Все мы злодеи (ЛП)

— Ты думал, что не сработает? — с беспокойством спросил Гэвин.
Рид пожал плечами. — Разве это имеет значение? Ты цел и невредим, и твой разум кажется… в порядке. Примерно так же, как когда ты вошел сюда.
Пока он говорил, пульсирующая боль пронзила руку Гэвина. Он повернул голову и поморщился, увидев, как несколько песчинок просочились на дно песочных часов.
— Надеюсь это поможет мне выиграть турнир, — прорычал он.
Рид печально посмотрела на него. — Победа. Верно. Это все, чего ты хочешь.
— Это все, что там есть.
Пятнадцать минут спустя Гэвин едва помнил, как надел пальто и вышел из магазина. Все, что он мог чувствовать, — это биение своего сердца, и все, что он мог видеть, — это темную, кружащуюся форму песочных часов, тех песчинок, которые падали одна за другой, предупреждая его, что он сделал что-то, что не может быть обращено вспять.
11. Бриони Торберн
Семь ориентиров для семи чемпионов… если они выживут достаточно долго, чтобы претендовать на них, разумеется.
Традиция трагедии
Вечером накануне турнира Бриони Торберн отправилась на вересковые пустоши, чтобы оплакать свою судьбу.
Более конкретно, она отправилась в Башню, одну из семи достопримечательностей, разбросанных по окрестностям Илверната, где проходил турнир. Ориентирами были мощные крепости, каждая из которых была пропитана уникальными высокими магическими чарами. Бриони потратила годы, оттачивая свою стратегию — какие Реликвии она рискнет всем, чтобы собрать, на какой ориентир она претендует в первую ночь турнира…
Это была стратегия, которой никогда не суждено было сбыться. Возможно, ей следовало бы почувствовать облегчение по этому поводу, но все, что она смогла изобразить, было горькое разочарование.
— Башня, — прочитала Бриони из «Традиции трагедии», одной из нескольких книг, которые она разложила вокруг себя. — Когда-то высотой двадцать один метр, этот Ориентир служил сторожевым постом для обнаружения захватчиков.
Башня уже была не такой величественной, просто груда камней на вершине холма, поросшего чахлым вереском и высокой травой. До тех пор, пока Кровавая Завеса не упадет завтра ночью, как алый саван, накинутый на город, каждый из Ориентиров будет немногим больше, чем обломки, разрушенные за восемьсот лет с момента создания проклятия. Высшая магия турнира превратит их из руин в крепости, как если бы тыквы, заколдованные, превратились в экипажи.
— Ориентиры окружают Илвернат в семи точках… каждый питается от столба высшей магии в его центре….
Бриони знала, о каком камне идет речь в тексте. Выступающая из центра руин массивная колонна была единственной частью Башни, сохранившей хоть какую-то степень великолепия. Бриони теперь откинулась на него, как на сломанный трон.
— Замок несет на себе сильнейшие защитные чары…. Склеп защищен от незваных гостей…. В Хижине есть коллекция заклинаний выживания, которые…
Вырвавшись из насмешек над собой, Бриони швырнула книгу в мягкой обложке через руины. Книга шлепнулась в лужу, и она не позаботилась о том, чтобы поднять ее.
Она пришла сюда не для того, чтобы наказывать себя. После разговора с Ридом Мактавишем она подумала, что чтение «Традиции трагедии» может заставить ее увидеть турнир в новом свете, помочь ей найти какие-то доказательства, чтобы доказать старейшинам, что они приняли неправильное решение, позволив Инесс стать чемпионом.
 
Вместо этого книга только разозлила ее. Это превратило героические истории, с которыми она выросла, в мрачную поучительную историю. По словам его автора, проклятие Илверната было настолько отвратительным, что оно заслужило себе место в ряду таких других, как Проклятие Пожирателей Душ в канализации Украцка или Плач о Потерянных, которые преследовали маленький городок под названием Карсделл-Спрингс.
Может быть, все было еще хуже. Оба эти проклятия в конце концов были разрушены.
— Бри! — крикнула Иннес, врываясь на гребень холма.
Идеально. Бриони потянулась за следующей ближайшей книгой — «Все наши жалобы» — и притворилась, что поглощена случайной главой.
— Что ты здесь делаешь так далеко? — спросила Иннес, слегка запыхавшись, когда подошла к ней.
— Ты следила за мной, — проворчала Бриони.
— Я беспокоюсь о тебе! Ты не хочешь со мной разговаривать. Ты даже не смотришь на меня. И теперь ты здесь, выслеживаешь Ориентиры…
— Ты знаешь, почему я здесь.
Бриони было стыдно за то, как звучал ее голос — высокий и плаксивый, как у ребенка, которому отказали в игрушке. — Ты знала, как сильно я хотела стать чемпионом. Но они даже не провели последнее испытание. Они просто… выбрали тебя.
— Конечно, я знаю, почему ты расстроена.
Тон Иннес был мягким. — Но приходить сюда, чтобы дуться вокруг груды камней, не заставит тебя чувствовать себя лучше.
— Я не дуюсь.
— Ну, раньше ты всегда описывала мои книги как пытку, так что я не могла понять, зачем еще ты их украла, — поддразнила Иннес, вытаскивая из лужи Традицию Трагедии.
Бриони не ответила, не желая признаваться, зачем она искала книги Иннес.
— Послушай, я никогда не думала, что все так пойдет, — сказала Иннес, ее тон внезапно стал серьезным. — Я знаю, что ты тоже этого не ожидала.
Бриони по-прежнему ничего не говорила.
— Но если мы не поговорим об этом сейчас… что ж, возможно, у нас никогда не будет такой возможности. И…
Голос Иннес дрогнул. — Мне все равно, что скажут остальные Торберны. Ты единственная семья, которая имеет для меня значение.
Это привлекло внимание Бриони. У других детей Торбернов были родители, которые присматривали за ними, но двое из них выросли, будучи перетасованными от тети к кузине, как жалкий проект.
Бриони думала, что, став чемпионкой, она действительно станет частью истории своей семьи. Но Иннес была прав. Среди всех Торбернов она принадлежала только своей сестре.
— Мне жаль, что я вела себя дерьмово, — сказала она, чувствуя себя ужасно виноватой. — Я просто… Я понятия не имею, как с этим справиться.
— Я тоже, — призналась Иннес. — Но еще один день мы все еще можем справиться с этим вместе.
Она потянулась и сжала руку Бриони. Бриони сжала ее в ответ, подавленная. Даже если бы то, что случилось с Бриони, было несправедливо, она никогда не стала бы чемпионкой. Пришло время ей принять это, ради Иннес.
— Итак, — начала Бриони, сверкнув своей самой ободряющей улыбкой, даже если это причиняло физическую боль. — Пока мы здесь, ты не хочешь поговорить о стратегии?
— Позволь мне угадать. Ты думаешь, я должен заявить права на Ориентир нашей семьи, — сказала Иннес, глядя на Башню.
— На первом турнире чемпионка Торберн мудро выжидала из Башни, используя Зеркало, чтобы шпионить за своими врагами, — сказала Бриони, пересказывая семейную историю. — Это классика и умно. Это то, что… — Она сглотнула. — Это то, что сделала бы я.
— Но это также небольшое клише. В моих исследованиях это одна и та же стратегия, которую выбирает почти каждый Торберн, и не похоже, что мы всегда — или даже обычно — выигрываем. Как будто мы застряли в каком-то шаблоне.
— Ну, — сказала Бриони, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не звучал так раздраженно, как она себя чувствовала, — Что ты будешь делать?