Станция Солнечная долина (СИ)
- Дверь-то закрой! - рявкнула, не поворачиваясь, потому что сквозняк не унимался. Кажется, невольный зритель застыл, не в силах пошевелиться. Ну да, ему зрелище, а у меня попа подмерзает!
Дверь хлопнула так оглушительно, что я вздрогнула и обернулась. Никого.
- Я имела в виду, с этой стороны… - пробормотала себе под нос и снова намочила тряпку.
Вот балда, отморозит же себе что-нибудь! На улице хороший такой минус и метель. Голых дам, что ли, не видел?
Впрочем, кто знает, может, и не видел. У них тут с нравами строго, живет он в глухомани, да и сам тот еще сноб, как я успела заметить. К селянкам бы вряд ли с таким вопросом подкатил. Или нет?
Я плотно завернулась в простыню наподобие парео, благо длины хватило. Холодно было все равно, поэтому накинула поверх нее одну из шкур с лежбища, от которой вроде бы не пахло. Собрала с пола воду, нашла в ящике у мойки чай в жестяной банке. Пахло ромашкой и шалфеем - самое оно после эдакого приключения.
Заварила чай.
Развесила вещи для просушки. Тонкие бечевки, натянутые под потолком, скорее всего предназначались для трав или ягод гроздьями, но и свитер со штанами выдержали. Дубленку я разложила на лавке у стены. Рукава свисали до полу, оставляя небольшие лужицы. Ох, что-то я сомневаюсь, что она успеет просохнуть до завтрашнего утра.
Вихарта все не было.
Я уже начала подумывать, не выглянуть ли на улицу, позвать его. Может, он так и будет топтаться на пороге после всего увиденного, опасаясь зайти? Решит еще, что агрессивная дама на него набросится и сделает что-нибудь непозволительное.
Мысль, конечно, заманчивая, но не после недели знакомства.
Я далеко не ханжа, просто трезво смотрю на вещи. В этом мире поспешная связь приведёт только к одному: меня признают падшей женщиной. Знаю я переходные периоды в истории, особенно тот, что вел к эмансипации. Слабому полу приходилось быть сильнее сильного, а еще умнее, выносливее и блюсти себя, несмотря на тягу к эпатажу. Эдакая балансировка на канате над пропастью. Шаг влево-вправо, неправильный вздох - и ты уже не эмансипе или как тут называют «мефружистка», а портовая… ну понятно все. Опасное времечко, хоть и увлекательное.
Мне, если честно, на эти тонкости было плевать… но почему-то очень не хотелось видеть в глазах Вихарта разочарование вместо периодически мелькавшего там восхищения. Скорее всего, оно относилось больше к запасам фото в моем телефоне, чем лично к моей персоне… но все равно приятно грело душу.
Дверь открылась медленно, с мучительным скрипом, как в первосортном ужастике. По ногам снова протянуло холодом, и я зябко поджала их под шкуру. Зверюга при жизни была громадная: то ли медведь, то ли экзотическое нечто с густой коричнево-чёрной шерстью и бурым подшерстком. Головы не осталось, к моему превеликому счастью, так что определить вид не представлялось возможным.
Я предпочитаю мех в шубах, готовым, и не люблю задумываться, откуда он там берётся.
Гора выделанных шкур вместо постели предполагала, что кто-то из жильцов этой землянки был неплохим охотником. Или просто сторговал их в ближайшей деревне оптом. Для уюта. Должна признать, землянке эта гора меха действительно придавала колорит с неким налетом романтичности.
- Куда ты запропал? Чай давно остыл, - недовольно буркнула я, бросив взгляд в сторону двери, и чуть не подавилась. Вихарт больше напоминал снеговика, чем человека. Свободным оставалось только лицо и редкие торчащие палки в его руках. Он все-таки не просто топтался снаружи и дожидался, а потратил время с пользой и принёс хворост.
Но какой ценой! Окоченел же, бедняга!
Меня снесло с табуретки.
- А ну, быстро раздевайся и грейся! - рявкнула я, уже привычно разбавляя кипяток в кастрюльке. Ту я с огня так и не убирала, поэтому вода оставалась горячей. Признаться, я понятия не имела, как приглушить огонь, не погасив его и не спалив все вокруг к чертям, и предпочла ничего не трогать. - Тряпку я прополоскала, считай, чистая. Бегом, а то заболеешь!
