Роза для герцога
Но разве мог юнец долго сохранять столь волнительную тайну? Один за другим в замок потянулись просящие, и их недуги не всегда шли от плоти. Только здесь, в столице Каринэи, Розалин наконец осознала, что на самом деле означало быть инарой. Она могла излечить болезни не только тела, но и души. Ей досталось тяжелое бремя, и привязано оно к ней было намертво. С ним она и отправится в бескрайнюю Пустыню, когда караванщик призовёт её в последний путь.
Очередная развилка напомнила Розалин о находившемся рядом прогале между разделявшими дорожки высокими кустами. Несколько новых, недавно отросших веток, прикрывали эту лазейку, и только жителям замка было о ней известно.
Не раздумывая, Розалин ускорила шаг и почти бесшумно юркнула в прореху. Ветви сомкнулись за её спиной, и она застыла, дожидаясь, когда тугодумы-охранники сообразят, что доверенная им инара пропала в замковом лабиринте.
Оклики и ругательства, откровенная брань и страх. Они боялись гнева герцога. И только Розалин не страшил этот ледяной завоеватель. Когда голоса стражи стихли, она медленно двинулась в сторону замка, представляя разъярённое лицо Андриана.
Этот северный герцог стал её очередным поворотом и новой насмешкой судьбы. Вместо тихих лесных чащ он увезёт её на север. Туда, где дни коротки, а лето столь быстротечно.
— Пусть думает, что победил, — прошептала Розалин, уже подходя к замку. — Но дух мой сломить у него не получится. Нет, герцог Тэнайский, радость ваша окажется недолгой.
Глава 2Стражники так и остались блуждать по зелёному, тенистому лабиринту, поэтому в крыло для слуг Розалин вернулась в одиночестве. Её дерзкий, совсем необдуманный поступок, пробуждал в ней злую, совсем неприсущую ей радость. Ей хотелось увидеть разъяренное лицо герцога Тэнайского. Его напряжённые острые скулы, его более не холодный и вовсе не равнодушный взгляд. Его холодность ей хотелось раскрошить, как подтаявшую по весне льдинку. Сжать в руке и превратить в прозрачный песок, на глазах обращающийся в воду.
Ей не ведомы были страдания и перипетии, через кои пришлось пройти герцогу задолго до их злополучной встречи в ночном, залитом лунным светом саду. Одно ей было известно о нём наверняка — сердце герцога давным-давно покрылось толстой бронею из льда, ощетинилось и плевалось холодом на каждого встречного, осыпая его колкими словами и взглядами, как острыми и мелкими снежинками в зимнюю непогоду.
К слову, о снеге Розалин знала немного, ведь в Южной половине Кресанта зима бывала недолгой и почти бесснежной. Каринэю снеговые тучи накрывали лишь в декабре. Они вспушенной шапкой нависали над городами и сёлами, над ненадолго оголившимися лесами и краснеющими глинистыми пашнями, и время от времени они исходили снегом. Волшебным, тающим почти на лету. И лишь иногда, под самую смену года, тонкий слой белого волшебства задерживался на земле на несколько дней, но, как только эта белизна таяла и впитывалась в рыхлую почву, взбитые, словно перина, тучи вздрагивали, подхваченные неожиданными ветром, и сползали с Кресанта, как песцовая шуба со смуглого плечика южной красавицы.
Там, на Севере, куда увезёт её герцог, она ещё успеет пресытиться и снегами, и грозными, темными тучами, и серыми ничем не примечательными пейзажами. Стоило представить, как её обутая в открытые сандалии ножка ступает на черные земли Северной половины, и по коже Розалин проходил морозный озноб. Отъезд из столь любимого ею Юга вызывал так редко посещавшую её злобу.
Она резкими, разгоряченными движениями укладывала свои скромные пожитки в старую, потертую котомку из коровьей кожи. Много лет она служила её матери и второй раз уже послужит Розалин. С этой же котомкой она несколько месяцев назад пришла в Каринэю, с ней же она и отправится на север.
Щеколда, на которую закрыта была её коморка, звякнула от чьего-то удара в хлипкую деревянную дверь. Кто-то усиленно теперь дёргал её за ручку, и Розалин, спасая казённое имущество, поспешила впустить нежеланного и нежданного гостя.
Когда дверь скрипнула и на ржавых старинных петлях отъехала в сторону, вслед за нею в комнату уверенно шагнул Андриан Фриоро, герцог Тэнайский.
— Значит, ещё стоит чего-то данное южанкой слово. — Он с порога облил её пренебрежительной холодностью, подхватил Розалин под руку и, захлопнув за собою дверь, повел девушку к кровати. — Да не бойся ты, — его губы изогнулись в кривой усмешке, — я не ходок по служанкам. Даже таким красивым, как ты.
Во взгляде герцога теперь вместо льда вспыхнуло, пусть и на короткий миг, пламя желания. Чистая, как белый первоцвет, неуверенно поднявший голову из красноватой глинистой почвы, Розалин ещё не познала мужской любви, но подобные взгляды ловила на себе нередко. Они не разжигали в ней ответного огня, а лишь заставляли бояться и презирать мужчин, сторониться их и держаться с ними холодно и гордо.
— Как видите, я никуда не сбежала. И слово своё держу. Зачем вы пришли?
Герцог разразился громким хохотом. Звук его смеха, отражаясь от стен, заполнял крошечную комнату, заставляя Розалин насторожиться и отсесть от него чуть дальше.
— Зачем вы пришли? — повторила она, желая, чтобы ненавистный герцог как можно скорее покинул её скромное жилище и позволил ей в одиночестве проститься и с Каринэей, и с этим старым, но уютным замком.
— Всё-таки южные девушки совсем не похожи на наших. — Андриан бесцеремонно присел рядом со служанкой и, ухватив её за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. — Разве не этого ты добивалась своим побегом от стражи? Хотела, чтобы я пришёл к тебе сам? Будешь умолять меня о милости?
И его тон, и его взгляд, несмотря на видимую игривость, были серьёзны. Герцог вовсе не шутил и действительно полагал, что своим вызывающим поведением Розалин пыталась привлечь его внимание. Ей хотелось возразить ему и посмеяться над столь абсурдным предположением, но разве не воображала она, как его взгляд вспыхнет гневом и равнодушие наконец сотрётся с его лица? Жар стыда полыхнул в груди инары и густым румянцем отразился на её щеках. Она оттолкнула от себя руку герцога и отвернулась к крохотному окошку, единственному в её комнате.
— Чего же ты ждёшь? — Андриана забавляла эта гордая девчонка. Он, как юнец, примчался в эту жалкую коморку, лишь бы стать свидетелем унижения дерзкой инары. Ему хотелось увидеть, как она, несмотря на свою ненависть и презрение, опустится перед ним на колени и будет умолять о пощаде. И он, может быть… Хотя, скажи он, что так легко простил бы инаре её проступок, это оказалось бы ложью. Он пришёл сюда, чтобы увидеть её на коленях, но совсем не собирался её прощать.
— Я жду, чтобы вы оставили меня в покое. Я сбежала от стражи, потому что мне хотелось побыть одной.
— И ты даже не предложишь излечить меня здесь, в Каринэе?
Жёгший её до этого стыд теперь сменился гневом. Розалин сжала кулаки и, шумно выдохнув, полоснула по лицу герцога очередным презрительным взглядом.
— За кого вы меня держите? Для вас я, наверно, не больше, чем деревенская дура, над которой можно поиздеваться! Скажите герцог, вы действительно больны?