. – Вообще, она гораздо лучше соображает под колбасу…
От воспитательной драмы нас спасает только клаксон приземляющегося унгуца: матушку привезли.
– Можешь забрать колбасу, – смиряется Азамат. – И посидите у себя в комнате немного, пожалуйста.
Кир тут же чует напряжение в его голосе и оглядывается в окно.
– Хорошо, – быстро соглашается он и хватает связку колбасок – без триумфа и победного прыганья до потолка, которые можно было бы ожидать. В мгновение ока они с Айшей испаряются из кухни.
– Я пойду её встречу, – говорит Азамат, вставая. – Алтонгирел, ты, может, займешь Арона пока, чтобы он раньше времени не спустился?
– Со мной тоже колбасой расплачиваться будешь? – кривится духовник, но поднимается. – Ладно, понял. Позовёшь, когда закончишь выбалтывать секреты.
Азамат кивает ему и поворачивается ко мне.
– Тебе моральная поддержка нужна? – спрашиваю.
– Думаю, на сей раз обойдусь своими силами, – улыбается он.
– О’кей, тогда я тоже пошла за колбасой, – приподнимаю я воображаемую шляпу.
Из окна кабинета мне хорошо видно дорожку к стоянке, которую Азамат с Киром расчистили от снега рано утром в порядке зарядки. Вот Азамат бежит на стоянку, где уже сел унгуц, а пилот выпрыгнул и теперь помогает вылезти пассажирке. Азамат очень красиво бегает, даже если сверху смотреть. Пилот остаться отказывается, выгружает багаж и сразу стартует. Матушка опять с тремя сумками, что уж она в них возит? Надеюсь, она адекватно воспримет новости. До сих пор она казалась мне одной из наиболее вменяемых муданжек, которых я знаю, и всё же свои заморочки у неё тоже есть. Зря Азамат меня выгнал. Конечно, она его мать, но я не совсем уверена, что он сможет ей всё это преподнести в правильном свете. Помнится, когда он пришёл мне сообщить, что у него есть внебрачный ребёнок, он начал совсем не с того конца, не туда свернул, да ещё сильно драматизировал своё, так сказать, грехопадение. Нет, я очень люблю своего мужа, и как международный дипломат он не знает себе равных, но когда доходит до семейных неурядиц, он, видимо, совсем другие центры в мозгу задействует, иначе я это объяснить не могу.
Короче говоря, к тому моменту, как Азамат звонит мне и разрешает выйти из сумрака, я уже накручиваю себя до состояния хорошей пружины и выстреливаю в сторону кухни, чуть не полетев с лестницы (а ждать лифта мне показалось долго, его же Алтоша угнал на целый третий этаж!).
– Ну о чём ты думал! – доносится до меня ворчание матушки. – Это ж надо, а! Хорошо, Лиза такая покладистая, а то ведь мог бы себе второй раз всю жизнь перепахать!
– Ма, ну если б я знал… – тихо и, видимо, не в первый раз принимается объяснять Азамат.
– Да поняла уже, не оправдывайся, – вздыхает матушка.
Я захожу в кухню. Азамат сидит на низком диване, понурившись, а матушка напротив него на высоком стуле и недовольно смотрит в окно.
– Как так можно… – приговаривает она, качая головой.
– Имигчи-хон? – осторожно зову я.
Она оборачивается и мгновенно расплывается в улыбке.
– Лиза-хян! Какая ты красивая! Ох, давно же я тебя не видела!
– Спасибо, имигчи-хон, вы тоже отлично выглядите, – отзываюсь я, не сразу переключившись на радостный лад. Мы обнимаемся, после чего она снова вскарабкивается на стул, который ей немного высоковат.
– Лиза! – говорит она мне укоризненно. – Что ж ты за мужем-то не уследила, ишь каких дел наворотил!
– Да я, знаете, тогда маленькая была, – нервно усмехаюсь я, кладя руку Азамату на плечо. – И вообще, я считаю, Азамат ни в чём неповинен, кроме дурного выбора невесты.
– Верно говоришь! – поддерживает матушка. – Надо ж было такую шакалиху найти, а? Но ты всё равно смотри с ним построже, он же как младенец, без понятия, сам себе вредит постоянно. – При этих словах матушка нагибается и гладит Азамата по голове.
– Ма, ну ты уж не перегибай палку, – смущается он.
– Верно говорите! – поддерживаю я матушку в её же тоне. – Но то дела прошлые, а уж теперь-то я всё время настороже, можете не волноваться.
