БЧ. Том 4 (СИ)

— У меня нет ответа, патрон, — опускает грустный взгляд Сербина. — Артем — настоящая загадка сфинкса. Единственное, что я точно знаю, он искренне ненавидит жителей Нижних миров. Будто бы твари разорвали его семью… Патрон, извините, но Артем спрашивает про семена.
— Хм, — мужчина скребет наманикюренным пальцем бритый подбородок. — Из присланных тобой семян Хаоса мы создали Биохазард. Опыт в создании из семян оружия уже имелся. Но прототипы выходили с недостатком. Сейчас же это настоящая биоброня. Помогли советы вашей вымеса-перебежчицы. Впредь держи отродье Милера при себе, она еще пригодится. Бесонов думает, что Биохазард нужен против демонов?
— Да. И требует себе семь экземпляров. Пока что семь.
— Многовато, но пускай. Я распоряжусь отправить груз. Про остальные семена скажи ему, что попортились в процессе изучения. А так, дай Бесонову всё, что просит. И наконец затащи его в кровать. Я не понимаю проблемы! В чем сложность соблазнить тинэйджера?! В этом возрасте у мужских особей стоит на все, что движется. Да и описанный тобой психопортрет отлично подходит под этот образ. Прыщавых школьниц он имеет толпами, значит, а от идеала женских пропорций нос воротит. Ну-ка встань, повертись, — Сербина поднимается и пристыженно качает ягодицами перед мониторами. Затем наклоняет грудь. — Сдерни платок. Может, дело в волосах? Хотя и раньше он тебе не поддавался. Все-таки, пришлю тебе помощницу. Есть у нас мастерицы, чей профиль соблазнение — подкладываем их к влиятельным аристократам. Отзову-ка одну, хоть король Франции и привязался к ней. Но Бесонов приоритетнее.
— Вызовете Луизу?! — застывает Сербина со стянутым платком в руке. — Из Версаля?!
— Задача серьезная, надо бить наверняка. Грассини должна справиться.
Сердце Сербины чуть не выскакивает из груди. Жалящий укол обиды, ревности и потрясения. Безумие — патрон готов отобрать любимую фаворитку у государя одной из сильнейших стран Европы, чтобы расположить к себе московского школьника.
— Хм, не думаю, что это сработает, — Сербина судорожно ищет способ оставить шлюху-Луизу во Франции. — Парамита не действует на Бесонова, а на девушек он вовсе не так падок, как вы сделали вывод. Я считаю, что дело в расе. Он не доверяет детям Высшего мира и никогда не ляжет с одной из нас. Будь она хоть самой прекрасной маркизой Парижа.
Мужчина морщится и достает откуда-то сбоку тяжелую папку.
— Если нет уверенности — не будем рисковать. Людовик сейчас под каблуком у Грассини, глупо его терять, если Бесонов не поддастся ей. Подберем тогда человеческих самок, — размышляет он, листая анкеты с фотографиями улыбающихся женщин. — Может, сойдет Мисс Вселенная прошлого года? Или лучше бразильские супермодели? Польские балерины?
Козел какой! В отчаянии Сербина кусает губу.
Чем ее так завлек Перун-Бесонов? Силой? Взрослостью? Неприступностью? Нет. Скорее несгибаемостью. Враг для Артема всегда враг. Компромиссы недопустимы. Пока Небесный престол вместе с инферно расставлял пешки и ладьи, он просто взял и смел со стола шахматную доску, а затем вырвал кадык Ауруксу. Истинная победа в решительности!
А сейчас она потеряет Артема. Сербина почти в панике. Но светлая мысль всё же приходит ей в лысую голову.
— Патрон, разрешите выразить мнение, что это не лучшая идея. На этой неделе Бесонов отправляется в Афган.
— Еще лучше! — радуется американец. — Пошлем моделей сразу в Эмират. В Афгане-то этот школьник сразу сдастся. В горных кишлаках никто не составит конкуренцию нашим отборницам. А через подложенных женщин и ты затем подберешься ближе к Бесонову. Решено, — он резко суровеет, окинув взглядом макушку Сербины. — Побыстрее нарасти парамиту, чтобы исцелить свой недуг.
С тяжким вздохом леди делает почтительный поклон:
— Да, патрон.
Рот американки горит от горечи.
* * *
Тихая ночь, душевное спокойствие, мягкость обнимающей голову перины. Хорошо, сладко. Теплота прижавшегося нежного тела будит меня. Разлепляю веки. Лунный свет пляшет в волосах Белоснежки.
