Роза для герцога (СИ)

— Ничего страшного, я понимаю. Да вы не торопитесь так, я допытываться больше не буду.
— Вы не подумайте, я это не из-за слов ваших тороплюсь. В последнее время в Тэнае народ болеет часто, работы у меня полно. Как пить дать, чернокнижник поблизости объявился. Чтоб они все сгорели! Отловить их и сжечь. — Доброе и умиротворённое лицо лекаря неожиданно исказила ненависть.
— Зачем сразу сжечь? — спросила Розалин испуганно. — Разве они не последние маги в Северной половине?
— Последние, пропади они пропадом! Лучше б они сгорели. С ними по-другому и не сладить. Вы их, госпожа, не жалейте. У чернокнижников сердце чернее, чем уголь в вашем камине. — Он ткнул корявым пальцем в сторону не разожжённого очага. — И ведь ни одного артефакта не уцелело. Они если кого попортят, так и не поймёшь, пока чахнуть не начнёт. Да и тогда не вылечить. — Он махнул рукой, мол, дело всё равно гиблое.
— А зачем они это делают? — спросила Розалин шёпотом.
— Да не нужны им причины. Я же говорю, сердце у них чёрное, в нём одна скверна. Э-эх, вот бы на севере тоже рождались элимы, — сказал он с досадой в голосе, и Розалин пробил озноб. — Ой, да вы на меня, госпожа, не обращайте внимания. Это я в шутку. Откуда у нас служителям взяться? Наш Нотрэм только скверной может наградить. Куда уж ему до очищающей магии?
— И верно, откуда в Тэнае элимы, — ответила Розалин сдавленным голосом.
— Так неоткуда им тут взяться… — подытожил лекарь. — Потому и жаль. Что ж, ногу я вашу перевязал. Теперь отдыхайте и ни о чём плохом не думайте. А я к вам попозже ещё загляну.
Он торопливо собрал лекарский чемоданчик, раскланялся и оставил Розалин наедине с её мыслями, которые путались и уводили её обратно к воспоминаниям о странных событиях ночи и утра.
Как и обещал господин Гарнер, нога инары заживала медленно. Теперь Андриан частенько заглядывал к ней в комнату, но делал это исключительно для того, чтобы справиться о её здоровье. Разве могла у него быть иная причина?
Утром он приходил к ней на чай, а иногда заставлял слуг приносить в комнату Розалин ужин, и они трапезничали вместе. Он рассказывал ей о Тэнае и о соседних герцогствах и восторженно описывал предгорье Айраса, куда обещал отвезти её, как только она окончательно поправится. Герцога Тэнайского после излечения от горячки было не узнать, и Розалин поначалу с опаской принимала его заботу и попытки наладить отношения. Она держалась холодно, вступала в разговор неохотно и тяготилась компанией Андриана.
Однако он оказался настойчив, и его ничуть не огорчала её показная холодной. Постепенно продолжительность его визитов росла, как и их частота, и к концу третьей недели, когда подходило время снимать повязку с поджившей ноги, Розалин наконец начала терять бдительность.
Герцог и раньше, передавая инаре тарелку с выпечкой, мог позволить себе якобы невзначай коснуться её руки. Но теперь она больше не отдёргивала её испуганно, а лишь смущённо опускала глаза и в тайне от себя самой надеялась, что это прикосновение продлится как можно дольше.
Иногда Андриан брал в библиотеке первую попавшуюся книгу и шёл не к себе в кабинет, а в комнату к инаре. Он как ни в чём не бывало садился на софу и мог часами листать пожелтевший фолиант. Розалин же в это время занималась вышивкой и украдкой поглядывала на него из-под полуопущенных ресниц.
Если раньше внешность Андриана казалась ей угловатой и говорила о его жёстком и бескомпромиссном характере, то теперь герцог ей виделся грациозным и вдумчивым, а от пронзительного взгляда его зелёных, глубоко посаженых глаз сердце иногда замирало у неё в груди. Порой она и вовсе забывалась и смотрела на него с неприкрытым интересом, тогда герцог, отложив книгу, отвечал на её внимательный взгляд и принимался беседовать о погоде или о чём-то ещё менее значимом. Так между ними установился шаткий и совершенно неожиданный мир.
