Преподавательница

— О боже! Нет!!! Ты же сказал ему, что ничего не надо?! Я видеть его больше никогда в жизни не хочу!
— Конечно, сказал.
Я благодарно улыбнулась мужчине, все-таки он уже хорошо узнал меня.
— Ты не устал?
— От чего? — недоуменно спросил мужчина, поднимая глаза от блюда с салатом.
— Нет, я не готовку имею в виду. Я про работу. Не устаешь в новой должности?
— Я уже работал проректором по науке. В более крупном вузе, притом в Германии. Там было тяжело, но только потому, что совпало с подготовкой докторской диссертации: катастрофически не хватало времени. У вас легче, но все ровно есть свои сложности. Например, преодолевать сопротивление сотрудников инновациям. Я ввел новую систему оценки научной деятельности. Прошел почти месяц, а некоторые до сих пор, извини, выносят мне мозг своим нытьем. Те, кто мобильнее, уже оценили плюсы новой системы: прибавки к зарплате, стимулирующие, премии, бонусы и помощь от ректора при публикации исследований в крупных отечественных журналах и иностранных изданиях. Оказалось, что до сих пор не оказывалась помощь переводчиков, сама знаешь, как сложно с банальным переводом аннотированных статей у людей без филфаковского образования, — я кивнула, так как как-то целый год вела межфаковские курсы, и столкнулась с очень низким уровнем владения иностранным языком. — Спрашиваю у преподавателей: кто вам переводит статьи? Большая часть ответили, что платят частным переводчикам из своего кармана. Остальные либо пытаются сами переводить, либо обращаются к знакомым. Твоя фамилия, кстати, прозвучала, — мужчина нежно улыбнулся. — Одна говорит «Мне Лара Бергина перевела. В издательстве так хвалили ее перевод!». У меня сердце быстрее застучало от твоего имени. Спрашиваю «Сколько Бергина берет за работу?», а она мне «Нисколько. Лариса всегда просто так помогает». Лариса, ты понимаешь, что эта работа сложная, и она высоко оплачивается?
— Понимаю, — смущенно ответила я. — Но не могу и не хочу брать деньги у своих же. Да и приятно просто помочь человеку.
Герман мельком взглянул.
— Ты удивительная женщина.
Это прозвучало не льстиво, не слащаво, не подхалимски, не пошло. Эта фраза звучала так, как будто мужчина сказал «передай мне соль»: просто, не наигранно, искренне. Это был не комплимент, это была констатация факта. И от этого еще более приятно. И в этом был весь Герман.
— В общем, дело двинулось. Уже за месяц удалось повысить показатели цитируемости, добавить в разные системы цитирования старые издания, что, естественно, увеличило общеуниверситетские процентные показатели.
— То есть ты лег в 3–4 часа утра, судя по последнему сообщению, к 8 уехал на работу, к 9 приехал на комиссию, весь день занимался там всякими разными важными делами, а в 9 вечера спокойно готовишь ужин? Я сегодня ничего не делала, и все ровно устала, — со смехом призналась я.
— Ты поэтому и устала, что ничего не делала. Чем больше загружен человек, тем меньше у него остается время на рефлексию. Если я посередине рабочего дня дам себе полчаса на «подумать», я успею за это время устать, — с улыбкой ответил мужчина. — Хотя…. Это все субъективно.
— Прошло больше месяца… Тебе нравится в нашем городе?
— Что тебе сказать… Главное, что в нем живешь ты.
За разговорами время прошло быстро. Через 1,5 часа я (о ужас, на ночь глядя) уже пробовала невероятно вкусный ужин: свиная рулька по-баварски, овощной салат. Жирную свинину в пиве хорошо оттеняли овощи, а бокал сухого красного помогал после каждого глотка по-новому ощутить вкус блюда. Герман отменно готовил, правда сам признался, что это касается преимущественно немецкой кухни: в Германии ему нравилась только местный пищевой колорит.
Пока я мыла посуду, Герман доделывал какие-то документы на ноутбуке. Мужчина настолько погрузился в работу, что я даже не знала, как ему намекнуть, что пора перейти к десерту. Я позвонила Оле, она не взяла трубку.
— Оля трубку не берет, — больше себе, чем Герману, сказала я.
— Значит, сильно занята, — не отвлекаясь от монитора, ответил мужчина.
— Чем?
