Ты отравил меня собою

— Карина, не волнуйся! Скоро я тебя заберу. Это временно. Ты не переживай! Всё будет хорошо! Они тебя не тронут. Я тебя очень люблю. Ты понимаешь, что…
Дальше не слушаю. Убеждаюсь, что мой бывший мне не в помощь. Выбираться самой придётся.
— Карина, ты слышишь меня. Я тебя не оставлю. Верь мне!
В голову приходит дурацкая мысля:
— В меня стреляли, Богдан, — озвучиваю произошедшее на днях, ради реакции присутствующих, которая теряется в следующем:
— Карина, любимая, ты цела? — озабоченно интересуется муж.
Слышу, как сам Константин Сергеевич Станиславский выдаёт свою известную фразу «Не верю!». Мне даже не нужно смотреть на остальных находящихся в комнате, чтобы уловить их солидарность.
— Заканчивай! Как договорились у тебя три дня, начиная с этого момента.
Батур прикасается пальцем к сенсору своего телефона, и ненавистная физиономия растворяется в черноте.
    
19
Вновь подвал. Порадовало наличие одежды на кровати. Спортивный черный костюм моего размера. Рядом симпатичные скетчерсы. Частично освежившись в раковине надела чистые вещи. Его футболку бросила в угол комнатки, последний раз предварительно втянув запах. Больная я!
Итак, что мы имеем. Мой глубоко уважаемый муж оставил меня в залог серьёзным людям, которым что-то от него нужно. Меня он вытаскивать не собирается. Ну, или будим надеется, что хочет, но пока не может.
У Батура, как оказалось, есть хозяин. Какой-то Ворон. Учитывая масштабы проделанной операции в Греции семь лет назад, я была в полном недоумении, что таким людям понадобилось от моего горе мужа. Да, он был богатым бизнесменом. Но совершенно другого поля ягода. Уровень не тот. Понятное дело, что я чего-то не знаю.
Смущает совпадение. Батур вновь появился в моей жизни. Случайно ли?
Когда сидишь в четырех стенах без окон и часов теряешься во времени. Взбудораженный последними событиями организм не помогает определить где ночь, а где день. Постоянно хочу спать. Видимо, чтобы отключится от происходящего. Защитная реакция.
Я стояла, опёршись локтями об стену спиной к дверям, когда раздался щелчок замка. Я почему-то была уверена, что это он. Специально не поворачивалась.
Не ошиблась! Его запах и тепло окутывают меня плотным коконом. Он нависает сзади, вторгаясь в моё личное пространство. В поле зрения впадают сильные руки, отперевшиеся в стену по обе стороны от моей головы. Дышит в затылок, от чего шевелятся не только волосы на голове, но и дрожит всё внутри. Батур не прикасается ко мне. Возможно он понимает, что его и так слишком много. Дотронься он сейчас до меня, и я распадусь на клетки, которые, самое немыслимое, наверняка впитаются в сто процентного альфа самца позади. Не получается думать, что он враг. Что он хочет причинить мне вред. Что он хочет использовать уже меня для своих целей. Я ему всё позволю. Бесхарактерная? Нет! Безоружная перед ним.
— Карина, ты понимаешь, что происходит? — спрашивает он.
— В общих чертах, — я сглатываю образовавшуюся слюню и умудряюсь, не прикасаясь, ужом вывернуться от него.
Отхожу в другой конец мелкой комнатушки и поворачиваюсь. Очередная чёрная футболка. На нём в самый раз. На мне бы висела до середины бёдер. Почему мне кажется, что он тоже еле сдерживается, чтобы не набросится на меня? Скорее всего выдаю желаемое за действительное.
— У твоего мужа есть одна вещь, которая ему не принадлежит, — медленно оборачивается ко мне и спокойно говорит, а глаза цепко разглядывают.
— Он что-то украл? — мой голос звучит натянуто.
— Без понятия, как у него оказалась заглушка.
— Заглушка?
— Флешка попросту, — поясняет не понятно, — ты что-то слышала об этом?
— Нет, — говорю правду, — Вся эта канитель из-за обычной флешки?
— Она как бы не совсем обычная. Точнее, совсем не обычная. Сама по себе это даже не носитель информации. А вот с ключом другое дело.
— С каким ключом? От замка? — чувствую себя полной дурой, так как ничего не понимаю, не владея полной серией информациии.
— Можно и так сказать, — усмехается, — Условно. А по делу это типа универсальный банковский ключ. Так что? У тебя есть предположения?
— Нет, — вот теперь лгу, и он это видит.
В него детектор лжи встроен?
Богдан что-то такое говорил ещё на Сейшелах. И даже перед своей «командировкой» напоминал. Не понимаю только зачем.
Батур слегка наклоняет голову в бок и приподымает одну бровь. Выглядит впечатляюще.
— Зря! — просто подытоживает разговор, а у меня внутри всё сжимается от страха.
Я совершила очередную глупость? Батур подходит ко мне. Двигается бесшумно. Тишина вокруг звенящая. Я осторожно пячусь в сторону, открывая ему доступ к двери. Нужно рассказать всё, что знаю, но говорить элементарно не могу, до такой степени он меня сейчас пугает.
— Не вреди сама себе, Карина! Твой муж тебе не поможет, — говорит перед тем как захлопнуть дверь.
С его уходом становится только хуже. Почему я соврала? Он подумал, что я защищаю Богдана. Того, кто при нём же ломал комедию и строил из себя дурачка в мнимой заботе обо мне. Унизительно! Но мне нужно было время подумать. Почему Богдан хотел, чтобы я это знала?
Еле дождавшись своего тюремщика с едой, я с порога озвучила своё желание:
— Мне нужно поговорить с Батуром.
— С каких делов? — хмыкнул тот.
— Есть что сказать, — слова заставляют его задуматься.
Достает с кармана телефон.
— Батур, тут Карина пожелала тебя видеть, — охранник без имени заметно подобрался, — Понял.
— Придётся подождать, красавица! — в его голос вновь вернулась лёгкость, — Ему сейчас не до тебя. Ты пока поешь. После пойдём.
Он уютно облокотился об дверь и скрестил руки на груди.
— Будешь наблюдать?
— Почему бы и нет?! — весело улыбнулся.
В горло не лез и кусок. В прямом смысле этого слова. Но я, насилуя себя, ела, давясь вкусной едой. Мне нужно с ним поговорить. Вот прям позарез! Не осилив и половину, я откинула приборы. Всё же кушать под пристальным вниманием и с внутреннем мандражем от предстоящего разговора невыносимо. Теперь вру сама себе. Меня колбасит от скорой встречи с ним, на которую я напросилась. И чем он там так занят? Своей брюнеточкой?
— Закончила? Пошли, — охранник демонстративно широко открыл дверь и, с поклоном, расправил руку, указывая на выход.
— Клоун! — буркнула, обходя его.
— Для тебя, красавица, кто угодно, — полетело весёлое в след.
В холле, к моему облегчению, в кресле восседала знакомая брюнетка, которая радостно мне улыбнулась только завидев. Она или не имеет видов на Батура или не считает меня конкуренткой. Склоняюсь более к второму варианту. При таком изобилии тестостерона что-либо другое кажется невероятным.