Лёгкое пёрышко. Как песня тишины
Я кивнула, от ее слов меня пронзил холод, и я не могла выдавить из себя ни слова. Ее голос звучал иначе. Что это за таинственная шкатулка? Почему профессор Галлахер не отдал ее бабуле вместе с бумагами? Что в ней такого особенного, что Кассандра непременно хотела от нее избавиться? Но прежде чем я успела спросить об этом, она развернулась и неуклюже побрела к машине.
Фрейзер чмокнул меня в щеку.
– У меня от нее мурашки. Пусть Скай садится рядом с ней. Из нас двоих храбрая она.
Я сжала губы, чтобы не рассмеяться.
На уборку дома и кафе ушло по меньшей мере два часа. Наконец Грейс и Финн смилостивились и помогли навести порядок. Хотя Грейс своими наманикюренными пальчиками лишь собирала книги, разбросанные гостями, и расставляла их по местам. Мама подметала и мыла пол, пока я мыла посуду. Бабушка ее вытирала. К сожалению, она не болтала со мной, как обычно, о Боге и мире. Молча полировала стаканы и мамин фарфор. Какую бы тему я ни поднимала, бабуля отделывалась односложными фразами. Это было так на нее не похоже, что мне стало страшно. Но ведь умер ее самый старый друг, возможно, она хотела, чтобы сегодня ее оставили в покое.
– С остальным я справлюсь сама, – сказала я, заметив, что ее движения замедлились. – Ложись спать. Ты выглядишь уставшей.
Она улыбнулась и погладила меня по щеке.
– Знаешь, что самое ужасное в старении? – спросила она.
Я понятия не имела.
– Болезни? – предположила я.
Она покачала головой и повесила кухонное полотенце на просушку.
– То, что в какой-то момент ты остаешься один. Что люди, с которыми ты провел всю жизнь, умирают.
– Но ты же не одна, бабуль. У тебя есть мы. – Я обняла ее и прижала к себе, совсем как в детстве. От нее исходил знакомый запах ландышевых духов и мыла.
– Мне и правда очень повезло, – заявила бабушка, хотя в ее голосе слышалась фальшь. Она вышла из кухни, и я поняла, что говорила она не про нас.
Я закончила уборку, заставила себя подняться по лестнице к своей комнате и открыла дверь. Я тут же почувствовала, что что-то изменилось. Взгляд притянуло будто по волшебству, и я осторожно пробралась мимо лежащей на полу одежды к кровати. Записка на подушке была написана на прозрачной эльфийской бумаге, и буквы сияли цветом, в котором смешались синий и красный. На дрожащих ногах я склонилась над кроватью и прочитала написанные слова.
Я перечитала ее как минимум трижды. Ну ладно, не меньше десяти раз. На моем лице расплылась улыбка. Существовал только один человек, который мог написать такое сообщение. Глупое, наглое, слишком короткое послание, от которого у меня участился пульс. «Не вздумай!» Сердце колотилось в груди, а я не решалась прикоснуться к записке из страха, что она растворится в воздухе или превратится в пыль. Даже в самых смелых фантазиях я не ожидала, что мой план даст настолько быстрый результат. Хотя я еще не сделала ничего запрещенного, а лишь говорила об этом. В любом случае Кассиан уже об этом знал. Я была счастлива, что никто не видит моей дебильной улыбки. Осторожно взяв записку, я прижала ее к груди. Это было практически признание в любви, немного необычное, но я все равно поняла. Мой эльф никогда не напишет те три слова, которые я вывожу на полях тетрадей. Да ему это и не нужно. Я могу понять его послание. Скай, конечно, закатила бы глаза и покачала головой, но, в конце концов, она была такой неромантичной.
Я накрылась одеялом и положила записку под щеку. Засыпая, решила, что завтра приберусь в комнате. Даже не хочу думать, что может случиться, если Кассиан в следующий раз принесет записку и споткнется о книгу или еще что-нибудь. Хотя мысль, что я положу его голову себе на колени, пока он будет без сознания, показалась мне очень соблазнительной. Я могла бы поцеловать Кассиана, а он даже не заметил бы этого. Когда я почувствовала, как его губы касаются моих, у меня закрылись глаза.
– Ты ее не откроешь. – Парень с волшебной палочкой вернулся, едва я погрузилась в сон. Только этого не хватало. Я устало посмотрела на него. Почему бы ему не оставить меня в покое?
– Она не для тебя, – прорычал он. – Она принесет тебе несчастье.
Минуточку! Раньше парень говорил что-то другое. Так как он все время повторял одно и то же, я предположила, что он из тех марионеток, которые могут говорить одно предложение до тех пор, пока не сядет батарейка. А теперь оказалось, что он из болтливых. Я попыталась вглядеться в темноту. Мне хотелось выяснить, действительно ли это парень с кладбища. Глаза были очень похожи, но я все равно оставалась не уверена.
Расстояние между нами сокращалось. Я хотела отступить, но во сне ничего не вышло. Я почувствовала, как кончик палочки прикоснулся ко лбу, но не видела ничего, кроме его глаз. Ни единой части лица, ни участка кожи, ни волос. Ничего. Только черные глаза, которые, казалось, пронзали меня насквозь. Его голос продолжал шептать у меня в голове, будто желая загипнотизировать. Теперь звучание его слов напоминало шипение змеи.
– Остееееерееегааааайсяяяя ееееё.
У меня кровь застыла в жилах. Возникло ощущение, что отказали ноги или я парю над кроватью. Это было жутко и напомнило «Экзорциста», самый страшный фильм всех времен. Надеюсь, мое тело не обрело самостоятельность и не сбежало по лестнице на странно вывихнутых ногах.
– Онаааа нееее твояяяяя.
Он замолчит, если я с ним заговорю? Спросить парня, что ему от меня надо? Язык лежал во рту, как камень. При всем желании я была не в состоянии заговорить.
Что-то подо мной начало светиться. Я увидела поднимающихся бабочек-хранителей. И попыталась повернуть голову. Они появлялись из моей подушки, нет, из письма Кассиана, и окружали меня нежными взмахами крыльев. Я оказалась в безопасности и с облегчением вздохнула. Зрачки в черных глазах становились узкими, совсем как у змеи. Странно, что я вообще смогла отличить зрачок от радужки, потому что оба были черные как смоль.
Я упала на кровать и ударилась головой о деревянное изголовье.
– Ай! – Ругаясь, я потерла больное место и поняла, что левитировала не только во сне. И если это мне не приснилось, значит остальное тоже было реально. Натянув одеяло до носа, я с опаской оглядела темные углы комнаты. Осторожно нащупала прикроватную лампу и включила, надеясь, что, если тот парень еще здесь, яркий свет заставит его исчезнуть. Но единственными глазами, глядящими на меня, были глазки Говорящего Тедди, моего любимого плюшевого медведя. Мне его подарили, когда я пошла в первый класс, и у меня никак не хватало мужества с ним расстаться. Тедди занимал почетное место в изножье кровати.
– Ты его видел? – прошептала я.
Но Говорящий Тедди не оправдал свое имя. Он ничего не сказал и, как обычно, смотрел глазами-бусинками в пустоту.
Меня трясло, хотя на коже чувствовалась тонкая пленка пота, а воздух в комнате был неподвижен. Мне отчаянно хотелось распахнуть окно или принять холодный душ, но я не могла пошевелиться. Через некоторое время мое дыхание выровнялось, я нащупала телефон и набрала номер Скай.