Герман удивленно протянул:
— Вот теперь вижу, что моими советами ты не воспользовалась, — улыбнулся он. — Раз перестала понимать намеки про секс, значит совершенно забыла, что это такое.
Я погладила его по голове.
— Пожалуйста, подожди еще буквально пару минут, мне срочно нужно доделать этот приказ, иначе завтра…
Мужчина не смог договорить, так как его остановил открывшийся вид: я, расстегнув пояс, повела плечом, и шелковый халат легко опустился к моим ногам. Герман заворожено осмотрел мое тело, медленно провел взглядом от лица до ключиц, груди, скользнул по животу, сосредоточился на бедрах, закончив «осмотр» босыми ногами: на одном из пальчиков ног сверкнуло маленькое колечко, что вызвало улыбку мужчины.
Ларин с хищной грацией большой кошки поднялся, медленно подошел ко мне и совершенно неожиданно резко закинул на плечо, и понес в спальню. Я звонко рассмеялась, заколотила кулачками по мужской спине, на что, в ответ, он укусил меня за бедро. Герман мягко опустил меня кровать, удержав в положении сидя, легко расстегнул кружевной бюстгальтер, откинул его на стоящий рядом пуфик.
Я, под жарким мужским взглядом, откинулась на локти, призывно раздвинув ноги. Он следил за моими движениями, расстегивая рубашку. За каждой пуговицей крылась мощная грудь, плоский живот, дорожка черных волос, соблазнительно уходившая под ремень. Когда он полностью снял рубашку, я с удивлением уставилась на правую руку: она, от плеча до локтя, была покрыта татуировкой. В полутьме я не смогла разобрать, что именно изображено, но это открытие заводило еще сильнее. Ларин потянулся к ремню, но мне так остро хотелось это сделать самой, что порывисто поднялась, ухватилась за ремень.
— Шшш, — прошептал Герман.
Он убрал мои руки, сам расстегнул ремень, вынул его из брюк, но оставил их на себе. Легко подтолкнул меня, укладывая обратно. О, это божественное ощущение — тяжесть мужского тела на тебе. Благословенная тяжесть. Горячие губы накрыли мои, язык ворвался в мой рот, неумолимо подчиняя. Внизу живота появился тугой узел, и я знала, что развяжет его только оргазм. Герман перевернулся, легко перетянув меня на себя: теперь я сидела, плотно прижимаясь пахом к грубой ткани брюк, но даже через нее ощущала напряженный член.
Не смогла удержаться от соблазна, и потерлась о ширинку — это вызвало страстный мужской стон, больше похожий на рычание. Ларин легкими поцелуями покрывал мою шею и ключицы, я откинулась назад, что обеспечить ему полный доступ. Поцелуи были еле ощутимы, казалось, что по коже водят перышком, но из-за возбуждения казалось, что моя кожа горит от таких невинных ласк. Губы двинулись ниже, мягко поймав напряженный сосок, в этот же момент мужчина грубо сжал мои ягодицы: от такого контраста перехватило дыхание, и судорожно вцепилась в волосы мужчины, притягивая его ближе. Губы настойчиво сжимали сосок, в то время как руки порхали по спине и ягодицам. Я более настойчиво прислонилась к мужскому паху, чувствуя, как влажная ткань трусиков интимно вжимается в половые губы. В ответ на эти действия, Герман снова перевернул меня на спину, вытянул мои руки над головой и сжал кисти обеих одной своей. Вторая рука, погладив грудь, сжав сосок, спустилась на живот, пальцы выписывали странный узор, чем-то схожий с рисунком на мужском плече. Губы снова нашли мои, и теперь движение пальцев и языка синхронизировались: так необычно меня еще не ласкали! Покружив по ребрам, животу, бокам, рука двинулась ниже, и застыла на лобке. Я подождала минуту, ничего не произошло, и я активно задвигала бедрами, настаивая на продолжение. Все было рассчитано: за эту минуту бездействия уровень возбуждения возрос настолько, что я уже еле терпела. Герман отпустил мои руки, стянул с меня трусики, и ласково погладил лобок. Потом поднял мою ногу, и положил себе на бедро, открывая доступ к вагине. Вторую я сама, в нетерпении, максимально далеко отодвинула, раскрываясь для ласк. Рука мягко поползла вниз от колена, по внутренней стороне бедра, ласково погладила половые губы, слегка раздвигая их. Я подалась бедрами вперед, пытаясь прижаться сильнее к пальцам мужчины. Герман убрал руку, и я разочаровано застонала: