Железное сердце. Книга 2. Тайна замка Морунген

Железные руки, ноги, пальцы, уши — мелочь, пустяк. Я стремился к большему. Создание механического сердца стало моей навязчивой идеей. Мне повезло найти записи мастера Томмазо Жакемара, о котором вы уже немало наслышаны. Он был всесторонне одаренным гением. Злым гением, разумеется… уж так повелось, добрые гении чаще остаются в забвении, чем добиваются славы. Именно Жакемар сумел впервые сконструировать механическое сердце и вживить его человеку, не убив его сразу. По крайней мере, тот человек прожил какое-то время.
— Читала об этой легенде. Легенда… о Железноруком портном*, верно?
— Да. Но записи Жакемара были неполными. Тогда я подружился со старым бароном фон Морунгеном и получил приглашение приехать в его замок. Там я надеялся найти недостающие записи. Все думали, что я ищу сокровища Жакемара, которые по легендам он прятал везде, где только жил — как запасливый хомяк.
Старик криво улыбнулся.
— Разумеется, меня не интересовало золото. Я и так бессовестно богат. Мне были нужны знания Жакемара. Повезло: кое-что я нашел. Не все, но достаточно для того, чтобы суметь по его чертежам воссоздать сложный механизм и поместить его в грудную клетку человека.
— И вы выбрали для этой цели Августа? — я слушала Кланца со смешанными чувствами. В них было и восхищение, и ужас. И еще жалость. Я видела, что некоторые откровения даются ему нелегко. И все же не удержалась от вопроса:
— Вы предложили ему золото в обмен на его живое сердце?
— Он сам предложил мне это, Майя. Более того — он настаивал на этой сделке.
Я невольно приложила руку к груди. Мое собственное сердце выбивало лихорадочную чечетку.
— Замок Морунген — странное место, — Кланц поджал губы. — Шорохи, призраки, атмосфера старого склепа… Пока я жил там, стал свидетелем нескольких неприятных происшествий. Пропали какие-то дети, их долго искали и не нашли. Этот замок словно языческий идол, что требует жертв! Слуги косились на меня и отказывались убирать мои комнаты. Видите ли, я не прекращал опытов — использовал собак, голубей и лис — поэтому меня боялись и при встрече плевали через левое плечо. Мое имя стали вплетать в страшные легенды замка Морунген. Барон уже и сам был не рад, что пригласил меня и мечтал выставить вон неудобного гостя. Август был единственным, кто меня не чурался. Он помогал мне, без конца расспрашивал, брал мои книги. Честолюбивый, волевой мальчик, лишенный предрассудков. Упорно идущий к своей цели и в этом, порой, безжалостный — как и я.
— Да, он такой, — пробормотала я.
— Мы были похожи, я привязался к нему. Моя жена относилась к нему настороженно, но тоже признавала его выдающиеся качества. Он всегда был белой вороной среди обитателей замка.
Его мать — суеверная богомолка, недовольная собственной участью, мужем и сыном, которого она не понимала и, пожалуй, побаивалась. Его отец — грубоватый, не способный на проявление добрых чувств. Он колотил сына, вы знаете? Но Август любил его, и когда его отец заболел, стал искать средства на его лечение. А еще он мечтал вырваться из вашего, простите, лесного болота. Август хотел большего и знал, на что способен. Ему было известно, к чему я стремлюсь. И вот, однажды он пришел ко мне и вызвался стать участником моего смелого эксперимента. Я не сразу согласился. Но он настаивал. Он сказал прямо: «Мне нужны деньги. Много денег. Я готов продать вам свое сердце, мэтр Кланц».
Я завороженно слушала Кланца и представила Августа — мальчишку, которым он когда-то был. Черноволосого, высокого, крепко сбитого, с серьезным и угрюмым взглядом. Вспыльчивого, но рано научившегося владеть собой. Любящего своего отца и мечтающего надеть мундир и покорить мир…
— Что ж, долго уговаривать меня не пришлось. Август прекрасно подходил для моих целей. Он был молод, крепок, исключительно здоров. И однажды, хмурым дождливым днем, после необходимой подготовки, с помощью моей жены я погрузил Августа в магнетический транс и выполнил эту операцию.
Она прошла успешно — вы видели. Спустя лишь неделю Август был уже на ногах. Мы подправили энергетическую реплику его организма, поэтому он стал крепче других людей. Я не сделал сверхчеловека, еще нет, до этого далеко! — но его ждала долгая жизнь без болезней, от которых страдают большинство.
— Вы знаете, что он не погрузился полностью в магнетический транс и чувствовал, как вы его… кромсаете? — спросила я с усилием. У меня сжималось в груди, волоски на затылке встали дыбом. Рассказ Кланца был страшен в своей простоте и правдивости.
— Да, — помрачнел он. — Операция не обошлась без последствий. Август долго привыкал к боли, которая стала его постоянным спутником. Но Август поразил меня своим терпением и мужеством. Не каждый на это способен.
— Боль стала его постоянным спутником? — переспросила я.
— Да, — Кланц глянул на меня с недоумением. — Из-за какого-то дефекта в моем изобретении или в эфирной реплике он постоянно чувствует боль в груди. Она не влияет на работу механизма и не представляет угрозы. Не знаю, насколько она сильна. Август говорил, боль терпима. Он научился с ней жить. Описывал ее так: будто шестеренка с острыми зубцами постоянно проворачивается у него в груди, щелкает на три такта, и он чувствует ее движение. Разве он вам не рассказал? Вы же следили за его механическим сердцем. И вы отлично справлялись со своей работой.
— Да… — медленно сказала я. — Он действительно это упоминал. Он говорил, что боль проходит в моем присутствии.
— Не исключено. Вы со своим даром как камертон, который настраивает и исправляет допущенные мной неполадки.
Это откровение стало еще одним потрясением. Августу нужно мое присутствие, конечно! Оно избавляет его от боли. Я для него — лекарство. Вот как… вот в чем причина его интереса ко мне… вот почему он хотел проводить со мной больше времени.
Я помотала головой, чтобы прийти в себя, и спросила:
— Почему Август отказывается, чтобы вы и дальше помогали ему?
— Причина нашей размолвки… сложно сказать, в чем именно она заключалась. Полагаю, вы уже хорошо изучили Августа. У него железные принципы, несгибаемый характер и крутой нрав, который он умело прячет под ледяной коркой. И вы наверняка знаете, что Август избегает любых привязанностей. Действует только в своих интересах. Он не эгоист, как я, но редко учитывает желания других людей, когда ставит перед собой цель.
— Это не совсем так… — вставила я. Сначала Железный Полковник показался мне именно таким, каким его описал Кланц. Но когда узнала его ближе, увидела другим.
— Я допускаю, что жизнь и перенесенные испытания смягчили Августа, но верится в это с трудом. — Кланц замолчал и подкрутил фитиль в светильнике; он пристально смотрел на пламя, глаза его затуманились, обратившись в прошлое.
— Август был именно таким в то время, когда я принимал живое участие в его судьбе, и могу предположить, что годы лишь закалили его и сделали еще тверже.
После этих слов старый мастер горько вздохнул.