Траблшутер — 2

– Мне пока хватит, – оставляю пузатый бокал подальше от бутылки.
Петька зевает. Кит зависает в телефоне. Я слишком часто смотрю на Софью. И выигрывает, в основном, Ментал.
– Ладно, пацаны, – командую я. – Идите наверх, будем спать.
Наверху несколько спальных мест. Внизу диван и двуспальная кровать.
– В доме не курить! – предупреждаю я. – Наверху балкон, там есть пепельница.
Ментал прихватывает бутылку с недопитым коньяком и ждет, пока слиняют остальные.
– Пойдем, покурим?
Выходим с ним на крыльцо.
– Волк…
– Нет! Мы не будем это обсуждать. Это только наши с ней дела.
– Так и я об этом, – делает он глоток из бутылки. – Остальных не посвящай сегодня ночью в «ваши» дела.
– Да ты чо?! – давлюсь я дымом, понимая, что он имеет в виду. – Не в себе?
– Это ты у нас периодически не в себе, «папа»!
– Иди спать, а…
Расстилаю кровать, чувствуя, что она смотрит мне в спину. Забираю с ее колен Тимоху. Она молча снимает ему ботинки. Перекладываю на кровать. Снимаю с сонного свитер и штаны.
– Папа, ты не уйдешь? – бормочет он.
– Нет, я здесь…
– А Сонечка?..
– Сонечка тоже с нами.
Укрываю одеялом.
– Ложись с ним, Софья. Кровать большая, вам будет удобно. Я на диван лягу.
Пересаживается на кровать.
– Я еще почитаю.
– Что читаешь? – застилаю диван постельным бельем.
– «Дни Турбиных»…
– М… Это дед мой читал перед смертью.
– Он здесь умер?
– Да, здесь. Я был с ним.
– А как он умер?
– Так же, как твоя Маргарита Викторовна. Я ему помог.
Замирает.
– У него был рак?
– Да. Последняя стадия. И он попросил меня сделать так.
– Вы были с ним близки?
– Он вырастил меня.
Снимаю толстовку. Откладывает книгу в сторону, смотрит на тлеющие угли.
Я подкидываю в камин еще дров.
– Захар… а как… Маргарита Викторовна… ушла?
– Сказал ей, что я ее новый врач и что ей назначили новые препараты, которые будут эффективней. Поставил ей сначала опиат. Мы немного поболтали… потом повальсировали с ней, – улыбаюсь. – И я поставил ей еще одну дозу опиата и… второй препарат. Она уснула…
– Вы… правда вальсировали?!
– Да.
Поджимает губы, пряча улыбку.
– Спасибо, что рассказали. Как камень с души!
– Она вспоминала о тебе, беспокоилась.
– И что Вы сказали?
– Я сказал, что ты вышла замуж за хорошего человека. Что он тебя любит, – смотрю ей в глаза, сердце бьется в истерике. – И у тебя все теперь хорошо.
Она отводит свои.
– Выключите, пожалуйста, свет.
Щелкаю рубильником. Падаю на диван. Закрываю глаза. Все плывет в какой-то невыносимой эйфории, густо разбавленной опьянением.
Ну вот…
Хоть что-то ты сказал вовремя и правильно, Волк.
Только совершенно непонятно, как можно спать, когда внутри такая истерика.
Хочется поржать над собой в голос. Кровь стучит в виски.
Пробежаться, что ли… километров десять… вокруг озера… как раньше, с дедом.
Думаю, будет в самый раз. Да и Софья выдохнет. Отсюда чувствую ее напряжение.
Но тело словно ватное.
Не осилю…
Старый ты стал, Волк, ленивый. А тебе нельзя, у тебя жена молодая. К тому же красавица.
Меня опять топит картинками. Плечи ее красивые в лавандовом платье… бедра… там, в танцевальном классе… губы… глазищи ее распахнутые… стопы… и этот чертов кадр на лестнице…
Аааа! – сокращаюсь от возбуждения. – Так я до утра не доживу. Или она не доживет!
Открываю глаза.
В окошке луна.
Повыть, бл*ть, что ли?
Ах, Соня, Сонечка!! Приходи ко мне… пожалуйста… ааААА!!!
– Сонь…
– М?
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Захар.
* * *
Сквозь сон слышу звонкий Тимохин смех откуда-то издалека и лай Бакса.
Фея дала мне выспаться?.. Спасибо!!
Разлепляю глаза, подтягиваю телефон. Одиннадцатый. В доме пахнет чем-то печеным.
Голова почти в порядке. Если нормальный коньяк ни с чем не мешать и остановиться вовремя, почти никаких неприятных симптомов с утра. Наверху еще тишина. Забираю со стола сигареты, выхожу на веранду, прихватывая по дороге парочку оладий с большой чаши. И правда, вкусно…
Мои носятся у озера. Там, на толстой ветке, старые веревочные качели, еще мои детские. Софья присаживается. Веревки уже старые… Иду к ним.
– Папа!! – несется мне навстречу Тимоха.
Бакс с радостным лаем летит за ним следом.
Закидываю сына на плечо. Бакс крутится в ногах, Тимоха пищит, пытаясь вырваться.
– Софья, качели старые. Веревки могут оборваться. Не садись. Заменю, будешь потом качаться.
– Доброе утро, – встает она.
Мы застываем друг напротив друга.
– Папа! Ну, пап!! Ай… Ай! Отпусти!
Она тянет его за талию к себе.
– Отпустите, Вы ему на живот плечом давите.
Ой, какие нежности! – улыбаюсь я.
– Будем качать пресс, да, Тимоха?
– Да-а-а!!
Отпускаю.
Убегают вместе с Баксом к дому.
– Спасибо за завтрак.
– Пожалуйста. Бакса я покормила. Там… пакет стоял с собачьей едой.
Мне хочется по инерции поругать ее за это. Но ведь она тоже будет ему хозяйкой. Пусть.
– Не надо было? – смотрит на меня внимательно.
– Всё нормально.
Мы медленно идем вдоль берега.
– Мне придется с Вами жить?
– Да.
– А как долго?
Меня от этого вопроса сводит. Я сжимаю челюсти, молчу.
Не надо, Волков. Скажи спасибо, что она хотя бы приняла версию с фиктивным браком!
– Я не знаю, Софья. Некоторое время.
– От чего это зависит?
– Дед Тимохи, мой бывший тесть, сказал, что отдаст его мне, восстановив в праве опеки после своей смерти. Если до нее убедится, что я нашел достойную жену и хорошую мачеху Тимке.