Траблшутер

– Да что ты меня лечишь про свои Эмираты! Это же ты разнес квартиру!
– Нет. Квартиру разнесла строительная фирма по договору с госпожой Городецкой и с Вами. А я всего лишь был подрядчиком. Исполнителем. Фирма со вчерашнего числа уже не существует. Все документы, включая договора с заказчиками канули в Лету. А иск я подаю, как новый хозяин квартиры. У Вас, кстати, может быть копия есть? Договора со строительной фирмой о ремонте?
– Какая, бл*ть, копия?! Я же не заключал никаких договоров!
– А что Вы хотите сказать – госпожа Городецкая за свой счет ремонтировала общие территории? Вы хоть представляете себе стоимость этого демонтажа и предстоящих ремонтных работ? Порядка двух миллионов. Прибавить к этой стоимости цену купленной ей за ДЕСЯТЬ миллионов доли… Да она бы могла купить себе отдельное жильё! Кто ж поверит в такую странную историю? Это Вам еще на суде придется доказать, что к демонтажу Вы отношения не имели. Надеюсь, Вы готовы к судебным издержкам? И вынужден Вам напомнить, пока актуальны спорные иски по недвижимости, продажа вашей доли невозможна. Ну, на случай, если Вы вдруг захотите свою долю быстро слить.
– Ты чо…
– Так вот. Теперь я собственник второй доли и подаю на Вас в суд. Вы должны восстановить жилое состояние квартиры.
– Да тебе… – начинает задыхаться он от ярости… – Да ты…
Скидываю вызов.
«Буду рад встретиться с Вашим адвокатом и обсудить условия примирения сторон. Завтра в пять. Адрес…».
Без адвоката ты слишком туповат, чтобы осознать всю красоту узора.
«Пошел на х*р!»
Ух!
Да, ему нужно часов десять, чтобы покипеть, переварить, найти адвоката…
Где-то у меня тут была низкочастотная глушилка, – обшариваю шкафы. – Запись этого разговора не должна случиться. Все-таки делюсь одной из лучших своих мошеннических схем. Адвокаты обычно пишут все переговоры. Нормальные адвокаты.
Вот она!
Включаю. Креплю под своим столом.
Включаю свой диктофон. Проверяю. Работает.
Звонок во входную.
– Ментал! Бакс, сидеть.
Усаживаю его у своих ног.
– Охранять.
– Может, Софью поставить твоих гостей встречать, – ухмыляется он лениво поднимаясь. – А то я не очень харизматичен.
– Нет. Пусть напрягаются с порога.
Пожимаем с адвокатом друг другу руки.
– Георгий Андреевич.
– Захар Тимофеевич.
Я быстро пробегаюсь взглядом по нему. В меру дорогой адвокат. На первый взгляд вполне адекватный.
Посмотрим…
С Приходько не здороваемся. Он решил пожаловать тоже.
Показываю адвокату на кресло напротив. Приходько плюхается на диван.
– Захар Тимофеевич, Вы же понимаете, что дело проигрышное. И здесь, вопрос только времени – выиграем мы или нет.
– Вот именно. Времени и денег. Господин Приходько, будьте любезны включить калькулятор и начать считать издержки.
– Я и так нормально считаю!
– Ну… как знаете. Итак, сколько месяцев, Георгий Андреевич будет длиться наш суд по этому делу. С учетом запросов в суд Эмиратов, их отказов и прочее.
– Около года.
– Около года… Это если я не подкину никаких новых обстоятельств в это дело. Но… пусть для начала год. Считайте, Приходько, стоимость услуг адвоката, коммунальную плату по квартире и потери по аренде вашей доли. И с пониманием того, что итоговые издержки по суду я оплачивать не буду, как пострадавшая сторона. Каждый будет платить свои издержки сам.
– Но, мы все равно выиграем.
– Выиграете. Но площади мы будем восстанавливать сообща по решению суда. Так как я, как физ лицо не имею никакого отношения к этому демонтажу. Так?
– Так.
– Прибавляйте миллион, Приходько. Полы, потолки, окна, трубы, проводка, капитальный ремонт… стоимость услуг строительной фирмы… Мы же сами с вами не будем там рукоприкладствовать? Далее…
Протягиваю я адвокату бумагу.
– А это что? Не совсем понимаю…
– А это… заключение о том, что после капитального ремонта, в несущей стене между кухней и комнатой господина Приходько обнаружена арматура с примесью радиоактивного урана… И она там БУДЕТ. По крайней мере по документам и экспертизе, я вас уверяю. Без даты пока документ… Но печати, подписи – все настоящие. – Адвокат внимательно разглядывает. – В общем, я вынужден буду снести полностью эту стену. Комната господина Приходько перестанет существовать, как и технический паспорт на нашу квартиру. И возможности ее продать опять не будет. Да-да… потом суды… экспертиза… но это уже не со мной, а с другим собственником. Моим, естественно человеком. Который подаст на вас очередной иск о приведении квартиры в нежилое состояние. Судебные издержки… не забывайте считать коммуналку и простой.
– Да ты!.. – подскакивает Приходько. – Да я тебя!
Бакс оскаливаясь подскакивает с рычанием подаваясь корпусом к дивану.
Приходько испуганно вздрагивает, присаживаясь на место.
– Хороший мальчик… Сидеть. Охранять.
– А как же Вы продадите свою долю? Это же невозможно в процессе судебного дела.
– Продать – невозможно. Но я могу оформить дарственную, генеральную доверенность на время судебного процесса и укатить… куда-нибудь… в Эмираты! Сколько продлится процесс? Вы считаете издержки господин Приходько? Короче, – листаю я перед адвокатом на столе документы. – Смотрите. Потом, будет еще несколько собственников, – показываю я ему дарственные. – Будет ртуть, найденная под полом его комнаты, вот это заключение, – протягиваю я очередную бумагу. – И еще год судов. Потом… сибирская язва, кирпич героина в вашей комнате, инопланетяне… – начинаю улыбаться я. – Моя фантазия и возможности границ не имеют. Я не дам Вам не продать ее, не использовать. И затрахаю судами. У Вас ее уже нет, по сути.
Приходько идет пятнами, потирая горло.
– Но, ведь и у Вас нет. И издержки Вы будете нести сами точно такие же! – возмущается адвокат.
– А мне она не нужна. Я ее воспринимаю как полигон для отработки мошеннических схем по недвижимости, налаживание сети организаций для давления на собственника, – делаю я глоток воды. – А мои расходы уже оплачены заказчиком.
– Кем?.. – хрипит Приходько.
– А был тут один детдомовский паренек… Помнишь его, Приходько? Так вот, он продал мне свою долю за два с половиной миллиона. Вместо минимальных шести. Поэтому у меня три с половиной на судебные издержки и другие траты.
Я достаю на стол несколько увесистых пачек налички для наглядности.
– Вам нехорошо? – протягиваю я ему еще одну бутылку Боржоми. – Попейте… Выход есть…