– Да как тут не волноваться. – Матушка поводит плечами. – Только отвернёшься, у него уже дети внебрачные откуда ни возьмись. С такой мамкой, страшно подумать, что там за ребёнок.
– Ну вот это вы зря, – говорю с укоризной. – Мальчишка отличный, умный, красивый, рукастый, мне по работе помогает, одни плюсы.
– Покажите хоть, он у вас здесь? – недоверчиво просит матушка.
– Да, сейчас я его позову, – включается Азамат и берётся за трубку.
– Может, вам пока чаю? – предлагаю я, заметив, что никаких следов пищевой активности на кухне нет. Азамат, видимо, как только матушку в дом ввёл, сразу каяться начал, без прелюдий.
– Что вы оба заладили с этим чаем?! – восклицает матушка. – Азамат пять раз предложил, ты теперь… Что я, чаю не пила?
– Ну… Хотите сока карамельной сливы? – тут же исправляюсь я. Азамат, прости, что плохо о тебе подумала.
– А из неё сок жмут? – удивляется матушка. – Вот это интересно, она же ватная такая…
– Сок делают из немного недозрелой, – поясняю я, добывая из холодильника красивый пластиковый кувшин, пока матушка не передумала.
В этот момент дверь робко приоткрывается, и к нам присоединяется встревоженный Кир. Он опасливо смотрит на матушку, потом переводит взгляд на меня и изображает некое подобие вежливой улыбки, которое, впрочем, при необходимости легко выдать за нервный тик.
– Ох ты ж! – восклицает матушка. – Как на Аравата-то похож! Сынок, ты уверен, что он твой?
– Конечно мой! – выпаливает Азамат с неожиданным пылом. – Да и потом, с какой бы стати Алансэ понесла от Аравата, она ему даже никогда не нравилась.
– Твоя правда, – соглашается матушка, не отрывая взгляда от растерянного Кира. – Но прям вылитый Арават в молодости!
– Да они все друг с друга копии, – вступаюсь я. – Вон и Алэк тоже… Ой, Азамат, он у вас тут задрых под разговоры!
Алэк и правда с ангельским видом посапывает в манеже, обложившись мягкими игрушками.
– Уй-ти ма-а-аленький! – умиляется матушка. – Как там твоя мать его называла? Внучок? Смешное слово, на имя бога похоже.
– Ох, не напоминайте, – содрогаюсь я. – Кир, ты сока хочешь?
Кир неохотно подходит поближе и, кажется, подавляет желание спрятаться за меня.
– Всё нормально? – тихо спрашивает он из-за стакана с соком.
– Да, всё отлично, – так же тихо отвечаю я и добавляю громче: – Можно собираться на рыбалку!
– Ой, и правда! – вспоминает матушка. – Что мы тут сидим болтаем, пойдёмте лучше в лодке болтать.
– Для этого всё готово, – подхватывается Азамат. – Только одеться… И да, ма, Арон про Кира знает только официальную версию. Не говори ему, хорошо?
– А он тут, что ли? – моргает матушка. – Конечно, не скажу, у него ж язык за зубами не держится. Давай зови его, хоть раз в дюжину лет младшего сынка повидаю!
Вскоре на кухне становится почти тесно – скорее всего, оттого что и Арон, и Алтоша склонны занимать очень много места в пространстве, гораздо больше, чем им полагается по габаритам.
– Мать? – уточняет Арон, присматриваясь. – Еле узнал тебя. Давно не виделись…
– Ишь ты бородищу-то отрастил! – усмехается она в ответ, протягивая руку, чтобы потрогать, но Арон проходит мимо и плюхается на диван, явно намереваясь пустить там корни. Не тут-то было: Азамат поддевает его под мышки и, приподняв над полом, возвращает в зону досягаемости матушкиных рук.
– Поздоровайся по-людски, – грозно велит он опешившему Арону. – Раз в дюжину лет-то можно!
– Ладно-ладно, – бормочет Арон. – Чего ты сразу…
Он послушно обнимает развеселившуюся матушку.
– Ты, Азамат, его в детстве не воспитал, так сейчас принялся? – смеётся она, отпуская Арона. – Ну-ну, давай тренируйся, тебе вон ещё двоих в люди вывести надо. А, Алтонгирел-хян, здравствуй, и ты тут. Ну, Азамат, вечно ты к жене в дом гостей натащишь!