Мой любимый размер
Что – то произошло. Что – то из ряда вон. В глазах Тагира заиграли огненные черти, когда мир наполнился грохотом. Чьи – то чужие руки впились в мои предплечья, зал ресторана заполнился безликими серыми людьми.
- Руки от нее убери, пес,- прорычал шеф, и его кулаки сжались. С такой ненавистью он смотрел мне за спину, что даже страшно было представить, кого он так может ненавидеть этот огромный великан.- У меня свидание с этой женщиной. Какого черта, мент?
- Тагир, зря ты девку втянул,- услышала я голос и показалось, что пол подо мной качается, как палуба тонущего корабля. Его я узнала бы из тысяч, миллионов звуков. Но за что? Почему?- Давай без выкрутасов. Карты на стол, Барсик. Я замудохался бегать за вашей семейкой. Но теперь, видимо, этому раю виден край, а Беросов?
- Умойся,- оскалился Тагир. Я почувствовала, что не могу дышать. Что еще немного и просто упаду. И плечо, за которое держала меня сильная рука жгло, словно от клейма. Я знала, кто ко мне прикасается, и раньше эти прикосновения были другими - нежными, заставляющими умирать не от страха, а от огненных чувств, желания и черте чего еще.
- Георгич, понятые прибыли,- гаркнул один из «безликих»- Пакуем?
- Девушка, что вы привезли этому человеку? – спросил человек, которого я так и не смогла забыть. Бархатный голос звучал сейчас протокольно и зло. Я теперь для него преступница, что ж. Повернулась, и посмотрела в упор на Василия Георгиевича Егорова – отца моего сына. Он запнулся на полуслове и разжал пальцы.
Ты? - прохрипел Васька - предатель, так брезгливо. Так больно. Так обидно. Я не так себе представляла нашу встречу. Хотя, чего я ожидала от человека, так просто от меня отказавшегося ? - Так вот, значит, кто тебе был нужен.
Глава 5*****
Василию показалось, что он проваливается в глубины ада. Этот вызов в глазах женщины, которая так и не стала его до конца. Выбрала другую жизнь – повкуснее, побогаче, наверное более пряную, острую. Что мог ей дать он тогда, кроме постоянного ожидания? Обычный летеха, с весьма сомнительными перспективами. Ждать, когда его привезут в запаянном гробу, грузом двести и жить в страхе? Она выбрала другую жизнь, и выбор этот был ничем не лучше, чем боец группы специального назначения. Разве что роскошнее. Хотя по одежде, надетой на ней не скажешь, что этот зажравшийся бандит очень то балует свою женщину. Дешевенький свитер и огонь в глазах, выжигающий его до тла.
- Ты,- только и смог вымолвить он, не зная, что ему делать дальше. Она пособница преступника, а он... Он не может выполнить свою работу, потому что в голове туманится, и хочется провести пальцами по бархатистой коже, очертить ее губы. Ему страшно хотелось сейчас вернуться в прошлое, которое уже невозможно изменить к сожалению
- Ты ошибся, боец, — криво улыбнулась эта невозможная предательница, опалив его презрительным взглядом. В нем плескалась ненависть смешанная со страхом. По крайней мере так показалось строгому мужчине, прошедшему ад войн, горячие точки, не раз бывавшему на краю смерти. Но вот именно сейчас ему было до умопомрачения больно. Пуля засевшая под сердцем дрогнула, и оказалось что все эти годы он не жил – существовал. Бродил по краю, пытаясь вымарать воспоминание о ней – коварной изменщице, обманувшей его чувства.
- Да, наверное ошибся,- губы исказила привычная уже, кривая усмешка.- Ты права. Моя девочка не связалась бы с этим отродьем. Та Светка была чистой и невинной.
- Пока ты ее не испортил,- выдохнула женщина, сморщив свой идеальный, покрытый россыпью канапушек нос. И Василий Егоров, ветеран боевых действий понял, что снова увязает в ней, как паучок в сахарном растворе. И противиться этому он не в силах.
