Календарь Морзе
Так произойдет чудо взаимной идентификации. Мы будем знать, что мы – … а инопланетянин – что он хрен с ушами…
В кармане завибрировал телефон, пришлось выйти в коридор. Мне почти никогда не звонят «голосом», и правильно делают – вдруг я в эфире, а звук забыл отключить? Номер был незнакомый.
– Внимательно! – сказал я, приняв звонок.
– Антон Эшерский? – Голос в телефоне был женский, но какой-то казенный.
– У аппарата.
– Вам назначено на двенадцать ровно. Восьмой кабинет.
– Э?..
– С собой иметь документ, удостоверяющий личность.
– Зачем?
– Чтобы зарегистрироваться на проходной, разумеется! – раздраженно ответил голос.
– Проходной куда?
Голос сказал куда, и я понял, что придется идти.
На улице Борцов с режимом, дом два, располагалось Око Государево – областное управление Службы безопасности, называемое в народе «Серый дом». Наверное, потому, что это был именно дом и именно серый. Больше в нем не было ничего примечательного, кроме боковой дверцы с табличкой «Прием граждан круглосуточно». Мне было не в дверцу, а в центральный вход, за массивными деревянными дверями которого располагались турникет и строгий дядя в форме.
– Мне в восьмой кабинет, – сказал я ему.
– Фамилия?
Я назвал фамилию.
– Паспорт!
Я показал паспорт. Форменный дядя записал меня в большую амбарную книгу и дал расписаться в книжке поменьше.
– Второй этаж направо. Не забудьте потом получить пропуск на выход.
Ну, по крайней мере, он предполагает, что я отсюда выйду.
На двери кабинета не было никакой таблички, только небольшая бронзовая цифра восемь. Я деликатно постучал по толстой дубовой створке, но звук вышел настолько неубедительный, что пришлось просто толкнуть ее и войти.
– Можно?
– Заходите.
За массивным столом с несколькими телефонами и традиционной лампой зеленого стекла сидел мужчина в штатском. Средних лет, первые робкие залысины по краям лба, атакующими клиньями прорезавшие поле будущей битвы с плешью, очки в тонкой стальной оправе, серый, слегка помятый костюм без галстука, лицо скорее приятное и, во всяком случае, неглупое. Располагающая внешность.
Столешница перед ним была пуста, за исключением единственной папки со скоросшивателем в обложке из бежевого картона. Непривычно в наше время видеть стол без компьютера.
– Антон? – спросил он с утвердительной интонацией, заглянув в папку. – Присаживайтесь.
Я уселся на стул, оказавшись напротив.
– Зовите меня Александр Анатольевич.
– И вы придете?
– В смысле? – Он поднял глаза от папки.
– Обычно кого-то зовут для того, чтобы он пришел, – пояснил я.
– Нет, вряд ли, – ответил он, подумав. – Лучше вы к нам.
Итак, – глаза его вернулись к папке, – Антон Эшерский, угу… родился, учился… служил… опять учился… работал… даже так? Хм… Интересная вы личность, Антон.
– Это запрещено?
– Ни в малейшей степени, – ответил предполагаемый Александр, он же, вероятно, Анатольевич.
– Ну что же, Антон, – вздохнул он наконец, закрывая папку, – давайте побеседуем.
– С какой целью, позвольте поинтересоваться?
– Зачем люди обычно беседуют? Чтобы лучше узнать друг друга.
– Я, признаться, не собирался вас узнавать.
– А вы и не узнаете, – обнадежил меня собеседник. – В силу моего служебного положения это будет несколько односторонний процесс.
– Меня в чем-то обвиняют?
– Боже упаси! Вы, Антон, путаете – обвиняет прокуратура.
– Тогда подозревают?
– Не более, чем любого другого.
– Тогда зачем я здесь?
– Просто подошла ваша очередь, – улыбнулся мне Александр Анатольевич. – Расскажите, пожалуйста, как можно подробнее, как прошел ваш самый первый день тринадцатого июля.
– Вы что, вообще всех так опрашиваете? – поразился я.
– А что вас так удивляет? – пожал плечами мой собеседник. – Что мы ищем причины? Это, простите, наша работа. Или что мы проводим для этого тотальный опрос? Разумеется, это не единственный метод, но и пренебрегать им тоже было бы, согласитесь, странно. Мы предполагаем, что в тот день произошло нечто, послужившее причиной дальнейших событий. Скорее всего, это происшествие не было замечено, или не показалось важным, или было неправильно интерпретировано. Тем не менее один человек заметил это, другой – то… Вот так, постепенно, складывается, как из мелкой мозаики, полная картина того дня.
– Но это же прорву времени занимает!
– А спешить нам, Антон, как раз совершенно некуда! Итак?
Глава 8
Неотразимая привлекательность элито-солипсизма– Доброе утро, город! С вами «Радио Морзе» и Антон Эшерский! Сегодня тринадцатое июля, четверг, и до пятницы – святого дня офисных страдальцев – осталось терпеть всего сутки. Сегодня на нашем настенном календаре отличный праздник – День семейных трусов!
Семейные трусы – воплощение традиционных ценностей общества. Мужик в семейниках – это вам не нервный юноша в поисках секса. Он уже все себе нашел.
Семейные трусы – символ мужской верности. Если ваш муж ходит в семейных трусах – можете быть спокойны, штаны он снимает только дома.
Семейные трусы – символ гетеросексуальности. Мужик в семейниках может быть кем угодно, но не геем.
Семейные трусы – символ мужской свободы. Того, что этим прекрасным вечером будут только пиво, диван и телевизор.
Ну и, конечно, можно спокойно почесывать…
– Простите, – перебил меня Александр Анатольевич, – давно хотел спросить. Вы же выдумываете эти ваши праздники?
– Иногда, – признался я. – Трудно было вдохновиться «Днем государственности Черногории» и «Днем сотрудников органов национальной безопасности Казахстана». Извините, ничего не имею против ваших коллег, но…
– Ничего-ничего, продолжайте, пожалуйста.
– В эфире программа «Антонов огонь», и в студии у нас сегодня новый гость – Аполлион Адимус, учитель искусства реальности! Здравствуйте, Мастер!
Небрежно развалившийся на стуле крохотный пузатенький человечек с лицом злого младенца гордо кивнул и важно задрал курносый носик, но потом сообразил, что перед ним не камера, а микрофон, и соизволил открыть рот:
– Я приветствую слушателей, – казалось, что он при таком росте будет пищать, как мышь, но у него оказался неожиданно глубокий и мягкий, обволакивающий голос. – Вам сегодня удивительно повезло. Вселенная дает вам уникальный шанс услышать правду об устройстве мира. Если вы его не упустите, ваша жизнь навсегда изменится.