Траблшутер — 2

Слежу за ней взглядом. Подходит к черной тойоте. Оттуда – Ванечка!
Это что за дела?… – сжимаю я челюсти.
Стоять, Волк!
Она сказала – минуту. Но минута затягивается. Разговаривают. Она открывает рюкзак, протягивает ему какой-то пакет.
Я очень надеюсь, что это не мои блинчики с творогом. Смотрю на часы.
– Софья!
Она делает шаг назад, но он ловит ее за руку.
И я почти срываюсь с места. Но она сама выкручивает свою кисть из его руки и уходит ко мне.
– Чего он хотел?
Да, я ревную. Не думал, что они общаются.
– Надеюсь, Вы больше не будете вскрывать его переписки, – вздыхает она.
– А надо?
– Не надо. Это не имеет больше никакого значения. Оставьте его в покое.
– Его? Легко, – открываю дверь машины. – Прошу!
«Подушка» Тимохи тут же приходит в движение, пытаясь облизать Софью.
– Фу! Сидеть! Да не трогай ты ее.
– Да ладно Вам, – протягивает ему руку Софья. – Привет… лежать… тихо… Тимку разбудишь!
Тимку сейчас ничем не разбудишь! Всегда крепко засыпал в тачке.
Но Бакс, скотина такая, слушается ее охотнее, чем меня и укладывается на место.
– Если хочешь, поспи. Я разложу тебе сиденье.
– Да нет, спасибо… – достает телефон.
Кому пишем?
Волков, не превращайся в параноика. Не будет она троить. ОНА не будет!
Уверен, что нет. При условии, что признает меня как своего мужчину. А пока она себя свободной женщиной ощущает. Даже не смотря на то, что я запретил ей открытым текстом «мужчин».
Пишет что-то… улыбается…
Мне хочется забрать ее телефон и посмотреть. И нарычать, если…
Нет. Нет… нет…
Но рука самовольно вытягивает его из ее пальчиков.
Она растерянно наблюдает за тем, как я заглядываю в экран.
С Елизаветой…
Вот ты е*анутый, Волк!
Молча возвращаю.
Обиженно закусывает губу.
– Извини.
– Вы ведь могли просто спросить!
Мог. Но это деформация. С Натальей я привык проверять все ее контакты, переписки, гаджеты… И сейчас это всё на автомате происходит. А еще я давно уже привык, что могу залезть в любую личную информацию безнаказанно.
– Я постараюсь так больше не делать. Зачем он приезжал?
– Я вернула ему его вещь.
– Спасибо, что больше не заявляешь, что твоя личная жизнь меня не касается.
– Вам проще уступить, чем убедить в обратном! – цокает она языком.
Перехватываю ее пальчики и целую их, не позволяя вырвать руку.
– Ты самая мудрая из женщин, что я встречал!
Оглядывается на Тимоху.
– Мы… не по работе?
– Нет. Кит с Менталом вернулись. Мы едем на дачу. Баня, шашлыки… Мероприятие обязательное, – улыбаюсь я. – Так что…
– Ммм… тим-спирит… я помню.
– Да.
– Я рада, что у Вас теперь есть возможность проводить время с сыном.
– Если реальность будет благосклонна ко мне, то появится еще и возможность воспитывать его.
– Пусть будет! Я за Вас помолюсь.
– Буду очень обязан за Ваши молитвы.
– А дедушка обещал, – сонно выдает Тимка, – если папа на тебе, Сонечка, женится, то я буду жить с Вами!
ООО!!!
Я торможу, съезжая на обочину.
Ее шокированный взгляд начинает медленно трансформироваться в разъяренный.
– Тимоха… – закрываю я глаза. – Партизан из тебя хреновый!
Застывшая Софья молчит.
Мне даже страшно представить, что сейчас в ее голове.
А Тимка уже опять мирно спит, закрыв глаза.
Ой, Волчонок, ой… – качаю головой. – Ну, ты внезапный!
Поворачиваюсь к ней.
Ну, давай, Волк, вот теперь надо открывать рот и что-то вразумительное и убедительное говорить.
И я открываю. И закрываю.
– Можно, я не поеду, – отводит она глаза, выпрямляя спину.
– Нельзя.
Мы молчим. И что я должен говорить? Правду? В любви признаваться? Сейчас? Нет… Это всё будет жалко. Я так не хочу.
– А я Вас понимаю, Захар, – смотрит она в зеркало, тяжело сглатывая. – Наверное, я бы тоже делала всё, чтобы сына вернуть. Нашла бы подходящую кандидатуру на роль отца…
– Сонечка…
– Ой, не надо. Давайте, быстрее поедем. Меня тошнит в Вашей машине, – закрывает глаза, опуская сиденье ниже.
Ну, бл*ть, засада!.. – срываюсь я с места.
* * *
Софья с Тимохой спят. Я оставляю их в машине.
Дача стоит поодаль от дачного массива, метрах в двухста. У реки. Все в красно-желтых тонах. Листья еще не успели опасть. Красиво. Солнышко…
– Как же круто тут у тебя, Волк! – вдыхает полной грудью Кит.
– Это дедовская еще. Я тут Волчонком жил с ним.
Старался сильно не переделывать, сохранить атмосферу. Только все удобства организовал.
– А родители?
– Да… Хреновые были у меня родители. Отца я не знал. Мать посадили, дед меня из детского дома забрал. Три мне тогда было. Но помню хорошо.
– А сейчас что с матерью?
– Давно уже в живых нет. Петька, как сёстры?
– Да Алёнка опять отжигает! – раздувает он угли на мангале. – Сломала физруку челюсть. Опять стоит вопрос об учете. Тренер на три месяца от тренировок отстранил. А должна была ехать на европейские соревнования.
– Ого! Как сломала?
– С вертушки ему зарядила и…
– За что сломала-то?
– Да ноги чешутся помахать! Он ее спровоцировал, что не достанет. Он под два метра. Она ж мелкая ростом. Так она в прыжке ему и вынесла нижнюю.
Мы с Китом ржем.
– Покажи хоть героиню, выросла, наверное.
Открывает фотку на телефоне.
– Мда… взрослая уже барышня!
– Прикинь, пацан гульнёт от нее? – угорает Кит.
– Тьфу… тьфу… – стучит Коркин по полену. – Посадят же дуру! Чего с ней делать, Волк? Совсем тормозов нет.
– Хочешь, прессану ее немножко?
– Давай! А то терминатор, бл*ть…
– Кстати, Кит! О терминаторах. Я тут подумал, разные у нас бывают ситуации. Ты мне можешь парочку-тройку пацанов своих надежных подогнать? Сделаем из них силовую бригаду прикрытия.