 
— От тебя пахнет духами Масаки, — ворчит приткнувшаяся к моей шее княжна. — Вишня, гальбанум, зеленые травы и бергамот. Дорогой парфюм.
Я глажу ее по голове, пальцы перебирают белые пряди. С каких пор она разбирается в косметике? Сестра натаскала? На миг мне кажется, что рядом лежит София, но княгине вход в мою спальню заказан за свои интриги.
— Моего подполковника, наверное.
— Кобель, — шепчет Белоснежка, чмокая мою кожу под подбородком.
— Вряд ли, Аяно женщина.
— Аяно женщина, а ты кобель, — трется она об меня всем телом.
Белоснежка, как теленок, тыкается в меня носом, требуя ласки. На губах самая прекрасная улыбка. Самая — потому что как на той фотографии. Мимолетное воспоминание. Песчаные вихри, бесконечно-черная гарь пустоши, и лишь эта улыбка на клочке бумаги согревает меня. Маленький просвет человечности.
Мое тело сходит с ума, требуя большей близости. Заваливаю Белоснежку под себя, впиваюсь в губы.
— Неужели сейчас? — пищит она мне в рот, сжимая мои плечи. — Когда ты пахнешь другой?
Улыбаюсь, оголяя ее сочные бедра.
— Думаешь, когда-нибудь будет иначе? — глажу ее вверх по бархатной коже.
— Уж надеюсь, — порыкивает княжна, в то же время сладко изгибаясь.
Моя ладонь, уже нащупавшая резинку ее трусиков, замирает.
— Будешь ждать?
Ее глаза горят как акриловое небо. На щеках румянец.
— Буду действовать, — и она решительно толкает мои пальцы под шелковый треугольник. Кожу обжигает нежное средоточие раздвинутых ног. Весь мир, который я обязался спасти, сужается до этого терпкого прикосновения…
Рассветные лучи ослепляют — когда влетал ночью в дом, забыл задернуть шторы. Теперь расплачиваюсь некомфортным пробуждением. Оглядываюсь — Белоснежки нет. Ох, скоро же и остальные девушки приедут. Вика, наверняка, уже прилетела в город. Так, встаем и бредем в душ. Смывать мускусные запахи ночного веселья.
Кстати, Белоснежка зря бузила насчет парфюма Аяно. Просто после цунами-спарринга со Скоморохом подполковник решила провести приватную беседу. До этого, на разрушенной арене, она публично сделала выговор майору-шуту. Воспитательная мера типа.
К чести Аяно, хоть сама она и рычит на своих джаггернаутов как японский демон, но перед другими заступается. Пример не заставил себя ждать. Когда покоцанного и расстроенного Скомороха унесли, нагрянул завхоз. Разорался, что его спорткомплекс не полигон. Аяно лишь отмахнулась, мол, тренировки «зорь» не для хрупких зданий. Так что лучше укрепите несущие стены — а то в следующий раз сложится домик.
Добавил убедительности совету мутант Али. Когда занюхал воротник завхоза со словами:
— Куряца ел?
Еще больше мужчину впечатлило, как Али зажевал этот заляпанный соусом воротник. Тут опять вмешалась строгая Аяно:
— Фу, нельзя, плохой Али.
Крокодил не послушался. Тогда злая японка решительно хлопнула его по мордасу — да так, что огромный мутант улетел через пол-арены и застрял длинным рылом в бархане. Сильна баба! Я аж залюбовался ее замахом.
Пока йети и Рубиновый откачивали завхоза, мне раздобыли гимнастерку и шаровары. И уехать бы домой, поспать, но нет — на битый час мы с Аяно засели в ее кабинете, чтобы построить друг дружке глазки. Японка всерьез взялась за меня. Учила каким-то регламентам, показывала, как обращаться к старшим по званию и честь отдавать. Попробовал ей козырнуть — на обратном движении ладонь задела ее сочную попку. Девушка как раз нагнулась к плюющему очередной регламент принтеру.
Выпрямившись, подполковник сглотнула, округлила зенки, тут же сощурила их и выстрелила прямым.
Будь я чуть медленнее — повторил бы участь Крокодила. Но меня запах «куряцы» не отвлекал. Успел среагировать. Резкий уклон и захват бьющей руки. Наклонился к уху девушки и шепнул:
— Брейк, командир, это случайность. Хотя, признаю, у вас очень внушительная…
Ее глаза опять резко округлились.