- Георгич, что это? – вопрос напарника прозвучал как выстрел. Василий обернулся к столу, на который майор вывалил содержимое пакета. Детские рисунки, кружась, падали на дерево столешницы, словно опадающие с дерева листья. Трогательные пейзажи, старательно выведенные рукой ребенка казались чужеродными в этом вертепе.
- Рисунки, — прошептала Светлана. Показалось, что она хочет спрятать от чужих глаз, от прикосновений чужих рук эти размалеванные листы картона. Прикусила губу, как всегда это делала, когда волновалась. И Василию стало ее так жалко. Как тогда, много лет назад, когда он готов был уничтожить любого, кто хотя бы пытался обидеть его девочку, его первую и похоже пожизненную любовь. – Пожалуйста, отдайте мне их. Мой сын – он наверное сейчас в панике.Эти рисунки нужны для его первой выставки. Прошу,- одними губами пролепетала она.
- Вы слышали, что сказала дама?- Тагир до этого молчавший поднялся из – за стола во весь рост. Да, он подходит ей больше, и видимо без ума от Светки, судя по тому, что готв на все, чтобы защитить. Прет как буйвол, против сотрудников власти, понимая, что прошел по краю.- Я тебя урою, полкан, если мальчик лишится того, чем живет.- Моя фирма спонсирует детскую школу искусств, и сегодня мы проведем там выставку. И я такую телегу на тебя накатаю, если наш мальчик расстроится, Георгич, не отмоешься. И тесть твой звездатый не спасет
- Отдай им бумаги,- приказал Василий, не сводя глаз с съежившейся Светки. У них ребенок, сын, которого они наверное обожают. Вот уж не знал, что у Тагира есть сын, что он может вообще кого – то любить, этот чертов зверь, который вот уже пять лет ускользает сквозь пальцы, словно хитрый лис. И сегодня они должны были его взять с поличным, руководствуясь оперативной информацией.
- Георгич, ты с ума сошел? – прошипел майор.- Это же вещдоки. Надо провести экспертизу. Это точно то, что нам нужно, просто замаскированные бумаги, черт. Полковник, какого хрена? Твой тесть нас зароет за самодеятельность, мать твою.
- С моими родственниками я как-нибудь сам разберусь,- слишком зло выплюнул он, отворачиваясь от Светки, которая прижалась к Беросову, уткнулась в его грудь носом и мелко вздрагивала плечами. И этот медведь так нежно гладил ее по волосам своей лапищей, по-хозяйски, заявляя права. Красивая пара, черт бы их побрал. Высокие, молодые и счастливые. А он ей в подмышку всегда дышал, терпя насмешки и издевки. Но Ваське Егорову было так наплевать на это тогда. А сейчас ему чертовски больно, и тут уж ничего не попишешь. Гребаная пуля, сердце просто жгло огнем. Да и бог с ней. У него семья, у него жена, детей нет правда, но так и проще. Ему не нужна баба из прошлого, которая предала его, пока он валялся в госпитале, находясь на краю жизни и смерти. – Отдай рисунки и уходим. А ты, Барсик,- прохрипел он, повернувшись к своему главному врагу, которого теперь ненавидел не только профессионально, — я ведь все равно тебя возьму, это лишь дело времени. И отправлю к брату надолго. Не того ты выбрала, красавица, в спутники.
- Это тебя не касается, боец,- выплюнула Светка, сжимая кулачки. Она его ненавидит? Интересно, за что? За то, что исковеркала ему жизнь, или за то, что он любил ее до умопомрачения. – Ты не знаешь ничего, чтобы осуждать меня. На себя посмотри, полкан.
Она совсем не изменилась, только уголки губ немного опустились и переносицу пересекла неглубокая морщинка. Она такая же, но не его. И от этого так больно и обидно. И говорит так же, как счастливый соперник, с теми же интонациями.