Закономерзости бессознательного
Естественно, что в рамках исследуемой проблематики автор книги о многом умолчал. Но из ее текста можно было кое-что выудить. И в этом плане смысл новообразованного с утратой буквы «с» слова «удить» становился вполне понятным. Читатель мог и вправе был выудить между написанных в книге строк то, что ее автор в силу известных причин не изложил открытым текстом. Возможно, что где-то в тайниках своей души автор книги именно на это и рассчитывал. Рассчитывал на то, что заинтересованный, умный читатель не столько будет «судить» о предложенной ему книге, сколько «удить» с целью добычи информационного улова, относящегося и к идеям автора, и к нему самому. В этом отношении можно сказать, что опечатка как ошибочное действие в данном конкретном случае оказалась на удивление правильным действием.
Разумеется, подобная интерпретация опечатки допустима в том случае, если автор книги действительно читал верстку и не внес соответствующего исправления. Но нельзя сбрасывать со счетов и то, что по не зависящим от него обстоятельствам он не имел возможности ознакомиться с версткой. Для полной и более адекватной интерпретации данного случая необходима дополнительная информация о самом авторе и об истории написания его рукописи и доведения ее до публикации. Приведенный выше пример опечатки и ее разбор служат единственной цели – показать возможности рассмотрения ошибочных действий с точки зрения психоаналитического подхода, способствующего выявлению бессознательных чувств, влечений, импульсов.
В этом отношении примечательно то, что разбор данной опечатки пробудил у меня самого такие чувства, которые привели к ошибочному действию. Так, однажды во время обсуждения со студентами ошибочных действий я взял в качестве одного из примеров приведенную выше опечатку. Но вместо того, чтобы обратить внимание студентов на фразу «но об этом (с)удить читателю», я оговорился и сказал: «Но об этом судить автору». На первый взгляд оговорка понятна. С одной стороны, я разъяснял студентам, что далеко не все авторы действительно ориентируются на читателей и большинство из них в душе не приемлют какой-либо суд извне. С другой стороны, я сам являюсь автором нескольких опубликованных работ и мое отождествление с «пишущей братией» может восприниматься студентами таким образом, что разъяснения по поводу заключительной фразы автора книги относятся и к моим работам. Отсюда моя оговорка, когда вместо слова «читателю» я произнес «автору». Подобное объяснение в принципе приемлемо, но оно является поверхностным.
На самом деле имелся более глубинный мотив, обусловивший мое ошибочное действие. Погрузившись в свое бессознательное, удалось вспомнить, что после прочтения переданной мне для рецензирования книги я испытал элементарное чувство зависти. Эта зависть как бы говорила во мне: «Ну вот, все суетишься, тратишь время на посторонние дела вместо того, чтобы сесть за стол и написать работу по той проблематике, которая некогда тебя интересовала. Посмотри, перед тобой лежит книга, автор которой нашел время для работы над ней. А ты что, не мог собраться с духом?» Помню также, что кто-то другой во мне оправдывался: «Ну, совершенно нет свободного времени. Работа в академическом институте, лекции для студентов, приемы пациентов, трое детей, бытовые заботы – когда тут думать о написании книги!» И снова зависть: «Не оправдывайся, у других тоже не сладкая жизнь. Но они находят время для работы над книгой. Признайся, разве тебе не хотелось бы написать нечто подобное? Разве ты не испытываешь зависти к автору данной книги? И не отрицай этого! Не говори, мол, тебе безразлично, что кто-то опередил тебя! Ну да, по-хорошему завидуешь, я понимаю. И все же признайся, что червоточинка гложет тебя». Разумеется, дословно невозможно воспроизвести то, что бессознательное вытворяло со мной в те дни, когда я читал переданную мне на рецензию книгу. Но нечто подобное имело место. Потом чувство зависти оказалось вытесненным, загнанным в глубины психики. Но оно не прекратило своего существования и в подходящий момент вылезло наружу в форме безобидной оговорки.
Несколько десятилетий тому назад, когда у меня впервые появился интерес к работам Фрейда, я бы не придал значение подобной оговорке и, естественно, не смог бы выявить в себе это нехорошее, отнюдь не украшающее меня чувство элементарной зависти. Но сегодня, работая с пациентами подчас над точно такими же проблемами, я не только понимаю, что ничто человеческое мне не чуждо, но и подвергаю беспристрастному анализу свои собственные ошибочные действия. Во всяком случае опыт показывает, что нужно учиться языку бессознательного, чтобы слышать его, вести на равных диалог с ним и обращать внимание на свои собственные ошибочные действия. Чтобы не доводить себя до такого состояния, когда из-за непонимания того, что творится в душе, можешь оказаться игрушкой в руках необузданных бессознательных сил.
Остановлюсь на своей оговорке, вызвавшей у меня потребность в самоанализе. Как-то в одной студенческой аудитории я читал лекцию, в которой упоминал имена различных психологов, философов, врачей. По логике изложения материала мне надо было сослаться на французского врача Шарко. Однако, имея в виду именно его, я почему-то назвал имя швейцарского психолога Пиаже. Бывает так, что, совершив оговорку, не замечаешь ее, пока тебя кто-нибудь не поправит. В данном случае я не только заметил свою оговорку, но и постарался исправить ошибку. Правда, я понимал, что нахожусь в такой студенческой аудитории, которой имена Шарко и Пиаже почти ничего не говорят, и, следовательно, вряд ли кто-нибудь сможет заметить мою ошибку. Поэтому я не стал тут же поправляться, а решил это сделать позднее. В голове постоянно присутствовала мысль о том, что необходимо исправить положение. И вот наконец в соответствующем контексте я собираюсь назвать имя Шарко, и… к своему глубочайшему удивлению, опять совершаю ошибочное действие – вместо Шарко произношу имя Пиаже. Потом я совершил ту же самую оговорку третий раз.
Разумеется, в душе я испытывал огромнейшую досаду на самого себя. И хотя никто из студентов не заметил моей оговорки, лично мне было как-то не по себе. С одной стороны, вроде бы невольно ввел студентов в заблуждение, что вызвало огорчение. С другой – осознавая свое ошибочное действие и пытаясь правильно назвать имя французского врача, я тем не менее оказался не в состоянии что-либо изменить и это навеяло грустные размышления о возрасте. Но больше всего меня заинтересовал вопрос, почему за незначительный промежуток времени я три раза допустил одну и ту же оговорку.
Возвращаясь после лекции домой, я попытался понять, в чем тут дело, что может стоять за оговоркой и в чем ее смысл. Пришлось вспомнить события, предшествовавшие лекции. Я обратился ко всем своим предыдущим чувствам и желаниям и вспомнил все те переживания, которые могли быть у меня как накануне, так и в более ранние периоды жизни. Наконец мне удалось найти мотивы, предопределившие ошибочное действие.
Дело в том, что за несколько дней перед тем, как я должен был читать лекцию, у меня были определенные переживания, связанные с получением гранта, выделенного одним из научных фондов для реализации предложенного мною исследовательского проекта. С недавних пор российская наука стала получать незначительную финансовую поддержку от различных фондов. Ученый мог подать на объявленный фондом конкурс свою заявку с предложением какого-нибудь исследовательского проекта. Заявка обсуждалась экспертами, и если она признавалась перспективной, то ее автор получал соответствующий грант, позволяющий ему осуществлять реализацию своего исследовательского проекта.