Когда господин Гарнер пришёл снимать с ноги Розалин повязку, она точно так же беседовала с Андрианом и иногда позволяла себе награждать его улыбкой, неловкой, ещё не до конца им заслуженной.
 
— Что ж, госпожа Розалин, нога ваша почти зажила, но пока не сильно её напрягайте. Медленные прогулки, свежий воздух и хорошая компания, — он покосился на Андриана, — помогут вам восстановиться. Да-да, Ваша Светлость, — обратился он к герцогу строгим голосом, — прогулки. Они и вам пошли бы на пользу. Так что, госпожа Розалин, сегодня же берите с собой Его Светлость и прогуляйтесь хотя бы по саду. — Под садом он имел в виду тот покрытый травой закуток под их окнами.
— Господин Гарнер, разве я когда-то отказывался от прогулок? — спросил Андриан с нарочитой обидой в голосе. — Я с удовольствием составлю Розалин компанию.
Как только лекарь ушёл, Андриан настоял, чтобы перед прогулкой Розалин накинула тёплый плащ и надела закрытую осеннюю обувь, и любезно предложил ей облокотиться на его согнутую в локте руку.
— Мы же не хотим, чтобы ты ещё что-нибудь подвернула, правильно? — аргументировал он свою помощь, но, не дождавшись от Розалин реакции, сам положил её руку к себе на локоть. — Розалин, я не кусаюсь.
— В этом я бы с вами поспорила.
Но страшили её вовсе не укусы — держаться от Андриана на расстоянии у Розалин были более веские причины. Постоянное присутствие герцога в её комнате поначалу раздражало и отталкивало, но постепенно вместо неприязни она начала испытывать странное, непривычное волнение. По утрам она с замиранием ждала, когда герцог появится на пороге её комнаты, подмечала каждый его жест, ловила каждый его взгляд, смущалась и краснела при любом неудачно сказанном ею слове. Она стала улыбаться не к месту и грустить без причины, говорить глупости и соглашаться с любым высказыванием Андриана. И эта перемена в её отношении к герцогу пугала.
— Пройдёмте, госпожа Розалин. — Он толкнул дубовую дверь и кивнул Жаку, чтобы тот следовал за ними.
— Во время прогулки нас будет сопровождать стража? — удивилась Розалин. Ведь закуток, по которому они собирались пройтись, даже садом можно было назвать едва ли. Огороженный с одной стороны замком, с другой — высокой замковой стеной, он был отрезан от внешнего мира, и к нему вела только одна арочная дверь. Та самая, возле которой её поймали во время её неудачного побега.
— Жак подождёт у арки, — ответил Андриан.
Погода в тот день выдалась на удивление солнечной. Обещанный сезон дождей пока не наступил, и небо ещё утром стряхнуло с себя мелкую рябь облаков и разразилось такой всепоглощающей лазурью, что на неё хотелось смотреть бесконечно. О приближении осени говорила только слегка пожухшая трава да промозглость иногда поднимавшегося ветра. Он пах свежестью и опавшей листвой.
— Скоро похолодает, — сказал Андриан, вдыхая аромат приближающейся осени.
— Так рано? — удивилась Розалин. В Каринэе август бывал жарким. Солнце опаляло кожу и не становилось мягче до середины, если не до конца, сентября.
— Мы же на севере. В Айрасских горах вот-вот начнутся снегопады. Нам нужно поспешить с поездкой, если хотим поймать последние погожие деньки.
За эти дни Андриан так красиво и подробно описал предгорье Айраса, что Розалин тоже хотела увидеть эти горы воочию. Из окон замка они казались маленькими и совсем не величественными, от них не захватывало дух, и потому ей не терпелось рассмотреть их поближе.
От арки Андриан свернул направо и повёл Розалин по дорожке, проходившей вдоль замковой стены.
— А это точно сад? — спросила она озадаченно. Кроме травы на этом кусочке земли не росло больше ничего. Разве что на другой его стороне виднелись недавно высаженные черенки какого-то кустарника.
— Кхм… Здесь скалистая местность, мало каким растениям подходит. Да и я, честно признаться, не большой любитель таких прогулок. Но после нашего приезда я уже успел подыскать садовника. По весне можем заглянуть на садовую ярмарку, выберешь там что-нибудь на свой вкус.
— Я выберу?
— Ну, не я же. Это девушкам нравятся такие занятия.