Саинтэ. Единственная для дракона
– Долго мне так сидеть? – покачала ногами в воздухе.
Дракон вынес меня из пещеры, задрал голову к закатному красному солнцу и взлетел вместе со мной над острой скалой, а если попроще – над моим новым домом. Да уж, никогда не думала, что мой домик превзойдет размерами и неприступностью замок герцогини. Кстати, о птичках…
– То, что ты ела – птичка, – упокоил меня дракон.
– Вот вечно ты читаешь мысли, когда не нужно, – буркнула, умащиваясь на его спине поудобней, но буркнула так, для вида, а сама облегченно выдохнула. – Я хотела спросить о герцогине.
– Спрашивай, – милостиво махнул крылом, словно и сам не из простых летающих.
– Да вот я два дня уже мучаюсь: а как же бал и переговоры ваши? Вы ведь для этого прилетали?
– Не совсем. Я, конечно, не знал, что моя саинтэ будет меня встречать на крыше с подбитым глазом, – я попыталась кое-кого ущипнуть, но только палец уколола жесткой чешуей. – Но и на бал оставаться не собирался, – закончил дракон, и полуобернувшись, вытянул два языка и лизнул мою руку, пока я в шоке следила за этим действом.
У папы три языка. У этого дракона два. У меня один. Папа явно старше Аодха. Аодх старше меня. Вывод: я деградирую?!
– Ты пока не дракон, милая, – раскатистый смех разорвал тишину долины, над которой мы плавно кружились. – И в человеческой сущности у меня чаще всего тоже один язык.
Чаще всего?!
То есть… а это как?
– То есть, я могу это контролировать, – усмехнулся дракон. – Но в двойном языке есть свои преимущества.
Дааа?!
– Как-нибудь продемонстрирую, – пообещал.
И был в этом подвох, явно был, и я почти догадывалась какой, а не испугалась. Попыталась изобразить отвращение – не вышло, зато я постаралась выровнять дыхание и принять безразличный вид, пока мы спускались. И судя по взгляду дракона, мне это удалось.
Приземлившись, дракон спустил меня на землю, сменил сущность и с усмешкой покачал головой.
– Нет? Не удалось? – Я поспешила к озеру, избегая и взгляда дракона и своей непонятной реакции на него. – Ну, и ладно.
И только начав раздеваться, я вспомнила, что дракон ничего не обещал на счет не смотреть! И в ту же секунду почувствовала на своей шее его дыхание. Ну вот, я так и думала… Он стоял не просто за спиной, он практически меня обволакивал. Палец дракона прошелся от моей шеи вниз, пересчитывая позвонки. Остановился у пояса джинсов. И у меня настойчиво, как встревоженный нападением колокол, загромыхало в мыслях: бежать, бежать, как можно скорее бежать от него! Потому что потом будет поздно!
– С каждым днем, – дыхнул в шею дракон, – ты все больше будешь ко мне привыкать. С каждым днем ты все больше будешь ко мне привязываться. С каждым днем ты все больше будешь чувствовать мой зов, саинтэ.
Я дернула головой, отрицая, но он невозмутимо и еще тише продолжил:
– Я умею ждать, саинтэ. Я научился.
Он сделал шаг назад, и я почувствовала радость от мнимого чувства свободы и одновременно легкое разочарование. Это все чары, отмахнулась я, а дракон притворился, что меня не услышал.
Раздевшись, я опасливо бросила взгляд на спину дракона и вошла в прохладную воду. Стирка, как и в прошлый раз, заняла пару секунд, а потом я, с удовольствием вдохнув в легкие воздух, нырнула так глубоко, как могла и… услышала метальный зов своего отца.
«Папа! – откликнулась радостно. – Папа!»
«Доди, – голос звучал спокойно, но с вибрацией рычания, и я даже представить себе не могла, чего папе стоило сдерживаться, – где ты?»
«Прямо сейчас или вообще?»
«Доди, на словесные битвы нет времени. Можешь считать, что эту папа тебе уступил. Где ты?»
Уступил… И вот даже в такой момент, когда дочь украли, унесли незнамо куда, но известно зачем, не признает, что может быть в проигрыше. А словесные битвы – это наше любимое, если перебороть лень. Правда, папа считает, что выигрывает всегда только он, ну а я, зная о его упрямстве, не спорю. Одерживаю очередную победу, мысленно ставлю плюсик и молчу, молчу, потому что правило номер пять – нельзя расстраивать папу. Папа – наполовину демон, наполовину дракон, и обе его стороны чудовищны в сильных эмоциях. Я, кстати, видела как-то папу в гневе, и да, это было чудовищно-великолепно. Но я не стала ему признаваться, исключительно из-за правила номер пять: чтобы зря не расстраивать.
«Доди» – снова позвал отец, и на этот раз голос звучал елейно и ласково. Наверное, папа уже не в драконьей сущности, а демонической. Ух! Красотища! Но я постаралась отвлечься от воспоминаний и сообразить, где же я нахожусь. В воде. Однозначно. Воздух в легких заканчивается, но если всплыву, или ментальная связь разорвется, или дракон на берегу догадается…
«Папа, – постаралась не удариться в панику, потому что спасение близко, так близко, а я его словно футболю подальше, – я не знаю, где я.»
«Не Долина Драконов – это я уже сообразил», – размышлял отец, а я из последних сил удерживала себя под водой, но, наверное, сил действительно было немного, потому что я даже не видела отца. Слышала только голос, который поначалу звучал достаточно громко, а после стал приглушенным. И я поспешно начала передавать информацию о своем перелете – зрительными образами, так быстрее, четче, и, возможно, он поймет, он ведь летает в отличие от меня…
А потом меня что-то дернуло вверх, к свету сквозь водную синеву, к воздуху, за глоток которого я уже не боролась. И когда я вдохнула, отплевываясь и слепо крутя головой, чьи-то горячие пальцы приподняли мой подбородок, а чей-то голос настойчиво просил об одном: дышать, дышать, дышать. И я сделала второй вдох, немного болезненный, чуть терпкий, но безумно сладкий и узнала голос того, кто удерживал меня над водой.
– Аодх…
Кажется, даже вслух произнесла его имя. Кажется, даже впервые.
– Ничего, – тяжело выдохнул он. – Наверстаем.
Надышавшись, я различила уже не только очертания дракона, но и обеспокоенность, мелькнувшую на лице, и решимость, и злость, и желание немедленной мести. А за что, интересно? Плохо плавать – не грех!
Дракон молча греб к берегу, расположив меня на своей спине, хотя я уже отдохнула и могла бы сама… А с другой стороны, пусть везет, раз уж взялся, я в спутники не напрашивалась! И вытаскивать меня из воды не просила! Тем более что… ой! Мамочки! Вспомнив, что я в чем мать родила, я едва снова не бултыхнулась под воду. Но дракон не позволил. Вытянул на берег, игнорируя мое легкое сопротивление, подвел к горке одежды, аккуратно сложенной на камне, обволок горячим дыханием, осушая влагу с тела, и велел:
– Одевайся.
Сухо велел, я бы сказала жестко, и я не стала спорить и причитать, что вообще-то одежду оставляла не здесь. Начав одеваться, заметила, что вещи приведены едва ли не в первозданный вид, причем все, и возмущаться расхотелось. Я умею быть благодарной, и помолчать мне не в тягость, особенно когда некоторые своим настроением собирают грозу. Неподалеку громыхнула молния, порыв сильного ветра разметал черные длинные волосы моего похитителя, за его спиной нервно дернувшись, раскрылись жесткие крылья, а я смотрела на все это и снова не могла дышать.