- Я д-даже не знаю, ты больше похожа на мою матушку или на доктора? - съязвил клацающий зубами от холода мужчина. Он встряхнулся, как огромный пёс, и ступеньки укрыл неровный слой снега. Размокнет ведь все, гнить будет, мельком отметила я, относя набор для помывки за ширму. Места там немного, зато стеснительность этого маньяка не пострадает. Что-то мне подсказывает, что раздеваться при даме он не станет…
И точно. Хорошо хоть сапоги при входе снял, как и дубленку. Прошёл, оставляя мокрые потеки на полу, и принялся снимать одежду, то и дело задевая хлипкую бумажно-деревянную конструкцию и шипя нечто невнятно-ругательное сквозь зубы.
Припомнив, откуда Вихарт выудил мне простыню, я пошарила под шкурами и ожидаемо обнаружила крышку ларя. На ощупь выцепила ткань, потянула… М-да, люди тут запасливые, материал приберегли на все случаи жизни. Голубые незабудки и нежные ромашки радостно рассыпались по зеленому полю. Хмыкнув, я перебросила ткань через ширму, предлагая Юджину воспользоваться.
По ту сторону бумаги наступило молчание.
- Ты мойся, а то вода остынет, - подбодрила я в нетерпении. Интересно же, пойдет ли ему расцветка?
Мужчина прокашлялся, снова зажурчала вода. Мне представилось, как она стекает по мускулистому торсу, ниже… Мотнула головой, отказываясь от мысли подглядеть за ширму, и совершенно случайно наткнулась взглядом на висящее на стене зеркало.
Вихарт тоже смотрел на меня. Похоже, давно, потому что замешкался и не успел отвести глаза.
Какая жалость, что зеркало маленькое! Удалось разглядеть только широкие плечи, мускулистые руки и грудь, покрытую мелкими капельками воды. Не волосат - уже отлично.
Краснеть и смущаться я не собиралась, но играть в гляделки и дальше было бы совсем непристойно. Тут уж либо провокационно сбрасывать простыню, как в мелодрамах, либо сделать вид, что ничего не заметила.
Я предпочла второе.
Он твой наниматель. Ты здесь ненадолго. Веди себя прилично. Ты леди или где?
Несмотря на глас разума, доводы рассудка и остатки логики, пальцы аж чесались от желания отодвинуть ширму в сторону и самолично высушить те самые капельки. В прежнем мире я бы так и поступила, но в этом… не уверена, что мне нужны такие сложности. Если завтра мы наткнёмся на горящие в небе снежинки, я попытаюсь вернуться домой. Не хотелось бы оставлять здесь сердце. Поэтому держись, Надежда, и не поддавайся на удивительно мускулистое для задохлика-гения телосложение.
А к нему ведь еще и мозги прилагаются! Мечта…
Я потрясла головой, выбрасывая клубящийся дурман соблазна, и стащила с ложа шкуры. Далековато оно от источника тепла. Вот когда землянка прогреется, там будет уютно, а пока лучше устроиться перед самым огнём.
Пирожки, к моему величайшему изумлению, уцелели. Рюкзак, естественно, промок, хоть и был сделан из чего-то, отдаленно напоминающего брезент, зато промасленная бумага выполнила свою функцию. А я еще удивлялась, зачем Зилья завернула их в десять слоев…
Найдя под мойкой тарелку и ополоснув ее, я разложила нехитрое угощение, разбавила чай вновь закипевшей водой, а в кастрюлю на огне подлила свежей, чтобы не выкипела. Как раз и пригодилась. Привычные действия немного привели меня в чувство. И что я так распереживалась? Такое чувство, что ни мужика голого не видела, ни наедине с ним не оставалась. Не набросится же на меня Вихарт!
А жаль, кстати. Я бы не сопротивлялась.
В зеленой тоге в цветочек вылезший из-за ширмы мужчина выглядел просто сногсшибательно. Я так и покатилась по шкурам от хохота, путаясь в собственной простыне.
- Смейся-смейся. Я еще отомщу! - грозно пообещал тот, с трудом сдерживаясь, чтобы самому не заржать совершенно не по-джентльменски. Неловко присел, устраиваясь в меховом гнезде, которое я успела соорудить. Мебели в землянке было немного. Обеденный стол стоял у стены, далеко от огня, и сидеть за ним в тонкой ткани на голое тело - такое себе удовольствие. Зато в роскошных мехах, успевших прогреться от огня, было тепло и уютно.