Дочь по контракту
— Какие? — интересуется Марк, а у меня щеки вспыхивают алым.
— Эм… корень силы начал увядать… нет, не так, — стыдливо прячу глаза, ёрзаю на сиденье. — Солдат покинул поле боя раньше времени…
— Анастасия Евгеньевна, прекратите нести чушь.
Господи ты, боже мой! Не понимающий намеков Марк Лютольф буравит меня взглядом, напрягает подбородок и квасит недовольную физиономию. Чувствую, как по спине стекает капелька пота и щекочет. Не знаю, куда себя деть.
— Вы правда не догадываетесь, что я хочу донести до вас? У бывшего мужа часики почти оттикали, разве не ясно? Работа у него суровая, дела рискованные.
Смущенно тереблю рукав, посматривая то на бесстрастного Лютольфа, то на органайзер, под завязку набитый веселенькой канцелярией. Странно. Такой деловитый юрист сейчас нервно долбит пальцами по клавиатуре, а в закромах его карандаши бирюзовые и ластики в виде космических пришельцев.
— Снижение половой активности, — умными словечками подытоживает Марк, растирает виски.
— В прошлом Олег заморозил свой генетический материал и благодаря этому мне сделали процедуру оплодотворения. Все шло хорошо, и на свет появилась здоровая девочка. Позже супруг произвел анализ ДНК… результаты показали несовпадение.
С болью в сердце произношу ужасные для себя слова, потому что до сих пор не могу отойти от шока. Морального давления и угроз Олега. Золотов преследует меня, но адвокату на мои переживания плевать. Бросив компьютерную мышь, он вальяжно растекается по спинке кресла, лениво скользит взглядом по моему образу, едко задерживаясь на глазах.
— С клиникой разбирались?
— Естесственно! Главврач там ушлый, безобразный тип. Сказал, что эмбрион мог не прижиться, а я скрыла это от мужа и нагуляла ребенка на стороне…
— А вы, конечно же, невиновна.
— Вот вам крест!
Я устала. Честное слово. Мне надоело оправдываться и доказывать свою правоту всем подряд. Резко подскакиваю и чуть не роняю кресло. Принимаюсь ходить кругами по кабинету. Продолжаю:
— Понятия не имею, как такое произошло, но с того момента в мужа будто вселился злой дух. Олег подал на развод и грозится отобрать Стешу. Доченьку мою. Любыми путями.
— Так в чем проблема? Экспертизой доказано, что Олег Эдуардович непричастен к ребенку.
— Вы не знаете Золотова. Не из любви к дочери он это делает. Муж ослеплен жаждой мести!
— Дурдом…
— Вот! — замираю и разворачиваюсь к адвокату, тычу в его сторону пальцем. — Оттуда справкой грозился Олег или чем похуже… Золотов хочет оболгать меня, подделать документы. Теперь понимаете, почему я обратилась именно к вам за поддержкой?
Для именитого адвоката подтверждение в профессионализме не требуется. Тысячу раз, наверное, уже слышал подобное. Марк достает блокнот и ручку, что-то пишет, а после жестом возвращает меня за стол. Молча вырывает листок и отдает. Трясущимися руками забираю и глазам своим не верю от увиденных чисел.
— Что это?
— Сумма оплаты моих услуг, Анастасия Евгеньевна.
Пятьдесят тысяч рублей. Еще по-божески с учетом всей беготни Марка Яковлевича, сопровождении в суде. Признаться, думала, выйдет дороже.
Немного расслабляюсь, позволяя себе, деловито закинуть ножку на ногу, расслабленно облокотиться на кресло и вести диалог смелее. Глубоко вдохнув, собираюсь начать высказывать пожелания, однако Лютольф просит вернуть листок и дорисовывает к сумме еще ноль.
— Первая цифра — это цена сегодняшней консультации Анастасия Евгеньевна, а здесь, — указывает на баснословную таксу, — семьдесят процентов от полной стоимости ведения вашего дела. Их вы обязаны выплатить в течение недели. Остальные тридцать можете перечислить после оглашения судьи. Что-то не так?
Я стараюсь сохранять максимальную невозмутимость, но чувствую, как тело окатывает мелкая дрожь, трясутся коленки.
Это огромные деньги даже для бывшей жены успешного бизнесмена. У меня, конечно, имеются кое-какие накопления, и уходила я от Олега не с голой задницей, но все финансы четко отложены на особые траты. У меня маленькая дочь ей года еще не исполнилось. Устроиться на работу не могу, взять на помощь няню тем более.
Бывший муж тщательно следит за моей жизнью и в любой момент захочет подослать своего «человечка» вместо работницы агентства. А что произойдет дальше и представить страшно. Из всего положения кредит мне тоже вряд ли одобрят. Истории займа нет, а в строке о доходах можно смело рисовать фигушку.
Но в принципе, если продам шубу и украшения… все равно не хватит!
— Имущество делить будете? — разрывает неловкую паузу Марк и принимается что-то печатать на компьютере.
— Нет! Мне от Олега ничего не нужно! — Как на иголках подпрыгиваю, — лишь бы доченьку сберечь…
— Гордая, значит? — Исподлобья смотрит, да так остро, будто пронзает меня насквозь. — Глупо воображать из себя бескорыстную деву, не оценят. А вот об улучшении материального достатка задуматься надо.
Вопреки моим возражениям Лютольф ставит пометку в записной книге о дележке.
Сдается мне, покушение на сокровища мужа только разозлят Олега. Ведь у него зимой снега не выпросишь, а тут квартиры, авто и счета в банках.
Марк щелкает кнопкой на принтере и распечатывает договор о заключении нашей сделки. Выуживает из органайзера дурацкую ручку с пером на колпачке и подает мне. А я пять-шесть стреляю глазками и сгораю от конфуза.
— Марк Яковлевич, можно попросить у вас скидочку, как молодой и одинокой матери?
— В смысле? — меняется в лице, кажется, адвокат был не готов услышать подобное.
— Ну, или хотя бы рассрочку, — пытаюсь исправить ситуацию. — Сейчас выдвинутые перечни для меня затратны. Но если позволите оплатить частями…
— То есть вы явились в фирму спустя две минуты после открытия, оскорбили охранника, назвав его бескультурной обезьяной, угрожали секретарше физической расправой, если она не пропустит вас в кабинет, меня шантажировали, а сами даже не удосужились изучить прайс? На вас хоть завтра можно подавать иск.
— Виновата, — соглашаюсь. — Но когда загоняют в тупик, к самому дьяволу на поклон прискачешь.
— Спасибо за комплимент, — сухо обрубает, на мгновенье задумывается. — Пожалуй, я смогу пойти на некоторые уступки Анастасия Евгеньевна.
— Правда?
— Угу.
Вжимаю голову в плечи и широко распахиваю глаза, ошарашенно наблюдая, как Марк демонстративно разрывает договор на две части, берет из стопки новый лист и отдает мне.
— Подписывайте.
Я еле сдерживаю улыбку, с радостью наклоняюсь к столу, проворачивая в пальцах ручку и тут же замираю. Несколько раз моргаю, проверяя собственное зрение. Оно не подводит.