Колыбель для ласточки

— Моя жена хочет сказать, что Лара стремилась к бесконечному богатству. Но жадной никогда не была.
Александра сменила кровавый цвет на салатовый — им она записывала факты, требующие дополнительной проверки. Выделила:
СКИДКА. ЖАДНОСТЬ.
Селивёрстова знала: одна из распространённых причин, приводящих к убийству — деньги. Жадность вполне могла стать отправной или конечной точкой. Об этом стоило подумать.
— Отдых был запланированным?
— Лара вскользь упомянула о нём. Я… — Ника потянулась к тетради, — я даже не сразу вспомнила название дома. Ларка говорила название, когда мы, кажется, обсуждали Фурскую. Слушать о ней не слишком интересно и, наверно, поэтому я записала название на автомате на каком-то старом рецепте, а потом забросила лист. Но если бы я знала, что так выйдет! Что Лара… Лара… Я бы слушала внимательнее! Я бы уделила больше внимания её словам!
— Никуся, тише, ты не виновата, — Максим взял её руку в свои.
Александра обратила внимание на то, что женщина сразу выпустила вновь схваченную тетрадь.
— Может, она говорила что-то ещё, — продолжала Ника. Слёзы текли и текли, вызывая гримасу боли на лице Максима. — Может, это было что-то важное, а я упустила!
— Дочка, ты не виновата.
Ника замолчала. Раиса Павловна всё время, стоявшая у окна, наконец развернулась.
— Я не думаю, что Ларочкину смерть можно было как-то предупредить.
Её слова громом поразили Веронику.
— Мама, что ты такое говоришь?! Лара не должна была ехать в тот поганый дом отдыха! А если бы я сразу обратила внимание на название, то, возможно, она бы вообще была до сих пор жива!
Раисе Павловне нечего было возразить.
— Слишком много эмоций, — заметила Александра. — Прошу прощения, но ни они, ни ваши предположения помочь в расследовании не смогут.
— Мою подругу убили! — вырвала руку, вскочила. Максим тоже поднялся. Веронике уже не нравилась детектив. Как эта женщина могла смотреть своими красивыми голубыми глазами и при этом обвинять её в эмоциях? В положенных, естественных! В самых что ни на есть правильных эмоциях?! Ника готова была высказать всё, что она думает о детективе, но заговорил Максим.
— Ларка не любила эмоции. Точнее, она их всячески скрывала. И была упёртой, как ослица. Если моей жене что-то не нравилось, и она отговаривала от затеи Лару, та не слушала. Никогда. Она всегда делала так, как считала нужным. — Повернул жену к себе, взяв за обе ладони. — Солнышко, если она захотела туда поехать, то всё равно бы поехала. Ты бы её не переубедила.
Ника встала на цыпочки, обняла его за шею, а затем они оба смущённо — Вероника в большей степени — сели обратно и посмотрели на детектива.
— Извините, — тихо произнесла Ника, Максим добавил: — Эмоции — это всё, что осталось у моей жены.
Александра не стала ни принимать извинение, ни объяснять свою грубость:
— Максим, вы сказали, Лара скрывала эмоции. Для этого имелись причины, или она всегда себя так вела, не объясняясь?
— У неё была душевная травма.
— Какая?
— Это её личное, — тонкий голос Вероники завибрировал страхом, неловкостью, опасением.
— Какая? — с нажимом повторила детектив.
Ника опустила глаза, начала покусывать губы.
— Сначала трудная юношеская любовь, потом… — Максим замолчал, будто передумал, но всё же продолжил. Слова набирали темп. — С матерью она особо не ладила, была дружна с отцом, но, когда он сбил её парня, у них разладилось. Отношения так и не восстановились. Я думаю, от случившегося Ларка так и не оправилась. Её грызла неуверенность, глупое обещание и чувство вины.
— Вы думаете?
— Я уверен.
— Тот парень выжил? — на листе появлялось всё больше салатового.
— Да. Он на тот момент уже бросил Ларку. Они были в ссоре, когда это случилось. Ларка во всём винила себя. Она из-за того девила совсем крышу потеряла.
— Из-за кого?
— Мои дети стараются не использовать в речи дурные слова, заменяют их. — Раиса Павловна так и стояла у окна.
— Сколько было Ларе на момент влюблённости? — спросила Александра, глядя на Манину и испытывая всё большую симпатию к этой странной семье.
— Шестнадцать, — ответил Максим.
— Пятнадцать, — поправила Ника. — Они познакомились в пятнадцать. Встречаться начали в шестнадцать. А любила она его и по сей день.
«Несчастная любовь, больная, — подумала Александра, — нередко становится мотивом для преступления».
Но гораздо больше любовной истории её волновал вопрос о Фурской и соседях.
— Раиса Павловна, вы сказали, у окна вам лучше думается. Вам удалось вспомнить, где лежит телефон покойного мужа?
— Нет, не удалось. Но я вспомню. Вы нам поможете с Ларочкой?
Ответ показался детективу поспешным и пугливым. Словно Манина что-то скрывала.
— Сделаю всё возможное. Но наша беседа не закончилась.
— Хотите ещё чая?
— Спасибо, Раиса Павловна. Достаточно. Вы вспоминайте. Связаны смерти или нет, но такое совпадение стоит проверить.
— Да-да, вспоминаю.
Александра перевела взгляд на Веронику:
— Что ещё вы можете рассказать о взаимоотношениях Лары и Фурской? Кстати, как её имя?
— Карина.
— С её сестрой вы знакомы?
— Её зовут Наташа. Это всё, что я знаю.
— Хорошо. Карина. Кто она?
— Выскочка и нахалка. Я её ненавижу.
— Почему?
Ответил Максим:
— Потому что Фурская пользовалась Ларкой.
 
* * *
У вражды не было спускового механизма. Она просто зародилась в давние, ещё школьные времена и продолжилась, обрастая всё новыми слоями. Ника, знавшая обеих, считала, что проблема была очень глубокой. Настолько, что ни Лара, ни Карина никогда о ней не заикались. Но какими бы причинами не владели поднимавшие оружие, битва продолжалась. Со стороны Лары тихой злостью и жалобами Нике. Со стороны Карины рабочей трёпкой и ядовитыми улыбками. Казалось бы, что могло объединить врагов настолько, чтобы работать в одной компании? Супруги Нильские дали однозначный ответ: выгода.
Лара нуждалась в деньгах. Она возвела их в кумиры. Карина этими деньгами обладала. А ещё ленью и отличным умением скидывать заботы на других. Так и получилось, что Зотова стала замом Фурской, но это по бумагам. На деле Зотова выполняла работу Фурской, пока та страдала от лени. Довольны были обе. Карина делала то, к чему привыкла, то есть не делала ничего. Лара работала как проклятая и отлично зарабатывала. Отказ от выходных Фурская оплачивала отдельно. Раиса Павловна такими подробностями не обладала, но легко согласилась с тем, что для Ларочки деньги были важнее всего прочего.