Фацелия Райс. Зов тьмы

А я стояла, опиравшись о капот, тяжело дышала и глядела на Ардена как голодная волчица, понимая, что ничего подобного я больше не испытаю ни с кем и никогда!
Да, я прочувствовала опасность его света, подошла близко к грани, почти шагнула за нее, но тьма защитила меня! Тонкая черная пленка щита, испещренного сложными символами проявилась лишь на миг, но она была!
— Вот поэтому архимаги одиноки! Вот поэтому мы никогда не женимся, Райс! Поэтому!
Магистр запустил руки в волосы и мерил шагами землю, а я…
Опустилась на траву и, обхватив колени руками, заплакала, понимая неизбежность ситуации, в которую мы попали.
— Значит, даже другой мужчина ничего не изменит? — прошептала сквозь всхлипы.
— Хотел бы я дать тебе надежду… Но жизнь давно выбила из меня романтику, Фацелия. Даже окажись ты не человеком, это бы все равно ничего не изменило, потому что я слишком сильно тебя…
Вздрогнула, но пылкое признание магистра оборвалось звенящей тишиной. Он зарычал и пнул Майрах в колесо. Магикар выдержал, а мое сердце — нет. Оно билось так быстро, что кружилась голова.
— Значит, я для вас не просто проект? — спросила, глядя на волны. Я знала ответ, но хотела услышать от него.
— Ты никогда не была просто проектом.
Он стоял на краю обрыва, обхватив себя руками, и смотрел вдаль. Ветер резвился, кидаясь то на магистра, то на меня, пытаясь забраться под платье и растрепать волосы, а потом… потом он сменился ласковым касанием. Теплым, нежным, бережным и трепетным. Не оставалось сомнений, что творец этого ветра уже не природа. Воздушная ладонь коснулась моих щек, стирая слезы.
Мы долго молчали. Мне даже кажется, что это молчание превратилось в вечность, и с каждой его секундой между нами проваливается все большая и большая пропасть, перешагнуть которую уже не получится.
— Кто мои родители? — вздрогнула от собственного голоса. Но следовало разорвать тишину. Разбить это тягостное полотно отчаяния и безысходности.
— Ты многое услышала из нашего разговора? — спросил магистр, не поворачиваясь.
Ну почему он такой? Почему не осуждает, не ругает, а… так?
— Немного. Только о ваших планах на мой счет. Так кто они? Они живы?
— Они живы, и твоя мама заботится о тебе, как может, но это большее, что я могу тебе сказать, ты же понимаешь.
— Она — королева дриад?
— Нет.
Сухо. Коротко. Правда.
Тот разговор в машине… о том, что магистр просил освободить его от проекта из-за вовлеченности…
— Но королева дриад поручила вам охранять меня.
По коже пытался расползтись озноб, но ласковый ветер стал теплее и окутал меня бархатным полотном, защищая от холода. Я поднялась, понимая бессмысленность слез.
— Нет, Райс. Твою охрану мне никто не поручал.
— Тогда… не понимаю.
Магистр повернулся и посмотрел на меня глазами, в которых не было и капли лазури. Темно-серые, грозовые, в них бушевала буря.
— И не стоит. Я не имею права вмешиваться в твою жизнь и в жизнь твоих родителей. В тот день, когда я решу, что знаю лучше вас самих, как вам следует строить взаимоотношения и какие решения нужно принимать, станет последним в моей карьере.
    
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍24
Понимаю. Нам еще на первом курсе твердили, что клиенты дают поручения, мы — выполняем. Если нам кажется, что клиент неправ — говорим ему об этом, но все равно выполняем, если настаивает. Мы не можем вмешиваться в их жизнь. Мы не можем сделать что-то неправильно. Наша задача — обеспечить защиту в условиях, продиктованных клиентом.
Но, если магистру поручили не защиту, тогда что?
— Тьма! — осенило меня. — Королева дриад поручила вам загубить мою тьму? Зачем?
— Я не могу ответить на твои вопросы, Фацелия, я связан клятвой. И без того рассказал уже слишком многое.
Да он вообще ничего не рассказал, просто не опровергал мои предположения!
— Почему с магистром Найтом иначе? — решила перевести тему.
— Свет вызывает неконтролируемое желание продолжить жизнь, а тьма… она разжигает в человеке тайные и низменные желания. В основном они связаны с энергией смерти и низменными побуждениями человека.
— Но ведь я темная… свет и тьма… Арден! — я вытерла остатки слез рукавом и впервые в океане боли мелькнул маячок надежды. — Если я приму тьму, то мы тогда…
— Нет, Райс, — магистр решительно отверг мою идею и повернулся. — Ты не должна этого делать. Ты не можешь этого сделать. Ты мне доверяешь?
Бровь поползла вверх, а руки, рефлексивно, скрестились на груди.
— Послушай, я считаю, что ты имеешь право все знать, чтобы принять самостоятельное решение. А клиент слишком хорошо знает меня, чтобы понимать: в какой-то момент я бы все же мешался в твою жизнь, поэтому меня связали печатью. Настолько сильной, что я не в силах ее сломать.
— Не в силах или не желаете? И, подождите… что значит в какой-то момент? Вы что, давно за мной наблюдаете?
Осознание выбило почву из-под ног. Мир в один момент утратил краски и звуки.
Поджав губы, Арден промолчал.
— Магистр Хейден!
— Ты не хуже меня знаешь, что мы не имеем права вмешиваться в жизнь клиента. Райс, я тебе не мать и не отец, я тебе не брат и не родственник. У тебя своя жизнь, своя судьба. Я не имею права решать, что для тебя лучше, а что хуже. Все решения ты должна принимать самостоятельно.
— И как мне это делать без информации? Дайте мне поговорить с клиентом.
Он грустно усмехнулся.
— Конечно! Еще одно пресловутое правило. Мы не психотерапевты, не боги. Мы всего лишь обеспечиваем безопасность клиента, но ведь вас наняли не ради этого. Вас наняли, я так полагаю, гасить мою тьму?
— Я не могу. Просто поверь, ты не должна принимать ее.
— И не должна быть с вами.
— Я не могу в это вмешиваться, и без того сказал уже больше, чем следовало.
— Не можете вмешиваться? — во мне клокотал гнев, пробуждая дар. Он уже отказывался смирно ютиться в груди и все чаще поднимал свою темную голову. — А смотреть, как я ложусь с другим мужчиной в постель сможете?