Дайте шанс! Трилогия (СИ)

После них с грозным видом появляется отец.
Я в английском совсем никак, а Андрей им владеет свободно. Его знания помогают разобрать, о чем говорится.
— Что случилось? — обращаюсь я к Илоне на русском.
Девушка отмахивается, ей не до меня. Мачеха и отец откровенно не обращают на меня внимания.
С другой стороны автомобиля сама выбирается из салона Амалия. К ней и отправляюсь за разъяснениями.
— Тарасов… Он… Он падаль, — дрожащим голосом произносит сестра, — он прицепился к мальчику и вызвал на дуэль. Ударил его мечом по голове. Там меч прямо в голове застрял. И голова треснула. Ты не представляешь, что это было.
В этот момент во мне будто пробуждается Андрей.
— Тарасов его убил? Как зовут парня? — взволнованно уточняю.
— Збруев… Леша Збруев… Если бы ты только видел. У этого мальчика были такие испуганные глаза. А из головы торчал меч.
Больше не в силах сдерживать себя, Амалия заплакала. Из глаз брызнули крупные капли и вместе с тушью потекли по щекам.
— Так… Амалия, Андрей, заходим в дом, — громко произносит отец.
Обнимаю сестру и вместе с ней отправляюсь в дом.
Алексей Збруев сын крупного чиновника при генерал-губернаторе. Он принадлежит к так называемым спящим родам. Это когда род состоит в клане и не занимает в нем лидирующего положения. Андрей с парнем учился в параллельных классах. Был знаком, но не сближался.
Впрочем, у Андрея и друзей толком не было. Лишь два приятеля, с которыми он постоянно общался — похожий на щегла Иван Карлицкий, да тихоня Сергей Верещагин. С остальными он здоровался, иногда перекидывался редкими разговорами в основном по учебе и не более.
В холле Софья Дмитриевна берет дочерей и вместе с ними отправляется по лестнице вверх, я же обращаюсь к отцу:
— И что теперь будет Тарасову?
— А что может быть? — нервно дергает плечами он. — Оба совершеннолетние. Дуэль проходила по всем правилам. Будем надеяться, парень выживет. Иначе между кланами может разгореться конфликт. Загадывать пока рано. Все покажет утро.
— Ну хорошо, а если бы на его месте был я. Что тогда? — пользуясь случаем, спрашиваю в надежде подвести разговор к теме отправки меня к червоточине.
— А для чего с тобой охрана? У них предельно четкие указания — не допустить твоей смерти ни при каких обстоятельствах. Они головой отвечают. Равно как ответит тот, кто посмеет тебя убить.
Облом.
Уже понятно, удача откроется не в этот раз. Сегодня нет смысла больше затеваться с разговорами о червоточине.
С тяжестью вздыхаю и разворачиваюсь к лестнице.
— И, кстати, к нам подходил Тарасов. Ехидно интересовался, где ты есть. Говорил, что ты его вызвал на дуэль. Не хочешь объясниться?
Блин… Ну и что объяснять?
Говорю «нет» и отправляюсь к лестнице.
— Стоять! Я не закончил!
От яростного металла в голосе меня аж передергивает и разворачивает обратно лицом к отцу.
— Ты кто?! Ты щенок подзаборный или мой сын?! Если щенок, смени фамилию и пошел вон из дома! Ты Вагаев! Ты это понимаешь? Ва-га-ев!!! Вместо того чтобы Тарасову вырвать яйца, ты второй год от него пиз**лей получаешь! Вызвали на дуэль, видишь не можешь победить — отложи! Отложи на месяц, на год! И занимайся!!! Сколько я тебе дал наставников? Помнишь? А я помню! И какой толк? Ноль!!! И сегодня ты решил погеройствовать! Показать какой ты смелый! Вызвал Тарасова на дуэль и что? Зассал, спрятался в комнатке и просрал свой единственный выпускной! Еще под конец учебы в лицее опозорился перед всеми! Что молчишь? Не так, что ли? Скажи хоть что-нибудь в свое оправданье!
В моей жизни было всякое, но такое впервые. Так на меня еще никто не орал. В шоке смотрю на отца и в то же время понимаю, он сейчас кричит не на меня, а на своего сына Андрея. И тем не менее сказанное задевает нереально. Прямо-таки заставляет меня впасть в ступор.
— И это мой сын… Моя кровь… Мой позор! — отец с тяжестью вздыхает. — С завтрашнего дня продолжишь ежедневные тренировки с наставником. А теперь с глаз уйди. Не хочу тебя видеть.
Вот так просто после всего поджать хвост и уйти, а потом, как Андрей, бояться показываться отцу на глаза?
 
Но уж нет!
— Дай мне шанс. Один. Пусть он станет последним! — уверенно говорю, смотря отцу в глаза.
Когда отец орал, Андрей становился пунцовым. Он утыкался носом в пол и стоически отмалчивался как бы на него не повышали голос. Но я не он, мне не за что стыдиться. Я смотрю на отца в упор.
Только что отец смотрел на меня с гневом, со злостью и даже с отвращением, а теперь негатив сменяется недоумением.
Вместо ответа он поджимает губы, мерит меня взглядом, разворачивается и уходит в сторону своего кабинета.
«Молчание знак согласия», — мысленно подбадриваю себя и подаюсь к лестнице.
Не понимаю, как с таким-то отцом Андрей мог вырасти слюнтяем. У мужика прямо талант мотивировать. Мне Тарасов — вот вообще ни одним боком не сдался, а я уже замотивирован дальше некуда. Готов прямо сейчас в ночь бежать сломя голову и искать этого гондона. А как найду, готов надавать ему мандюлей, в прямом смысле слова вырвать яйца и принести их отцу.
От меня конечно не скрылась обида отца за то, что у него непутевый сын. Сын, за которого ему невероятно стыдно. Скорее всего, Тарасов подходил к нему прилюдно и тем унизил его еще больше. Иначе сейчас в отце не было бы столько злости на сына.
В какой-то мере Андрей мне понятен. Не так давно я сам был почти таким же. Живя с мамой, я подумать не мог, что придет время и мне придется в корне меняться. Что несмотря на физическую неполноценность, меня будут много и часто бить. И мне придется драться и бить кого-то. Бить со всей силы, в кровь. Пока противник не вырубиться.
Я стал это делать вовсе не потому, что заставил себя стать злым. Мне очень хотелось остаться собой, личностью, а не прогибаться перед какими-то вшивыми авторитетами лишь потому, что они могут меня ударить, а я не могу. Я лез в драку несмотря на то, что подчас заранее знал, что буду избит, каждый раз доказывая себе и другим, что в состоянии зарядить ответочку.
Конечно, иногда приходилось уступать. Это если на кону стояла мелочевка, как к примеру, пролитый Потехиным керосин. Просто потому, что лишний раз лезть в драку никакого здоровья не хватит. А его у меня и без того было мало.
Вхожу в свою комнату и первым делом отправляюсь умываться в ванную комнату. После разговора с отцом лицо огнем полыхает.
Холодная вода помогает справиться со взыгравшимися нервами. Меня понемногу отпускает. Но это не касается заправленной в меня отцом гипермотивацией. Я готов рвать и метать.
Сегодня поздно начинать тренировки. Да и после сытного ужина, этого не стоит делать. Но завтра с утра и до вечера я буду вкалывать на износ. Тем более что отец обещал дать наставника. Это для меня даже лучше. Будет с кем посоветоваться по боевке.
Захожу в комнату и при виде камина столбенею. После холодной воды шок от ругани отца начал проходить. Голова принялась думать рационально. Приходит понимание — Мария Вагаева меня не просто так засунула в тело сына именно сегодня, когда должна была состояться его дуэль с Тарасовым. По-моему, я только что узнал ответ на этот вопрос. Осталось узнать, что скажет в свое оправдание сама Мария.
Засучив рукава, подаюсь к камину.
Ну и воды поналивала Прасковья. Щедро, ничего не скажешь. Она прямо стоит в камине. Хорошо хоть дров в поленнице с запасом.
Кочергой разравниваю золу и не прогоревшую древесину. На них кладу несколько сухих поленьев. Со следующего яруса выстраиваю колодец. Для розжига в ход идут найденная в столе бумага и до этого сделанные Андреем лучины.
Пока огонь разгорается, подаюсь в гардеробную. Пора готовиться ко сну. Завтра предстоит тяжелый день. На тренировке с наставником я намереваюсь выложиться по полной.
Андрей перед сном ходил в пижаме. Я же предпочел ограничиться штанами от пижамы, а рубашку заменил обычной футболкой. Голяком проследую в ванную комнату и, остановившись у зеркала, еще раз за сегодня смотрю на себя.