Таракашка (СИ)

Рыженькая незаметно приоткрыла один глаз и её сердце замерло в непонимании и панике одновременно. На снегу перед ней стояла пара громадных копыт. Такие бывают только у рогатого домашнего скота. Животное стояло неподвижно, даже не принюхивалось к Таракашке, словно ждало, пока она сама подаст признаки жизни. Варя открыла оба глаза и медленно повернула голову.
И обомлела, встретившись взглядом с горизонтальными зрачками козлиной морды. Антропоморфный козёл стоял на двух искривлённых ногах, как фавн из мифов Древней Греции, окутанный чёрной рваной тканью. Его рога вились чёрными силуэтами на фоне звёздного неба, а глаза туповато вперились в лицо рыженькой.
Почему-то Варя не испытала страха. Слабое чувство любопытства защекотало рёбра и девочка без опаски приподнялась с земли. Животное невиданных размеров склонилось над Таракашкой и зашевелило губами, обнажая ряд крепких желтоватых зубов:
— Доказа-а-ала, — проблеял заутробный низкий голос, — Свою си-илу, пры-ы-ыть.
Варя встала на ноги. Вся одежда промокла насквозь, штаны липли к ногам, а ботинки чавкали ледяной слякотью, от чего девочка уже давно не чувствовала кончики пальцев.
— Не побоялась верну-уться в ле-е-ес, — чудовище тряхнуло козлиной мордой и из-за его ворота на землю упала…
Конфета.
Да такая, которую в посёлке было не найти. Такие Варя видела только в Москве и стоили они очень дорого. Рыженькая заворожённо смотрела на яркую обёртку.
— У нас ещё мно-ого. Возьми-и-и.
Варя посмотрела на морду животного. Она не могла разобрать в ней ровно ничего — ни злого умысла, ни расположения, ни сочувствия. Жёлтые козлиные глаза сверлили её зрачками-кирпичиками, не моргая и не отводя взгляда. Набравшись смелости, девочка вернула себе голос:
— С-спасибо… Но мне не нужно. Мне папа из Саратова привезет.
Как же нелепо звучали эти слова в отношении ситуации, которую переживала Варя в тот момент. Как будто чудовище в виде человекоподобного животного знает, что такое Саратов. Как будто его вообще волнует отказ какой-то мизерной рыжей Таракашки. Гость не отвечал. Упрямо пялился будто слепыми широко открытыми глазами. Варя боязливо отступила назад от щемящего чувства нарастающей тревоги. В темноте нависающий силуэт внезапно показался ещё больше, будто заполняя всё пространство и перекрывая пути отступления.
— Мне п-правда не нужно.
— Оста-а-авайся, — единственное слово прозвучало сверху, отдаваясь эхом меж стволов сосен. Жёлтые глаза сверкнули во тьме.
Страх вернулся к Варе и новым толчком ударил по лёгким. Рыженькая сжала кулачки, готовая рвануть в чащу:
— Нет! Я хочу к маме с папой, — отрезала девочка, нахмурившись.
Сверху треснула ветка. Что-то большое приземлилось на неё и хлопнуло крыльями. В темноте блеснуло два огромных шаровидных глаза:
— Оставайся, — большая птица уцепилась когтями за древесную кору и одарила Варю таким же бездушным взглядом, — Таракашка…
— Нет! Дайте мне уйти!
В гуще леса послышались голоса. Не жуткие загробные, как у животных рядом, а вполне человеческие и даже знакомые. Козёл медленно повернул монолитную голову в сторону и дёрнул ушами, прислушиваясь. Варя обернулась и заметила, как вдали мелькает тусклый свет фонарика. Ноги сами ринулись туда, понесли рыженькую с той скоростью, на которую ей хватало последних сил. Оглянувшись, рыженькая видела, как среди стволов остались мелькать два расплывчатых силуэта — животные смотрели, как убегает девчонка, но ничего не предпринимали. Только две пары мёртвых глаз сверкали в густоте тьмы.
«Отпустили. Отпустили!» — искрилось у Вари в голове, — «Потому что доказала!»
— Цыц. Слышишь?
Дыхание сбилось, а фонарик был уже совсем близко. В глазах потемнело и Варя со всего размаху впечаталась во что-то мягкое, повалив тушку на землю.
Свет дрогнул и упал на девочку.
— Обалдеть! — Ромкин голос звучал так мягко, как будто Таракашка упала на перьевую подушку. Варя смотрела на смешанное с испугом и радостью лицо Пятифана под собой и сама просияла улыбкой. Только спустя секунду девочка заметила занесённый наготове кулак Ромы, — Сдурела? Я тебе чуть не вмазал с перепугу!
