Траблшутер — 2

Софья… ты же сильная девочка у меня! Пожалуйста, не надо.
При попытке представить, что она ляжет с кем-то за бабки… я вижу ее руки, крест-накрест… как она даже от меня пряталась.
Это твой косяк, Волк, твой!
Нет. Этого быть не может.
Всё! Нет! «Она не такая». Зафиксируем пока эту версию, пока я кого-нибудь не убил сгоряча.
Квартира?
Скорее всего! Зачем?.. Дурочка. Какое еще, бл*ть, Пушкино? Что ты там будешь делать? Замуж выйдешь? Детей нарожаешь? Танцы свои пойдешь преподавать? Или в больницу работать? Отличная версия. Но я тебе на нее разрешения не давал. Надо было, кстати, внести в договор пункт о замужестве. Ибо – нехрен! «Такая корова нужна самому»!
Серьезно, Волк?
– Софья Андреевна, а не станете ли Вы моей женой?
И сразу по лицу… бах!
Мхм… глупо как-то теперь!
А как ты хотел? У глупых поступков – глупые последствия.
Ищи давай… разруливай всё, что она в шоке наворотила уже!
Давай домой, Софья, к «папочке»!
И как тебя найти?
Ребят всех в отпуск отпустил.
Но, может, и к лучшему. Это дело только наше с тобой. Семейное.
Кстати о семье!
К Елизавете? Почему-то неудобно тревожить её.
Уж лучше к Ванечке. Внутри неприятно сводит. Но я беру себя в руки и давлю на газ.
– Здравствуйте! – сегодня другой вахтер.
– Здравствуйте, Вы куда?
– А я девушку одну ищу. Она здесь занимается, – показываю я на зал в конце длинного коридора. – Городецкая, Софья.
– Сонечка? Да, занималась. Вот только нет ее уже больше месяца.
– Может, не в Вашу смену приходит?
– Журнал посещений один. Во все смены здесь отмечаются. Теперь же везде пропускной режим.
– А можно мне посмотреть? Пожалуйста.
– Посмотрите…
Листаю, листаю… Последнее посещение, и правда, больше месяца назад. Вот ее красивая роспись с завитушками у большой «Г», как будто выписанная чернилами в прошлом веке.
Черт…
Я скучаю, Софья, по твоему прошловековому флёру.
Где я еще такую барышню найду?
– А Иван, хореограф, здесь?
– Здесь.
– Можно я пройду? На пять минут. К нему.
– Пройдите.
Открываю дверь зала. Несколько девушек. Он у окна с телефоном. Листает что-то на экране. И мне параноидально сразу же чувствуется, что переписывается он с Софьей «о любви».
А вот не верю!
И эту версию закрепим пока тоже. А то сломаю ему нос ненароком.
– Иван!
Поднимает глаза. Пару секунд тормозит, хмуря брови. Потом натягивает маску безразличия. Подходит.
– Дай мне Софьин контакт, любой рабочий.
– Хм… – мстительная усмешка.
Да, это в чистом виде признание, что я тоже потерял ее. Но мне сейчас всё равно. Он ведь наверняка уже в курсе.
– С чего вдруг я должен тебе что-то давать?
Вздыхаю.
– Потому, что у меня есть твои контакты. Я их могу опять ломануть, – пароли он уже поменял. – И найти там всё, что мне нужно. Даже если ты прямо сейчас все удалишь. В архивах.
– Ах, вот как это было, да?
– Да, – не отрицаю. – Честно скажу, это несколько трудоемко, а мне лень. Поэтому давай опустим звено со взломом, просто дай мне ее любой актуальный контакт. Я очень тороплюсь.
– Это же противозаконно.
– Да. Но недоказуемо.
Включаю свой телефон.
– Давай, Иван. Она делает сейчас много глупостей, я должен вмешаться. Ты же не хочешь, чтобы она встряла в неприятности.
Не двигается.
– Давай!
– Нет, – его лицо болезненно вздрагивает. – Нет у меня ее контактов. Только старые.
– Я же проверю.
– Проверяй. Я твою жизнь облегчать не собираюсь.
– Вы встречались?
– Не встречались.
И что, даже землю не вспахал? Как-то даже обидно за Фею.
– Почему? Как-то быстро ты ее отпустил. Я думал – любишь. Бороться будешь за нее.
– Не доставлю тебе такой радости.
– Так, а причем тут я? Ты же сам накосячил. Не я тебе эту девку подложил.
– Я ошибся. Ты никогда не ошибался?
– Я? Постоянно косячу. Но, в отличие от тебя, нахожу силы с этим потом работать. И поэтому всегда получаю то, что хочу.
Ну, почти…
– И ты хочешь Софью.
– Хочу.
– Надеюсь, в этот раз тебе не повезет. Нехороший ты человек.
– Это ревность…
– Нет. Я просто ее люблю. И поэтому отпускаю и желаю ей счастья.
– А это слабость! Ладно, давай, Иван. Успехов тебе на твоем поприще. А я пойду, поработаю над какой-нибудь версией счастья для Софьи. «Желать» для мужчины недостаточно.
* * *
Итак, последняя, но стопроцентная версия.
Елизавета…
Неудобно, черт возьми! Но что же делать?
И я уже сорок минут ношусь по разным инстанциям, чтобы пробиться к ней.
Попасть к «чистому» пациенту гораздо сложнее, чем на свидание в тюрьму к маньяку-рецидивисту.
– А кто Вы Городецкой?
– Она моя свояченица. Я – муж ее младшей сестры, – объясняю уже в который раз.
– Но Городецкая говорит, что никакого мужа у ее сестры нет.
– Она просто не знает… – придумываю я на ходу. – Мне срочно нужно поговорить с ней по семейному вопросу! Да в чем проблема?!
И все-таки «по-белому» попасть к ней не получается.
«Только завтра». После подписи главного врача. Сегодня его уже нет.
Но есть еще и куча теневых вариантов. Поэтому, когда наступает вечер, и всё начальство разъезжается по домам, я даю немного денег младшему персоналу.
Стекло в ее палату большое и круглое, напоминает аквариум. Перед ним и за ним стоят одинаковые стулья. Это реально чем-то похоже на тюрьму. Только не нашу. Скорее, америкосовскую. Правда, телефонной трубки для разговора нет. Переговорное устройство напоминает микрофон.
И я сажусь на этот стул. Меня почему-то начинает трясти.
Какая она? Я никогда не видел ее, и не думал о ней, как о ком-то реальном. Только как о какой-то абстрактной истории Софьи.
К стеклу подходит девушка. Чуть повыше Софьи. Гораздо худее. Синий тонкий хлопковый комбинезон практически висит. Глаза такие же большие. Даже больше. Это потому, что очень изможденное лицо. Очень похожи глаза. Но выражение совсем другое. Там совершенно нет ни Софьиной наивности, ни мелькающего удивления. В них усталость. Мы смотрим друг на друга.