Вместе с тобой

Откашлявшись, побагровевший лекарь взял себя в руки и, наконец, заговорил:
– Ваша светлость, вы видели, что у королевы случилась истерика. Произошёл мощнейший нервный срыв с панической атакой в добавку. Этот сон – реакция организма на такое потрясение. Он может продлиться несколько дней. При самом плохом исходе, как я слышал, люди могут спать и по несколько лет, – Мэрдок сам испугался своей смелости, озвучивая подобные прогнозы.
– Вот как…– Нэвил озадаченно потёр бровь, – Насколько велика вероятность того, что её величество может умереть?
Королевский лекарь печально покачал головой:
– Сейчас её организм работает. Но никто не знает, что может случиться даже в следующие несколько минут. Эта паническая атака… Я не знаю, какой механизм запустит её организм. Простите, ваша светлость, я не Бог…
Герцог внимательнее посмотрел в осунувшееся лицо Мэрдока и резко спросил:
– Когда ты спал?
– Н-не помню, – нервно передёрнул плечами измотанный мужчина, – Это не важно, ваша светлость.
– Тан! – позвал герцог одного из своих людей, – Прикажи постелить на софе в моём кабинете. Проводи лекаря и проследи, чтобы он хорошенько выспался! Будет спорить – СДЕЛАЙ так, чтобы он выспался!
Огромный парень жутковато криво улыбнулся и кивком головы позвал Мэрдока за собой, но тот не сдвинулся с места.
– Иди! – снова приказал Нэвил уставшему лекарю, – Толку от тебя всё равно нет. Я буду здесь. Если что-то изменится, тебя позовут.
Герцог, прищурившись, осмотрел спальню.
– Поставить здесь софу и большое кресло, – кинул, ни к кому конкретно не обращаясь. Знал, его приказы будут беспрекословно выполнены. А пока герцог Милонский пошёл в библиотеку выбрать книги, которые любила Флер.
*****
Королева не приходила в себя третьи сутки. Фернан ночевал в спальне королевы на софе. Нэвил вообще не покидал без нужды её покои. Днём он разговаривал с Флер, читал ей книги, рассказывал о своей жизни и путешествиях до того, как пришлось возвратиться в Эборн и подставить племяннику плечо. Ночью – спал в кресле, подскакивая от любых, даже самых тихих звуков, проверяя дыхание её величества, холодея от ужаса, когда оно прерывалось, а потом вновь восстанавливалось с судорожного вздоха, словно пробиваясь через невидимое препятствие.
Герцогу пришлось выдержать отчаянный напор посла Лирании, который, услышав о скандале и открытом оскорблении королевы, рвался к Флер. Его так и не удалось успокоить, и Нэвил не сомневался, отчёт о происшествии и новость о том, что Джорджа не пустили к королеве уже полетела в Лиранию… Если её величество не придёт в себя в ближайшие дни, похоже, им придётся очень туго. Если же заявится Берский, а он точно заявится… Лучше вообще об этом не думать.
Ближе к обеду третьего дня герцог Милонский долго сидел перед постелью Флер. Он поставил локти на колени, переплёл пальцы, поставил на них подбородок, и, молча, разглядывал прекрасное, словно сделанное из дорогого фарфора, бледное лицо, обрамлённое тёмно-каштановыми локонами. Она была так красива, так спокойна. А ещё она сильно похудела. Её скулы заострились, ключицы выпирали под тонким льном рубашки. Лекарь сказал, всё от нервов… Чёртов племянник. Иногда он его ненавидел больше, чем любил.
Тяжело вздохнув, герцог взял тонкую ручку Флер в свои тёплые ладони, поднёс к губам и легко поцеловал внутреннюю сторону запястья, ощущая шелковистость нежной тонкой кожи, – какая вольность.
– Ох, Флер… как же тяжело видеть тебя такой… Возвращайся, девочка!
И время снова потянулось ужасно медленно. На следующий день герцог Милонский, несмотря на сон в этом неудобном кресле, чувствовал себя очень даже сносно. Флер всё так же спала. Нэвилу надоело читать всю эту философскую муть, которую так любила её величество, и он сходил за сборником сказок. Старых добрых весёлых сказок. Прямо в покоях Флер он выпил утреннюю чашку крепкого кофе и принялся читать сказки вслух. Фрейлины посмеивались в гостиной, слушая, как, обычно грозный герцог, которого до мокрых подштаников боялись сильные мужи королевства Эборн, меняет голоса, читая диалоги сказочных героев.
После обеда Нэвил пересел на кровать Флер и опять взял в свои руки её пальчики. Он вновь шёпотом просил королеву простить дураков, не оставлять их, дать им шанс на прощение… Как вдруг ресницы принцессы затрепетали, и она, распахнув огромные тёмные глаза на исхудавшем лице, резко села в кровати, громко выдохнув имя, способное опять вывести из себя короля.
Нэвил от неожиданности аж подпрыгнул.
– О, Боги! Ты проснулась! Флер, цветочек! – забыв про приличия, герцог Милонский схватил королеву и крепко прижал к своей груди. Затем отодвинул чуть от себя, схватил ладонями её лицо и начал обсыпать быстрыми поцелуями.
Не ожидавшая такого напора Флер, слегка обалдела, плохо понимая, почему её обнимает и целует герцог Милонский, сидя в её кровати. И почему ей так хорошо и спокойно? Она легко попыталась высвободиться из его цепких рук, но Нэвил так просто не сдавался. Тогда смеясь, она произнесла:
– Ваша светлость, поправьте меня, теперь вы – мой супруг?
Этим вопросом она окончательно привела в чувство Нэвила. Он всё-таки отпустил её и потёр щёки руками.
– Ох, ваше величество, как же ты нас всех напугала!
Королева вопрошающе выгнула бровь.
– Флер, ты спала три дня, сегодня четвёртый…
– Сколько? – неверя, переспросила девушка.
– Да-да, три дня. Мы с Фернаном чуть с ума не сошли… Сидели тут с тобой, как со спящей красавицей. Уж, извини, Альберта не стали беспокоить, – не упустил возможность вставить шпильку герцог.
Флер смешно наморщила носик:
– Как-нибудь я расскажу тебе, советник, как Альберт меня с того света возвращал, когда мне было четырнадцать. Если б не он…
– Ой, да Бог с ним, с Альбертом твоим! Цветочек, скажи, ты чего-нибудь хочешь? – резко меняя тему, спросил Нэвил, – Пить? Есть? Гулять? Танцевать? Цветов? Бабочек? Звезду с неба?
– Почему бабочек? – спросила совершенно сбитая с толку девушка.
Герцог, глупо улыбаясь, лишь развёл руки в стороны. Мол, да чёрт его знает, почему…
Флер покачала хорошенькой головкой и заговорщицки прищурилась:
– Нет, не хочу ничего… Я слышала твой голос. Ты читал что-то весёлое. Почитаешь ещё?
– О, Боги, цветочек, конечно! Только дай мне пару минут. Мне надо позвать этого занудного шарлатана Мэрдока и сообщить королю, что с тобой всё в порядке.
По лицу Флер пробежало хмурое облачко:
– Нэвил, я не хотела бы видеть его величество. Пожалуйста…
Герцог тут же накрыл её руку своей:
– Не беспокойся, Флер. Но сообщить о том, что ты пришла в себя, ему надо. Он, правда, был сам не свой. Король ещё будет молить тебя о прощении. Позже, когда ты будешь готова, – быстро сказал Нэвил и покинул королеву.