 
Бяша замер, держа фонарик и с недоверием рассматривая рыжую макушку. Осознание медленно копошилось в голове бурятёнка и наконец выдало взрыв счастья:
— Таракаска! Живая, на!
— Живая, — неуверенно кивнула Варя и внезапно почувствовала всю ту тяжесть усталости, которая уничтожала её на протяжении нескольких часов. Веки слипались и сквозь щёлки потускневших глаз девочка могла рассмотреть только встревоженный взгляд Ромки.
— Эй, Варь. Варя!
Рыженькая навалилась на хулигана обмякшим телом, не в силах больше сопротивляться сонливости.
— Бяш, поднимай её. Домой.
*
В нос ударил приятный запах чего-то теплого и родного. Несмотря на то, что семья Шиляевых переехала не так давно, дом уже успел пропитаться тем самым индивидуальным ароматом, которым обладают квартиры разных владельцев.
Варя приоткрыла глаза и осмотрелась. Гостиная. Уже такая милая сердцу устаревшая мебель, диван с протёртой обивкой, ковёр на стене, который мама так яростно порывалась снять. Девочка лежала на разложенном кресле под тяжёлым пуховым одеялом, которым обычно укрывалась в своей комнате. Рыженькая стала прокручивать события, которые запомнились ей последними и тут же, словно обжёгшись, отбросила подобные мысли в сторону. Потому что невыносимо было переваривать тот кошмар, что случился, сразу после такого сладкого сна. Варе показалось, что никогда ещё она не спала так крепко.
За окном смеркалось и девочка сделала предположение, что дремала она около суток.
Таракашка откинула одеяло и осмотрела себя. Многочисленные запёкшиеся ссадины на ногах и руках, синяки на коленках. Одна особенно глубокая царапина на лодыжке останется маленьким бледным шрамом. Девочка глядела на увечья и какая-то довольно странная мысль прокрадывалась в голову. А почему… В домашней одежде? Рыженькая отчётливо помнила, что отключилась в лесу в своих зимних штанах, куртке, а теперь на ней красовались домашние чёрные шорты, да майка, которую девочка обычно надевала под свитер.
Вместе со смущающим осознанием приоткрылась дверь в гостиную и в проёме показалась тёмная макушка с редкой чёлочкой. Ромка не ожидал наткнуться на взгляд проснувшейся Вари, поэтому немного опешил. Но через пару секунд «оттаял» и зашёл в комнату, прикрывая за собой двери.
— Очнулась, — мальчишка улыбнулся краем губ и сел рядом на кровати.
— Мне вам столько нужно рассказать! — Варя скомкала одеяло в большой шар и обняла его.
— Погоди, пока Бяша вернется.
— А где он?
— За сигаретами его послал, — Пятифан хмыкнул и потёр мозолистые руки. Он как-то неуверенно мялся, будто хотел что-то сказать, но не решался, — Тебе стоит сказать ему спасибо. Если бы не настоял — мы бы не пошли тебя искать ночью. Он надежду не терял.
— Скажу. Обязательно скажу, — Варя улыбнулась и почесала одну уже подживающую ссадину.
— Ты меня… — Рома запнулся, будто обдумывая что-то, — Извини. Нельзя было вот так — на рожон лезть.
— Дурак ты, Ромка, — горячо выпалила рыженькая, — Не всё в этом мире можно силой одолеть. Теперь знаем наверняка, что есть что-то сложнее… Чем драка с Бабуриным.
— Ну харэ меня отчитывать, — Пятифан закатил глаза и усмехнулся, — Говорю же. Извини.
Варя горько улыбнулась и уставилась на свою голую коленку, не решаясь задать вопрос. Рома поймал её взгляд и опередил мысли девочки:
— У тебя одежда была вся насквозь мокрая. Нам пришлось, — хулиган отвёл глаза и, как показалось Таракашке, порозовел, — Иначе слегла бы с горячкой.
Рыженькая кивнула и на всякий случай пощупала свой лоб, чтобы проверить температуру. Молчание детей затянулось, Пятифан смотрел в пол и девочку не покидало чувство, что горячка как раз начинается у него. Кончики ушей Ромки покраснели так явно, что об них точно можно было бы обжечься. Слова застряли комом в горле мальчика, он сжал зубы так крепко, что Шиляева едва не слышала их скрежет.